Охота на министра

Разумеется, работать пришлось под разными именами. Если, к примеру, Иванов на чём свет стоит ругал премьера, то Сидоров не то чтобы оправдывал – нет, он только сомневался в достоверности того, что пишет Иванов, находил противоречия, неточности в формулировках. Короче, Сидоров действовал как дипломированный адвокат, который только и способен придираться к мелочам, затягивать судебный процесс или в крайнем случае взять больничный лист, если не придумал ничего другого. К счастью, до больничного так и не дошло – некогда болеть, когда можно денежки грести чуть ли не лопатой. А вот продлить эту многоходовую пикировку, изобразить нечто вроде фехтования на деревянных шпагах – это самое оно! Надо же иметь в виду, что те и другие платили за каждую статью, за каждое выступление на телевидении.

Так всё и шло. В одной статье он доказывал вред от создания госкорпораций – мол, чиновники воруют, скоро вообще ничего не оставят от бюджета. В другой статье, которая выходила в свет через неделю, эту мысль опровергал, убеждая читателей в том, что бизнесмены ничем не лучше прожорливых чиновников, да просто много хуже, а потому государство просто обязано всю экономику держать в своих руках. Самое удивительное, что заказчики довольны – пока на слуху у всех была одна статья, клиенты успевали принять решения, которые позволяли укрепить позиции и даже перейти в контрнаступление. Ну а через неделю эти уходили в глухую оборону, консолидировали свои силы, а другие использовали ситуацию, чтобы успехи оппонентов, по возможности, свести на нет.

Всё бы ничего, но Соломона огорчало то, что эта потешная игра Иванова с Сидоровым когда-нибудь закончится. Он так привык к этим двоим, что перспективы расставания его попросту пугали. Не успокаивало даже то, что вслед за прежними наверняка новые заказчики появятся. И вот тогда Соломон придумал, как всё это можно было бы продлить. Достаточно вообразить, что появился третий клиент, у которого свои собственные интересы. Теперь этот новоявленный Петров начнёт воевать и с Сидоровым, и с Ивановым, всё более нагнетая обстановку и не стесняясь в выражениях. Понятно, что консенсуса Соломон не должен допустить, поскольку продолжение этой свары в его личных интересах.

Глава 31. Жаркая ночь в эфире

Всех, кто в этот поздний час не спал и догадался настроить приёмник на волну радиостанции «Слухи столицы», ожидал сюрприз. Вместо рекламы, музыки и надоевших новостей о том, как хорошо Кайманскому живётся на свободе, из репродукторов послышалось нечто такое, что этому времени никак не соответствовало. Давно такого не было, чтобы по ночам, в прямом эфире развёртывалась жаркая дискуссия, да ещё на столь животрепещущую тему:

– Здравствуйте, дорогие друзья! Сейчас за окном глубокая ночь, но мы собрались здесь, в «Закрытой студии», потому что дольше ждать уже нельзя. Вот только что нам сообщили, что утром произойдёт событие из ряда вон выходящее… – послышались всхлипывания. – Итак, в студии я, Александра Шанская, Вениамин Полифактов и наш гость Соломон Бляхер, известный политолог. Какие у вас ощущения, господа?

– Вы знаете, чем-то всё это напоминает ночь с третьего на четвёртое октября, когда я стоял в толпе у Моссовета.

– А мне вспоминается август, девятнадцатого числа. Моросящий дождь и такая, знаете ли, тоска!

– Ну что касается тоски, Соломон, так тут не обошлось без вашего участия.

– Я-то тут причём?

– Не вы ли нам твердили про «премьерского кота», про «громоотвод», про мальчиков для битья, окопавшихся в правительстве?

– Не вижу ничего обидного в «громоотводе», если премьер и в самом деле президента в чём-то прикрывал. Вот если бы «козёл отпущения»…

– У вас нет ни капли сострадания, Соломон!

– Сашенька! Можно подумать, что завтра вы напьётесь с горя.

– Так, давайте обойдёмся без намёков.

– Да я не намекаю. Просто хочу сказать, что народу это пофиг.

