Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга восьмая

За время нашего командования мы благоустроили казарму – отремонтировав и переоборудовав её.

Закатали асфальтом плац, перекрыли шифером крышу казармы, переоборудовали склады, построили новую баню, водокачку, котельную, парники, свинарник.

Сделали многое в городке нашего проживания – семей военнослужащих.

Обложили дома кирпичом и убрали весь хлам от домов. Переоборудовали магазин и колодец, сделали новые сараи, туалеты, освещение городка. Отремонтировали заборы и дороги.

Соорудили хороший детский городок, в котором были не только песочницы и качели, но и домики, машины, лабиринты. Теперь детишки не разбегались по позиции, а игрались возле своих домов.

Ленинская комната, которую делал Кнутовицкий (лично сам), занимала в бригаде, по итогам смотра конкурса, только призовые места.

Ленинская комната

С тыловых складов бригады мы практически ничего не получали: ни стройматериалов, ни нового оборудования, ни мебели, ни инвентаря – всё оставалось в управлении бригады, в «придворных» дивизионах.

Поэтому в своих планах «реконструкции» мы могли рассчитывать только на шефов Череповецкого металлургического завода и совхоза «Комсомолец» (находящегося в деревне «Матурино»).

На то, что могли обменять на спирт и на то, что могли… украсть (увы, но это правда, из песни слов не выкинишь).

Облагородили плац. С помощью шефов завода заасфальтировали его. Теперь могли проводить строевую подготовку не в лужах и не в грязи.

Соорудили на плацу «стелы» в виде ракет, взметнувшихся в небо. Вверху, посередине -гвардейский знак. Слева закрепили стабилизаторы ракеты-мишени, которую сбили на полигоне. На стабилизаторы замполит наносил даты и результаты стрельб на государственном полигоне. Солдаты желали получить свою фотографию вместе с командиром и замполитом на фоне нашего «монумента». Мы стали её делать в виде поощрения только с отличниками боевой подготовки.

Всё перечисленное мною делалось по плану совершенствования тылового и хозяйственного обеспечения, в течение моего командования дивизионом с 1976 по 1979 года, с большими трудностями, нехваткой времени и сил.

Однако не зря – результат работы начал приносить плоды: кроме звания «отличный ЗРДН», которое мы получили в 1977 году, солдаты, офицеры и их семьи стали жить в более человеческих условиях.

Всё это было потом, а первым пунктом моего плана

совершенствования ЗРДН было оборудование въездной дороги в ЗРДН.

С неё я и начал.

Аллея отличников

Театр начинается с вешалки, а дивизион с КПП и дороги в казарму. Это аксиома – истина, не требующая доказательств. Если КПП было у нас в состоянии «терпимо», то дорога не выдерживала никаких движений кроме как в резиновых сапогах.

Она вела от КПП дивизиона к казарме, была запущена, без кюветов – одни лужи. И конечно приезжающих в ЗРДН настраивала на впечатление всеобщей запущенности.

Совершенствование внутреннего порядка начал именно с неё – встречают по одёжке

Привезли песка, отпрофилировали. Стало аккуратно, но обыденно. Не торжественно – как хотелось.

В дивизионе нашлось несколько цепей – поставили их на столбики, покрасили жёлтой краской – заиграло.

Кнутовицкий предложил сделать «аллею отличников» – вдоль всей дороги поставить стенды

с именами передовых солдат и сержантов дивизиона.

Мне идея понравилась, но где взять столько цепей? Мы поставили их только на входе, а больше у нас не имелось.

Начхоз – прапорщик Соломенный взялся их «достать». Только попросил пять литров спирта, и чтобы я разрешил ему сделать выезд на машине ночью. Обосновал – его друг, бывший кузнец, приходит домой поздно вечером, живёт в далёкой деревне.

Видя моё сомнение Соломенный пояснил:

– «Пока загрузим, пока «посидим», пока доедем…,

машина нужна до четырёх утра!».

Я знал, что начхоз авантюрист и вор, что ночного выезда делать категорически нельзя, тем более на седельном тягаче транспортно-заряжающей машины (ТЗМ) – именно такую просил завхоз. Категорически… но так хотелось закончить первый проект!

Я дал ему спирт и, разрешив выезд, почти всё время не спал – ждал возвращения машины. Она приехала около четырех утра, как и обещал Соломенный. С массивными цепями. Около десяти метров, которых было закреплено на фаркопе ТЗМ.

Этого было очень мало – на оборудование «аллеи отличников» нам было необходимо около полутораста метров. Начхоз заверил, что привезёт и остальное, но все выезды надо делать ночью.

Я скрепя сердцем согласился.

Начались почти постоянные выезды.

Соломенный иногда не приезжал с машиной, а оставался у себя в деревне. Водитель доезжал до дивизиона сам. Я предполагал, что он пьяный до положения «риз» и это было объяснимо.

Дорога преображалась на глазах: ночью привозили цепи – утром их устанавливали и красили.

Дело подходило к завершению работ, когда, однажды прибыв утром в дивизион, я обомлел: к фаркопу ЗИЛ-157, как всегда, была прикреплена цепь, но на другом конце была закреплена… лодка!

Она была разбита «вдриск».

Начхоза Соломенного в дивизионе не было – отсыпался после «ночного», поэтому я вызвал водителя, чтобы тот мне рассказал, откуда лодка.

Солдат объяснил, что они всегда ездили не к другу – «кузнецу», а на Рыбинское водохранилище, где много лодок (как я не догадался!). Соломенный перепиливал крепление цепи, потом они вытаскивали цепь вместе с лодкой, перепиливали замок, отсоединяя лодку.

Сотворив это – они ехали с добычей домой.

Так было всегда. В этот раз тоже ничего не предвещало проблем. Прапорщик Соломенный отпилил цепь от столба и дал команду водителю тащить лодку из воды. Только солдат начал движение машины, как они увидели мужиков, едущих к ним на санях. Оказывается, была засада, и их выслеживали.

Начхоз успел запрыгнуть в машину, и они помчались прочь. Мужики начали преследование, а так как они были вооружены, то стали по нашей машине «палить».

Слава Богу, ЗИЛ -157 не подвёл, ушел от преследования и прапорщика Соломенного мужики не смогли линчевать.

Всю ночь они, не останавливаясь и боясь выйти из машины, заметали по заснеженным полям следы.

Я в дивизион пришел рано – они только что приехали и поэтому не успели спрятать «останки нечаянно украденной» лодки.

Неделю я ждал неприятностей и «ходоков с ружьями» из деревень, но очевидно прапорщик Соломенный сумел замести следы как надо….

Цепей хватило на всю аллею. Ночные рейды я прекратил. С начхозом я «разобрался», но наказывать не стал. Во-первых, сам инициировал, во-вторых – дело сделано.

Солдата «воспитывал» замполит – капитан Кнутовицкий. Ругал того за то, что тот не доложил о том, что творил прапорщик.