Моя ойкумена. Лирика 1979-2009

Автор

Владимир Берязев

Жанр

Cтихи и поэзия

Год написания книги

2018

<< 1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 >>

На страницу:

Перейти

31 из 35

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

На них, в кругах, таинственные знаки.
Их ведали чеканщик и монах,
И всякий раб крещенной Византии.
Но суть не в них.

Внизу креста – Христос.
Католики, воспевшие распятье,
И муки, и поруганную плоть.
И Божьей кровью полные стигматы,
Взроптали бы, увидя этот крест.
Здесь нет распятья. Иисус нисходит
С вершины мук в сияньи и любви,
Неся перед собой живые руки,
Как бы желая даровать хлеба.
За ним овал златого ореола…
Крест позади. Его не миновать,
Но он остался знаком пограничным:
Преодолей, шагни, переступи!
Иди за мной, иди и не противься.
Распятья нет, есть радости завет.
Так мне внушали древние монахи,
Носившие под рясой этот крест
Еще до русских лет Тмутаракани.
………………………………………………

Молчат надгробья. А поручик спит,
Внимая Небу. Прах летит по ветру.

И лишь Геракл в порыве роковом
Не может отыскать достойной цели,
От подвига до подвига летит,
Пронзая ветер жалом копьевидным,
Не зная, что на траурном костре
Он в тунике отравленной истлеет
В жестоких корчах.
Навсегда настигнут
Самим собой…

5 сентября 1994

«Приближается край… Но не хочется верить…»

Приближается край… Но не хочется верить.
На краю затоскую о крае родном.
А Потерянный рай назван именем зверя,
А грядущий Эдем мечен страшным числом.

Я был вдрызг одинок без любви и России.
Я был просто дурак, обреченный на жизнь.
Но, прозрев, я объят тьмою невыразимой,
Где позор на разоре и злоба на лжи.

Треугольная мгла в треугольном убранстве —
Этот проклятый знак врезан в сердце стране.
Шесть грехов бытия.
Шесть зияний в пространстве.
Шестипалый захват, что присущ Сатане.

А меж тьмою и мной – только крестик нательный,
Только слово прощенья за ради Христа.
А иначе не снесть этой муки артельной,
Этой трассы над бездной, что страхом пуста.

25 августа 1994

Восточные стансы

Я запрягаю мрака караван
На берегу полуночном и диком.
Мечтавший о труде равновеликом
Таланту, что Отец мне даровал,
Я запрягаю скорби караван.

Тот, кто пророку диктовал Коран,
Архангел или Столп громоподобный,
Молчит поныне в области загробной,
Не избран я, хотя, быть может, зван
Тем, кто пророку диктовал Коран.

Горит Синай. Безмолвствует Ливан.
И облака плывут над Аркаимом.
И на Алтае в воздухе сладимом
Золотоносный цедится туман.
Горит Синай. Безмолвствует Ливан.

Узда и шпоры – дьявольский обман.
Ведь пустоту ничем не оседлаешь.
Пророк велик. Но ведает Аллах лишь —
Кому я нужен и зачем со-здан!
Я запрягаю мрака караван.

Тамань

Тмутаракань, Тументархан,
А много раньше – Гермонасса…
Накрой, кунак мой, дастархан
На глади синего паласа.

Твой предок возлагал халву
На ворс ковров Бахчисарая.