Оптимистические этюды

– Мне не хватает общения, – говорила Анна Николаевна и начинала рассказывать о своих взрослых детях, о том, что она никак не может выбраться на море, что она хотела бы устроиться на работу, но вот муж против.

После ужина она мыла миску от капусты, желала Сан Санычу спокойной ночи и уходила. А вчера они переехали в небольшую квартиру подальше от центра. Анна Николаевна говорила, что на разницу в стоимости квартир они теперь смогут хоть два раза в год ездить в теплые края.

Больше тайн у Сан Саныча не осталось. Одно время он хотел написать книгу о неправильной политике всех начальников, начиная с их директора и кончая теми, кого каждый день показывали по телевизору. Но критикуя, надо что-то предлагать. Сан Саныч долго ломал над этим голову, что-то придумал, но у него получился социализм. Он вспомнил планы, авралы, дефицит, очереди, гнилую картошку в овощном магазине и понял, что его придумка никуда не годится.

Вот раньше у него была прекрасная тайна. Он встречался с красивой девушкой, и у него было прекрасное слово «зато». Что бы с ним не случалось, он всегда мог сказать, что ЗАТО у него есть Маша – так звали его девушку. Но однажды Маша от него ушла, вышла замуж и его «зато» пропало. Однако, через три года они случайно встретились, обрадовались и снова стали встречаться. Маша приходила к нему раз в месяц, говорила, что у него она отдыхает душой, вот это и было его тайной. И к нему снова вернулось его «зато» – не такое, конечно, как раньше, но хоть что-то. Это продолжалось года четыре, Маша стала приходить к нему все реже, он чувствовал, что ей с ним стало скучно. А потом все прекратилось. Исчезли и тайна, и его последнее «зато».

Сан Саныч допил коньяк, хотел идти в ванную чистить зубы, но тут он вспомнил Глашу. Она с дочкой жила в квартире этажом ниже. Анна Николаевна рассказывала, что они приехали из какого-то маленького городка, Глаша работал в прачечной и еще мыла полы в подъездах их дома – копила деньги, хотела, чтобы дочка поступила в университет. Была Глаша худенькой, бледной, с темными кругами под глазами. Сан Саныч жалел ее, встречая в подъезде приветливо здоровался, однажды хотел с ней поговорить, но не придумал, о чем.

Он прошел в комнату, достал конверт, положил туда три тысячи рублей, печатными буквами написал «Глаша, с Новым годом!», спустился вниз и бросил конверт в Глашин почтовый ящик.

До Нового года оставалось еще две недели, но какое это имеет значение, если так хочется, чтобы у тебя появилась тайна.

Новый год

Это было впервые в ее жизни.

Татьяна постелила на стол чистую скатерть, поставила на середину маленькую живую елочку в горшке, украсила ее серебряным дождиком, достала из буфета любимую тарелку из тонкого фарфора с золотистым орнаментом по краям, около ее аккуратно положила мельхиоровые нож с вилкой и пошла на кухню. Что взять? Оливье не хотелось. Баночка красной икры? Это хорошо. Еще салат из помидоров, маленькая тарелка с красной рыбой, ветчина, баклажанная икра – вчера только сделала. Горячее? В холодильнике утка с яблоками, готовая к запеканию. Нет, не хочется возиться, обойдется закусками. Хлеб она брать не будет – весы говорят, что нельзя. Начищенная и нарезанная картошка в кастрюльке – это тоже потом. Сейчас коньяк, а в полночь шампанское. Всю бутылку она не выпьет, останется на завтра. Вкус уже будет не тот, но, что поделать, – напиваться она не хочет.

Вот, кажется, все. До Нового года два часа. Телевизор? Она его уже год не включала – кино смотрела в кровати на планшете, новости узнавала там же. И что, сидеть так в тишине? Она принесла планшет, нашла сборник песен ретро – это то, что надо. Песни ее молодости, с каждой что-то связано. Пусть это будет вечер воспоминаний.

Села, выпила первую рюмку, коньяк согрел, настроение сразу улучшилось. Так, что там у нее случилось? Почему все воспоминания крутятся вокруг мужчин? Что их в ней не устраивало – больше двух лет никто не выдерживал. Он ведь любит и умеет готовить, причем регулярно – это ее не напрягало. Дом всегда в полном порядке, пыли нет даже на безделушках, стоящих на книжных полках, вещи поглажены, аккуратно сложены. Поклеить обои, починить кран в ванной? И это она умеет не хуже любого мастера. В постели у нее нет никаких запретов. Журналистский опыт позволял поддерживать разговор на любую тему. Философия Кьеркегора, романы Пелевина, генетика, движение зеленых? – да без проблем. И еще она хорошо и с удовольствием поет, умеет рисовать… Чем не идеальная жена? Так нет, два года и мужики начинают ходить в туалет с телефоном – она слышит, как к ним приходят сообщения. На работе у них неожиданно появляются срочные командировки, вечерние совещания. И еще запахи других женщин, их кремов, косметики. Обоняние у нее не хуже, чем у собаки. И еще… мелочь, конечно, но зубную пасту, попавшую в раковину, надо смывать сразу. И душ надо принимать каждый вечер. А лучше еще и утром. И хлеб надо класть на тарелку, а не на скатерть. И не бренчать ложечкой в чашке, когда размешиваешь сахар. Вот и все, что она просила от мужчин. Хотя, нет! Нужно, чтобы они ее любили и не забывали говорить, что она красивая.

