Плавни. Залив.
Море в небе. И небо сквозь море.
Явь, что явлена нам на Фаворе.
Мир надмирный…
Но больше, чем жив,
Тот простор над простором реальным!
Сколь полна благодатью вода!
Что за ладьи стремятся туда?
Что за звон над затоном зеркальным!?
Стой, душа моя! Верь и внемли
Стройной выси небесного хора,
Вторь живому мерцанью простора
Кем-то обетованной земли.
«Если песок и вода…»
Если песок и вода,
Значит вернулся туда,
Где от воды до воды
Тянутся ветра следы…
Пасмурна серая гладь,
Серая пасмурна высь…
И вне возможности лгать,
Выше и больше, чем жизнь —
Каждая щепоть трухи,
Каждый прибрежный откос.
…Не отпускают грехи.
И остается вопрос:
В чем благодать пустоты
И одиночества лик?
И от воды до воды —
Только любви материк.
Провод свистит на ветру.
Я никогда не умру…
Вздрогнет черемухи гроздь.
Я только гость, только гость.
«Мне горше горя и греха…»
Мне горше горя и греха
То воздаяние земное —
Что влагу трепета и зноя
Не вместят старые меха!..
Я скуп, как тот полуслепец,
Что пламень уподобя камню,
Усердно молится богам, но
Не верит в жертвенность сердец.
А ты без памяти щедра,
Ты без изъяна терпелива,
Смиренна, но не сиротлива —
Сиренью росною с утра.
Какою, Господи, ценой!..
Какой?.. не ведаю какою
Я заплачу за век покою,
За пламя, ставшее виной.
Тот камень – накрепко со мной…
«Я сплавляююсь по речке Торопке…»
Сронила колечко…
Я сплавляююсь по речке Торопке,
Не гребу, но держусь на плаву,
На порожней, как горе, коробке,
Средь порожнего дня, наяву.
Знаю, знаю, что это за речка —
Не Гуменка, не Бердь, не Ояш…
Коль сронила девчонка колечко,
Коли Божия воля не блажь,
Коли выгорит тело пустое,
Коли праздники не про меня,
Коль скользнуло кольцо золотое
В омут серый, прощально звеня,
Коли грешен… Уже не поспорить.
Душу живу лишь убереги.
Никогда мне не быть на Боспоре,
Хоть в четыре лопатки греби.
Никогда не понять, не изведать
Далеко ль закатилось оно —
Дарование воли и света?..
Неужели на дно?
Пред наступлением
красного месяца