Происки любви

– Да, конечно, – тупо кивнул Виктор и уныло поплёлся в указанном направлении.

Он вошёл в довольно просторную полутёмную комнату, призванную, судя по всему, выполнять функции гостиной. Прямо напротив него рядком сидела дюжина девушек, немедленно прекративших оживлённую беседу и с любопытством уставившихся на него.

Виктор почувствовал себя этаким петухом, оказавшимся в курятнике, где на насесте расположились ожидающие его гаремные курочки. Он вновь выдавил из себя улыбку, которая в связи с полумраком, скорей всего, прошла незамеченной, и сделал какое-то судорожное, истинно петушиное движение головой вперёд, понимая, что выглядит он при этом полнейшим идиотом.

К счастью, вовремя выручила воистину чудесная Таня.

– Вот, девочки, – с той же медовостью в голосе сообщила она, – смотрите кто к нам пришёл, Виктор Борисович Гордин, известный наш кинорежиссёр. «Любовь второгодника» смотрели? А «Поиски любви»?

Виктор, только что готовый искренно полюбить, тут же – и уже окончательно – возненавидел проклятущую администраторшу. Такой гадости и предательства он никак не мог ожидать. Он по наивности был уверен, что сохранит своё полнейшее инкогнито, в противном случае, разумеется, ноги бы его здесь не было!..

Девочки же после администраторского сообщения снова раскудахтались, проявляя как бы повышенный интерес к важному гостю. При этом они все курили, почти синхронно, как по команде, затягиваясь, отчего у Виктора, скоро полностью окутавшегося голубоватым дымком, с непривычки закружилась голова.

Ненавистная же Таня куда-то тем временем незаметно испарилась, и ему ничего не оставалось делать, как только опуститься на стул, щурясь от евшего глаза дыма, и стараться разглядеть сквозь него кудахтающих напротив барышень.

– Ну и что же, ваши поиски любви увенчались успехом? – насмешливо спросила одна из них, невысокого роста изящная блондинка в чёрном узком открытом платье, чудом державшемся на двух тоненьких бретельках.

Виктор с удивлением оглядел девушку. Всё в ней, начиная от ироничного тона и кончая вызывающим взглядом ярких голубых глаз, отчётливо сиявших даже сквозь это дымное марево, никоим образом не соответствовало его умозрительному представлению о несчастных жрицах любви, с некоторой застенчивостью готовящихся к исполнению своих нелёгких обязанностей. Эта барышня явно знала себе цену, да и весь облик её – от маленьких ног в прозрачных туфельках на невероятной высоты каблучках до тонких, привлекательных черт лица – был весьма далёк от того вульгарного образа, который всегда рисовался его воображению.

– В некотором смысле да, безусловно, – не сразу нашёлся он. – Но вообще-то это процесс нескончаемый…

– Вот как? – хмыкнула барышня. – А мы-то грешным делом думали, что как найдёшь, так поиски и заканчиваются. На поверку получается, что ничего подобного? Промашка, стало быть, вышла? Выходит, не так всё просто? – лукаво улыбнулась она.

– Совсем не просто, – подтвердил Виктор, с каждой секундой всё с большим интересом разглядывающий свою собеседницу, демонстрировавшую неожиданное в этом месте превосходное владение русским языком, что он, разумеется, будучи его большим ценителем, просто не мог не отметить.

Хотя дым по-прежнему стоял столбом, в голове вдруг всё прояснилось, он понял, что девушка ещё очень молода, почти юна, что за этой вызывающей бравадой стоит на самом деле то же смущение, что и у него, и это, как ему показалось, подспудно очень сближало их, несмотря на значительную (должно быть, просто гигантскую?!) разницу в возрасте.

Острое желание оказаться как можно дальше отсюда внезапно потеряло свою остроту, а потом и вовсе сошло на нет. Что-то он ещё говорил, на что-то отвечал, даже небезуспешно пошутил пару раз, быстро входя во вкус этой двусмысленной и столь неожиданной для него беседы. В разговор вступали и другие обитательницы салона, но их, собственно, он даже и не пытался разглядеть, отвечал скорей машинально, поскольку всё внимание его теперь было поглощено лукавой блондинкой с хорошо подвешенным языком.

Затем рядом вдруг обнаружилась всё та же никак не запоминающаяся Таня, вкрадчиво поинтересовавшаяся, хватило ли Виктору времени, чтобы сделать выбор. На этот вопрос он ответил решительным кивком головы, предназначавшимся развеять все возможные Танины сомнения на это счёт.

– И кого же вы выбрали? – заговорщически спросила она.

– Вон та блондинка в углу, слева, – понизив голос, ответил он, стараясь при этом не смотреть в указанный угол.

– Это Олеся. Хорошая девушка, – одобрила его выбор администраторша. – Она у нас новенькая. Совсем недавно. А кто вторая?

– Вторая? – смутился Виктор.

Про вторую он совсем и забыл. На самом деле не очень-то было и понятно, зачем она нужна, вторая. С его точки зрения, одной этой, острой на язык, голубоглазой блондинки было более чем достаточно. Но с другой стороны, если таковы правила, то не будет же он их нарушать. К тому же, может, он чего и не понимает. Опыта в этом деле у него никакого. Это тебе не кино снимать.

И Виктор, уже не медля, показал на первую попавшуюся высокую, темноволосую, вполне миловидную с виду девушку.