– Мне кажется, Соломон, что ты не прав. Те тысячи людей, которых мы видели на проспекте Сахарова, на Болотной… им не всё равно, – вмешался в беседу Полифактов.

– Ну, если у них есть потребность в клоунаде…

– Соломон! Веня! Давайте отнесёмся к этому более серьёзно. Я всё-таки хочу найти второе дно.

– Какое ещё дно, Сашенька? Это лишь дырявый тазик! – усмехнулся Соломон.

– А я думаю, что премьер и после отставки как-нибудь устроится. С голоду уж точно не помрёт, – резонно заметил Полифактов.

– Господи! Да я же не о том! Вы понимаете, что все наши потуги теряют теперь всякий смысл. Зачем расшатывать эту власть, зачем гнобить тех, кто сидит в Кремле, если не в состоянии никого предложить взамен?

– Я думаю, Саша, ты не права. Россия всегда была богата самородками.

– Где ты их видел, Вениамин? В тюрьме?

– Положим, Кайманский уже гуляет на свободе.

– Да-да, по земле обетованной. И кушает устрицы, запивая «Шабли» 2007-го года.

– Не ёрничайте, Соломон! Он это заслужил. После десяти лет на нарах можно кое-что себе позволить.

– Боюсь, пример Кайманского доказал, что никто из нас на жертвы однозначно не способен. То есть я хочу сказать, что одежды мученика никто не станет надевать. Так же, как и тащить свой крест на ту самую Голгофу.

– Я с вами не согласна! Вот, скажем, театр постоянно прогрессирует, несмотря на катастрофическое положение с финансами.

– Это ваше личное мнение. А я в театр не хожу. Если понадобится, так два пальца в рот… Хотя бы на билетах сэкономлю.

– Фу, Соломон! Не забывайте, мы в эфире… А ты что думаешь, Веня?

– А что тут думать? Меня давно уже предупреждали, что так будет.

– Что, цыганка нагадала?

– Типа того. Вы не смейтесь, Соломон. Тут дело в том, что правительства приходят и уходят, а он остаётся. Всё потому что он Дракон, а не Змея.

– Ну вот, и ты ударился в эту астрологию.

– По-моему, она всё объясняет.

– Я всё же не пойму, господа – но почему снова этот август? Разве нельзя было выбрать другое время, не накануне отпусков? Ваше мнение, Соломон.

– По-моему, тут всё предельно просто. После Олимпиады несколько месяцев можно было почивать на лаврах, следовало воспользоваться ситуацией, чтобы укрепить авторитет кремлёвской власти. Майские праздники, да и вообще весь май тоже не подходит – может возникнуть подозрение, что смещение премьера у них ассоциируется с победой над заклятым врагом. Ну а затем потребовалась пара месяцев, чтобы подготовить общественное мнение и довести рейтинг премьера до нуля. Вот вам и получается этот самый август.

– Так что же теперь делать?

– А что можно предпринять, если ввязались в чьи-то там разборки? Мы-то тут при чём?

– Веня, я от тебя этого не ожидала.

– Ну вот и дождалась. Поверь мне, брось ты это! Пиши о своём театре, если нравится, а в политику не лезь.

– Согласен! Это совсем не бабье дело.

– Прекратите, Соломон! Или вас отсюда выведут!

– Молчу, молчу! Только Веня прав – на шахматный доске всего один король и куча пешек. Так и на что ещё надеяться?

– Похоже, вас это не смущает…

– На мой век и придурков хватит, и дураков!

– Ну, знаете ли!..

На этом разговор прервался, в эфире послышался грохот падающих стульев, чей-то визг…

Сашенька ещё долго не могла успокоиться. Да как так можно? Ей, хрупкой женщине, приходится вразумлять взрослых мужиков! Где они набрались всей этой ереси? Или прежде тщательно скрывали? В её понимании только тот достоин уважения, кто остаётся верен своим принципам до самого конца – если, конечно, эти принципы не противоречат идеям равноправия и свободы. Само собой, каждый может ошибаться, но важно, чтобы он хотел понять смысл того, что происходит в мире и в стране. Вот и она не сразу осознала «подлость и коварство» тех, кто правил государством ещё на заре её карьеры.