Сумерки в спальном районе

– Ну вот, – выдохнула Людмила Борисовна. – Теперь вы знаете все мои мысли.

– А вы мои! – заливисто рассмеялся Кирилл.

Это действительно было очень смешно, что он мог про неё знать?! Чепуха какая-то!

– А я ваши! – серьёзно подтвердила она.

Красное вино влажно блестело на её губах.

– Ну и о чём же, вы считаете, я думаю? – весело спросил Кирилл.

– Вот о чём! – ответила Курочкина и, быстро приблизив к нему лицо, поцеловала его мягкими, пахнущими вином губами.

И пока длился (а хотелось, чтоб он длился бесконечно!) долгий, расплавляющий поцелуй, Кирилл осознал, что она права, ведь он и на самом деле думал только об этом. С удивлением ощутил, как острое желание распирает его, как налилось, затвердело у него в трусах.

Он вдруг ясно понял, что безумно хочет эту некрасивую, немолодую, полноватую женщину, хочет почувствовать её горячее, податливое тело, сжимать её тяжёлые висячие груди, прижиматься к её большой, наверняка покрытой целлюлитом заднице. Неизвестно откуда взявшаяся волна бешеной сексуальности нахлынула, окатила его с ног до головы, подхватила и понесла куда-то.

Кирилл задрожал, еле сдерживаясь. С ним происходило что-то невероятное, но он и не думал разбираться с этим, взывать к собственному разуму. Где-то в глубине души знал, что всё это полное сумасшествие, но сил сопротивляться никаких не было, и он с наслаждением отдался нёсшему его потоку.

И как только закончился этот самый долгий на свете поцелуй, он, задыхаясь, вскочил на ноги и начал срывать с этой тающей, расплывающейся в его руках женщины её синее с белыми оборочками платье.

– Тише, тише! – уговаривала она его.

Но он уже ничего не слышал.

И когда, наконец, под платьем обнаружилось её рыхлое белое тело, Кирилл со стоном запустил руку в чашечку огромного розового лифа. Остро почувствовал нежную мягкость могучей плоти и стал цепко подбираться пальцами в самую глубь этой заполненной до предела чашечки, к набрякшему соску.

До спальни, где Людмила Борисовна заботливо приготовила мягкую душистую постель, они так и не добрались. Он взял её тут же, на полу. Вошёл в неё истово, с искажённым от страсти лицом.

Голова её периодически стукалась о толстую ножку стола, но она не замечала этого. Блаженная улыбка не сходила с её лица. Порошочек, заранее подсыпанный ею в вино, сработал безотказно. Мальчик сделал всё именно так, как она задумала. Или, скажем, почти так.

4. Даша

Поезд пришёл вовремя. С неприятным лязганьем дотащился до конца платформы, обдал Кирилла гарью и вонью, затем последний раз вздрогнул, словно пытаясь двинуться дальше, и наконец замер. В ту же секунду, чуть не сбив с ног проводницу, на перрон из него стали высыпаться люди с чемоданами и кошёлками.

Кирилл из предосторожности (ещё заденут, не дай бог!) отошёл чуть в сторонку, занял вполне удобный наблюдательный пункт около расположенного тут же, на платформе, киоска со всякой малосъедобной дрянью. Дашу он узнал сразу, сомнений не было. Та же Светка, только в более юном, вернее, в более чистом исполнении.

Светкино лицо так или иначе носило на себе отпечаток её профессии, хотя она вроде бы ею уже и не занималась. Однако, блядинка в глазах никуда не девалась, опытные мужики тут же её распознавали, непременно оборачивались. Кирилл именно на это когда-то и попался. Вроде бы Светка такая простая – хорошенькая, скромная, а вот какая-то неуловимая порочность в ней всё равно чувствовалась.

В Дашином же миловидном лице ничего подобного не было. Только растерянность, да неопытность, вот, пожалуй, и всё, что Кирилл мог рассмотреть. Одета в дешёвенькое пальто, на голове чёрный платок. Хрупкая, невысокая. Стоит, беспомощно озирается по сторонам, вот-вот заплачет.

Кирилл оторвался от киоска, решительно направился к девушке. Для проформы уточнил:

– Вы Даша?

Она обрадовано кивнула, улыбнулась. Кирилл заметил, что один зуб с левой верхней стороны у неё золотой. Наверное, в Кривом Роге дешевле было ставить именно такие коронки.

– Я – Кирилл, – сказал он. – Давайте ваш чемодан.

– Да ну, что вы, я сама, – застеснялась девушка.

– Давайте, давайте!

Он забрал чемодан (совсем не тяжёлый!), и они пошли к вокзалу.

– Со мной можно на «ты», хорошо? – попросила Даша. – А то я иначе стесняться буду.

– На «ты», так на «ты», – согласился Кирилл. – Меня тоже можно на «ты». Не такая уж у нас огромная разница. Тебе, кстати, сколько лет?

– Восемнадцать, – с гордостью сказала Даша.

Кирилл недоверчиво покосился на неё. С его точки зрения девушка тянула максимум на шестнадцать.

– Я могу паспорт показать, – обиделась Даша, заметив его скептический взгляд. – Хотите?

– Нет, не надо. Хочешь? – поправил он её.

При этом неожиданно улыбнулся. Широкой обаятельной улыбкой, которая ей ужасно понравилась.

Замечательная у него оказалась улыбка!

– Ага. Извините, – смутилась она.

И тут же поправилась:

– Извини.

Некоторое время они шли молча. Даша с интересом поглядывала по сторонам.

– Впервые в Москве? – спросил Кирилл.

– Ага. Поезд так медленно ехал, – пожаловалась она. – И в вагоне такая духота. Я думала, я с ума сойду!

Кирилл сочувственно кивнул.

– А что с бабушкой-то случилось?

– Совсем крыша поехала. Раньше так, бывали приступы, но недолго, день-два от силы, а как про Свету узнала, так у неё уже совсем ум за разум… никого не узнаёт, несёт какую-то чушь. Я вчера к ней ездила, сказали, вряд ли она уже выйдет.

Губы у Даши скривились, по щекам начали катиться слёзы.

– А мама пьёт, не просыхает, – всхлипывая, выговорила она. – Всё одно за другим!..

Кирилл остановился, вынул платок, вытер ей слёзы.

– Успокойся!

Постарался, чтобы голос звучал мягко, по-отечески. Девушка была очень славная. Страшно похожая на Светку, только… лучше. Он это почувствовал сразу, с первой секунды, как её увидел.