Татьяна выпила еще рюмку, взяла кусочек рыбы. Фу, разве можно так закусывать коньяк! Плевать, она одна. Ей вкусно, ее это радует. Теперь о подругах. Ну да, она терпеть не может, когда ее игнорируют, начинают с ней спорить. Зачем спорить? Разве они не знают, что все ее мнения хорошо продуманы, она никогда не меняет свою точку зрения. Слишком ты правильная, говорят ей. И перестают звонить.

Помидоры, конечно, безвкусные. А икра водянистая – добавили воды для веса. И пересолили. Сколько уже на часах? Одиннадцать. Есть хочется. Может картошку сварить? Или запечь с сыром и луком в духовке? Нет, так долго. Утку уже завтра. Откроет-ка она шампанское. Плевать, что еще не двенадцать, сегодня она сама решает, когда придет Новый год. Да и что это за праздник? Придуманный какой-то. Ничего, ведь не изменится, все будет по-прежнему. Вселенная продолжит расширяться, звезды стареть, черные дыры пухнуть, люди на Земле стараться истребить себя – не жили, дескать, они тут миллиард лет назад, нечего и привыкать.

Ладно, что там говорят в такой момент? Надо как-то себя поздравить. Ну, дорогуша, с Новым годом, с новым счастьем! И чтобы другие праздники не были такими грустными.

Праздники

– По какому случаю праздник?

Она стояла в дверях, расстегивала пальто, и смотрела на сервированный стол с букетом и бутылкой вина посредине. Он подошел к ней, помог раздеться.

– Мой руки и за стол. Шесть лет назад мы с тобой первый раз поцеловались.

– А я забыла, – сказала она, наблюдая, как он открывает бутылку вина. – И вино наше любимое.

Он наполнил бокалы.

– Давай выпьем за нас, – сказал он. – Я до сих пор не могу поверить, что мы вместе.

Она сделала глоток, улыбнулась.

– Тогда нам надо устроить праздник еще через неделю. Тогда ты попробовал расстегнуть мне кофточку.

– А ты забыла, что в тот же день я попросил тебя стать моей женой?

Она кивнула.

– Такое не забудешь. Ты встал на колени и произнес речь. Вот только забыл, что в такой день надо подарить кольцо.

– Это было спонтанное решение. И ты знаешь…

Он допил вино, налил себе еще.

– Мы стали совершенное одинаковыми. Я раньше терпеть не мог гречневую кашу и не понимал, почему ты ее любишь. А сейчас я ее обожаю.

– Просто я нашла фирму, продающую свежую, непережаренную гречку.

– А еще, – добавил он, – мы вместе перестали любить проводить отпуск в жарких странах. И одновременно стали избегать шумных компаний.

– Ты забыл, – сказала она, – что ты стал со мной ходить в музеи, а раньше шел в ближайший кабак и дожидался меня там.

– Ты стала еще красивей, за эти годы, – сказал он, поднимая бокал. – Хочу выпить за мою идеальную жену, за тебя. Ты всегда меня понимаешь.

Она подняла свой бокал.

– Не только понимаю, но и прощаю тебе любовницу.

Его рука застыла в воздухе.

– Какую любовницу?

– Настю Панкратову, мою лучшую подругу. Бывшую подругу. Ну чего ты замер, давай же выпьем за идеальную меня.

Идеальная

Два студента, судя по разговорам – физики, едут на север по оранжевой ветке московского метро. Время позднее, пассажиров в вагоне мало. На Сухаревской входит и садится напротив них нарядно и со вкусом одетая девушка. Она красива: тонкие черты лица, мастерски уложенные в кажущуюся небрежную прическу русые волосы, стройная фигура, тонкие пальцы перелистывают страницы книги.

Сухаревская – Рижская

– Ты только посмотри, – говорит один студент, – она идеальна. Красивая и с виду умная. Я не вижу ни одного изъяна. Хочешь познакомиться? Я к ней подсяду и скажу, что мой друг влюбился с первого взгляда.

– Не надо, – отвечает ему второй студент. – Она красива, но не идеальна. Идеальным бывает только шар. На него с какой стороны ни посмотри – он везде идеален.

Рижская – Алексеевская

– Зря ты отказался, она может выйти на любой остановке, – говорит первый студент.

– Я не гожусь для идеальных девушек, – отвечает второй. – Таким красавицам нужен ухоженный мужчина в элегантном костюме и на красивой машине. И чтобы он пах дорогим одеколоном, а под рукавами пиджака она бы ощущала крепкие мускулы.

Алексеевская – ВДНХ

– Никогда не знаешь, что нужно таким красавицам, – говорит первый студент. – Вспомни классиков, сколько раз они описывали любовь красавиц к чудовищам.

– Посмотри на обложку, она читает какой-то ерундовый детектив, – отвечает второй. – Начнешь встречаться, а разговаривать не о чем. Уверен, что она не знает, чем уравнения Фредгольма второго рода отличаются от уравнений первого рода.