Происки любви

– Я вся мокрая.

Виктор напрягся было, не зная, как отреагировать на это признание, но Олеся не дала ему долго раздумывать.

– Вам нравятся мокрые девушки? – лукаво поинтересовалась она.

Виктор, вконец растерявшись, пробурчал в ответ что-то не совсем членораздельное, из чего следовало, что в принципе ему мокрые девушки нравятся.

На самом деле он над этим вопросом никогда не задумывался, и сейчас, пожалуй, если бы отвечать на него честно, следовало бы сказать, что ему нравятся не столько мокрые девушки вообще, сколько сама Олеся в частности, причём если уж быть совсем честным, то надо было бы в дополнение признаться, что сухая она или мокрая – это не столь уж и важно, и что сухая, в общем-то, даже и лучше.

Пока он надо всем этим размышлял, произошла ротация, то бишь Лора отошла в глубь комнаты, где также начала движение бёдрами в такт музыке, а Олеся заняла её место, продолжая лёгкими движениями массировать его.

В отличие от Лоры грудки у неё были маленькие, курносые и никак его не касались при всех её наклонах, но зато, массируя, она, как бы ненароком (здесь «как бы» уж точно имело место, сомнений не было!), задевала своими тонкими пальчиками его интимные места, отчего он вскоре пришёл в давно забытое состояние невероятного возбуждения. Единственное, что отвлекало и даже вносило некую неловкость во весь этот физиоэротический процесс, была Лора, по-прежнему зачем-то постоянно маячившая где-то на самой периферии его зрения.

– А мы никак не можем остаться вдвоём? – улучив момент, прошептал Виктор прямо в ушко наклонившейся над ним Олесе.

– Отчего же, – задорно улыбнулась девушка, вновь блеснув золотым зубом, – конечно, можем. Желание клиента у нас закон. Но если я правильно понимаю, чего вы хотите, то это стоит дополнительных денег. Такие у нас правила, – понизив голос, отчего-то виновато объяснила она и со значением покосилась на зеркальную стену.

Он понял, что за зеркалом этим, как в американских полицейских фильмах, кто-то за ними наблюдает. Но ему уже было всё равно.

– Хорошо, – хрипло выговорил он. – Я согласен.

Олеся подошла к Лоре, что-то шепнула ей, и та тут же исчезла, радостно попрощавшись при этом.

Виктор напряжённо ждал.

Олеся приблизилась. Глаза её по-прежнему сияли, но никакой насмешливости в них уже не было. Они смотрели серьёзно, даже с некоторым удивлением.

Виктор приподнялся на локте ей навстречу и, уже больше ни о чём не думая, поцеловал её прямо в губы бесконечным, сводящим с ума поцелуем.

Часом позже он, со всё ещё кружащейся головой, стоял в дверях, отсчитывая названную Олесей сумму.

– Тебя подвезти? – негромко спросил он. – Или тебя кто-нибудь ждёт?

Она покачала головой:

– Нет, меня никто не ждёт. Но я далеко живу.

– Это ничего, – всё так же тихо сказал он. – Я отвезу.

– Придётся подождать, – шепнула Олеся, окинув его недоверчивым взглядом. – Я смогу выйти только минут через пятнадцать.

– Это ничего, – ответил он. – Я подожду.

Сидя в «форде», Виктор закурил, чего не делал уже очень давно, и попытался осмыслить происходящее. Это не очень у него получилось. Как-то всё это не осмысливалось. То есть именно смысла в произошедшем на самом деле обнаружить было невозможно, как он ни старался.

Ничего общего между ним, в общем-то, пожилым уже, известным кинорежиссёром, и этой молоденькой девушкой, которая, как выяснилось, всего неделю как поступила в данное заведение, не было. Да и не могло быть. Их разделяло всё – возраст, положение, семейный статус, воспитание, взгляды на жизнь и тому подобное, список длинный.

Уж не говоря о Любе. Не будет же он ставить под удар такую нечаянно найденную драгоценность, как Люба! Один раз, можно сказать, повезло в жизни, так он теперь будет рисковать всем своим благополучием?..

Да ни за что!…

За каким же чёртом, спрашивается, он сидит здесь и ждёт её? Получил своё и езжай домой. Во всяком случае, тысячи мужчин поступили бы именно так. Им и в голову не пришло бы размышлять о своём семейном статусе или о каком-то предположительном пресловутом риске в подобной ситуации!..

А ведь прав был чёртов телемастер – все предыдущие проблемы и впрямь ушли куда-то на задний план. Так чего, спрашивается, ещё нужно?

В том-то и дело, что он не Гена.

Он впервые в жизни заплатил деньги за то, чтобы женщина провела с ним время. И он ждёт её, эту женщину, потому что не хочет, чтобы это время так и осталось оплаченным деньгами. Он хочет, чтобы она увидела, что он относится к ней с уважением, несмотря на то что знакомство их произошло весьма своеобразным образом…

Ну, а потом, надо уж себе признаться, что барышня произвела на него впечатление. Даже, можно сказать, весьма сильное впечатление.

Очень, прямо скажем, необычная барышня.

Да что он себя обманывает, в конце-то концов! Что уж в ней такого необычного… Просто сексом давно не занимался, вот и всё. Вот тебе и всё объяснение необычности…

Да нет, пожалуй, что дело не только в сексе…

А в чём же тогда ещё?..

Наверное, в том, как она спросила, увенчались ли успехом его поиски любви… В этой её насмешливой интонации. И ещё в том, как она поинтересовалась, нравятся ли ему мокрые девушки…

Да, чёрт возьми, нравятся, уж признайся!..

А всё-таки замечательно, когда есть возможность придумывать себе жизнь!.. Сама по себе жизнь – не бог весть что, другое дело, как ты её придумываешь. Это умение, собственно, и отличает одного человека от другого…

Всё это, конечно, хорошо, пока не зашло слишком далеко. На самом деле лучше было бы сейчас уехать. И никогда сюда не возвращаться. И забыть про всё это приключение. Вычеркнуть из памяти.

И никто об этом никогда не узнает!

Да, это, пожалуй, будет лучше всего. То есть лучше ли, неизвестно, но уж правильней всего, это точно.

А она не обидится. Она на самом-то деле и не поверила, что он будет её ждать. Ей небось все обещают. И никто не ждёт. И ему тоже не нужно. Ни к чему хорошему это не приведёт. Так что давай заведём мотор и потихонечку тронемся…

Стоп. Поздно. Никуда уже ты не поедешь. Вон она идёт.

Интересно, как она прямо держит спину. И ножки на своих высоких каблучках ставит каким-то особым, грациозным манером. Любопытно, откуда это в ней. Что-то она говорила, из какой-то она появилась казахской глухомани… Никак не вспомнить название…

Как это там у Мольера в «Дон Жуане»: «…кто бы мог подумать, что в этакой глуши водятся столь прелестные создания!..»

Какая же чушь лезет в голову!..

Что-то она больно бледная, наверное, это от фонаря такой свет… Прямо как покойница… И вообще что-то она изменилась, и так-то молоденькая, а теперь совсем девочкой выглядит в этих своих джинсиках и курточке…

Вдруг его осенило. Это она, очевидно, умылась, краску стёрла, они же наверняка там специально чересчур ярко красятся, чтобы в полутьме было видно.

Олеся подошла к «форду», с несвойственной ей робостью открыла дверцу и несколько неловко юркнула внутрь.

– А я думала, ты пошутил, – сказала она, усевшись.