– Это Лора, – уточнила администраторша. – У вас прекрасный вкус.

После чего Таня повернулась к тут же прекратившим кудахтанье барышням.

– Олеся и Лора, – негромко произнесла она. – Остальные на сегодня свободны.

Комната почти мгновенно опустела. Остались только медленно расползающиеся кольца сизого сигаретного дыма, из которого, проявляясь, шагнули к нему названные девушки.

– Ну что ж, пойдёмте, – ласково сказала высокая Лора.

– Куда? – растерялся Виктор.

Его вдруг снова стали одолевать настойчивые сомнения в правильности всего происходящего.

– Вон туда, – показала Лора, мягко подталкивая его к какой-то сомнительной двери с левой стороны.

За дверью оказалась небольшая комната, посреди которой возвышалось нечто среднее между спальным ложем и обеденным столом, то бишь «станок», как тут же мысленно определил это сооружение Виктор, используя принятую когда-то в их юношеской компании терминологию. Станок этот был покрыт чем-то мягким и застелен чистым белым бельём.

Ещё комнату отличало то, что одну из стен её практически полностью закрывало огромное зеркало.

– Раздевайтесь, – скомандовала Лора.

– Совсем? – робко полюбопытствовал Виктор.

– Конечно, – энергично ответила девушка. – Вот полотенце, можете прикрыться.

Виктор безропотно подчинился. Его весьма интересовало, куда вдруг исчезла Олеся и почему они с Лорой остались вдвоём, но спросить об этом он так и не решился.

Принципиально не глядя на собственное отражение, он, быстро раздевшись, обмотал чресла полотенцем и, вновь чувствуя себя совершеннейшим кретином, отправился в ванную, по-прежнему повинуясь указаниям высокой брюнетки.

В ванной он был усажен в пенную воду, в которой и был оставлен на некоторое время.

Сидючи в тёплой мыльной жидкости, Виктор уныло разглядывал ванную комнату, не произведшую на него ни малейшего впечатления. Его собственная ванная, в которой он весьма тщательно помылся всего несколько часов назад, была оборудована куда более уютно и выглядела поопрятней. Он представил себе бесконечное количество грязных и отвратительных мужиков, сидевших до него в этой самой ванной, возможно, даже совсем недавно, и его слегка замутило.

Выручило возвращение Лоры, которое он воспринял с некоторым облегчением. Она обтёрла его мягкой губкой, затем попросила встать, ополоснула душевой водой, на чём, собственно, процедура омовения и закончилась, не вызвав у него ровным счётом ни малейших эмоций, если не считать, разумеется, чувства брезгливости и растущего раздражения на самого себя.

Снова обернувшись в полотенце, он сунул ноги в поданные тапки и, внутренне поёжившись при мысли о том, сколько вонючих ног шлёпало до него в этих самых тапках, мужественно прошагал обратно в массажную комнату.

Олеся на этот раз была уже там, что его искренне обрадовало.

– Надо же, какие красивые мужчины к нам приходят! – объявила она, окинув оценивающим взглядом всю его обнажённую фигуру.

Виктор самодовольно приосанился. Он в принципе знал про себя, что выглядит неплохо, моложаво, что фигуру он сохранил, несмотря на возраст, что женщины всегда реагируют на него с интересом, но вот так, впрямую, услышать про свою мужскую красоту ему не доводилось ещё никогда, тем более из уст юной девушки, явно имеющей определённый опыт в этой области.

Ликование это, правда, на секунду омрачила коварная мысль, что, может быть, фраза эта являет собой всего лишь соблюдение стандартного ритуала по отношению к новым клиентам, но всерьёз поразмышлять на эту тему ему не удалось, так как в этот момент ему было предложено возлечь на пресловутый станок, после чего сеанс эротического массажа наконец начался.

Лора сняла лифчик и вроде бы невзначай (а может, и вправду случайно?!), чуть касаясь его кончиками больших грудей, стала намазывать каким-то душистым кремом. Что же касается Олеси, то она отошла в глубину комнаты, включила магнитофон, из которого полилась негромкая, явно не отечественного происхождения музыка, затем встала так, чтобы лежащий на подушке Виктор мог хорошо её рассмотреть, и начала ритмично двигать бёдрами. Одновременно она медленно сдёрнула тоненькие бретельки с плечиков и, извиваясь, стала выскальзывать из своего узкого чёрного платья.

До сих пор Виктор видел стриптиз всего дважды, причём оба раза в течение своего первого пребывания на Западе. У него осталось ощущение разочарования и лёгкой тоски от довольно однообразного зрелища двигающихся вокруг шеста на подиуме обнажённых барышень, с равнодушным видом старающихся принять сладострастные позы.

Однако Олесин стриптиз не имел практически ничего общего с известным ему танцем. Никакого равнодушия в её глазах не было и в помине. Напротив, они ярко и, как ему казалось, насмешливо блестели всякий раз, когда она взглядывала на него.

К тому же и никаких особых поз девушка тоже не принимала. Оставшись нагой, она просто продолжала танцевать, то забывая, то вроде бы снова вспоминая о своём единственном зрителе.

В очередной раз наткнувшись на его прикованный к ней взгляд, она резким движением головы отбросила прилипшую ко лбу светлую чёлку и с лёгкой картавостью доверительно сообщила ему: