Советник президента

– Тогда я высылаю машину. Водитель вам перезвонит.

«Вот так всё просто. Позвонили, приезжайте, а что и зачем – сиди, гадай, какого лешего я им понадобился. Надеюсь, повезут в Кремль, а не в Лефортово».

Через полчаса к дому подъехал чёрный внедорожник с мигалкой, и очень скоро Егор уже входил в старинное здание на Сенатской площади в Кремле.

В приёмной президента его встретил секретарь:

– Егор Васильевич, приношу вам наши извинения, но Владим Владимычу только что позвонил Дэнс…

– Это что ещё такое? – при слове «дэнс» у Егора всегда возникала ассоциация с танго или же с фокстротом.

– Да там у них в Вашингтоне случилась заварушка! Газеты пишут, будто мы предприняли химатаку на здоровье президента, и в результате он сошёл с ума. Так вот вице-президент позвонил, чтобы заверить – Белый дом не имеет к нам никаких претензий. Как говорится, и на том спасибо.

– Похоже, я не вовремя…

– Нет-нет, Владим Владимыч будет недоволен, если я вас отпущу. Вы подождите здесь, вот свежие газеты почитайте.

– А можно я пройдусь по дворцу, ноги разомну?

– Вам можно, я распоряжусь. Только далеко не уходите, а если что, я на мобильник позвоню…

Егор вышел в коридор и посмотрел по сторонам. Он заранее изучил внутреннюю планировку здания Сената и примерно представлял себе все эти огромные залы, шикарно обставленные кабинеты и гостиные для официальных встреч. Да уж, Матвей Казаков тут постарался! Постарались и нынешние реставраторы, но сейчас Егора занимал другой вопрос – есть ли здесь что-то вроде курительной? Или придётся засмолить сигарету в туалете?

Он так и стоял в коридоре, держа в руке сигарету, как вдруг позади него послушался нежный голос:

– Тут есть закуток, где можно покурить. Это если уж очень невтерпёж. Я вас провожу. Но если застукают, возможны неприятности.

Егор обернулся. Перед ним стояла молоденькая девушка в узких чёрных брючках с бретельками поверх белой кофточки. С интерьером не очень сочеталось, но… Но прежде всего следовало сказать что-нибудь в ответ, иначе было бы невежливо:

– Мне это не грозит.

– Ну да, я знаю. Вас Платов пригласил, – и, видя удивление Егора, незнакомка пояснила: – Я здесь что-то вроде помощника секретаря по всем вопросам, связанным с культурой.

– Ах так? Я-то думал, что здесь занимаются исключительно политикой.

– Вы правы! И по большому счёту мне здесь делать нечего, но всё ещё надеюсь, вдруг повезёт и что-нибудь изменится… – незнакомка улыбнулась, и было в её улыбке и лукавство, и та самая надежда, и немного грусти.

Егор никогда бы не подумал, что губы могут выражать столько разных чувств. Впрочем, тут самую важную роль исполняли глаза – серо-зелёные, нельзя сказать, чтобы очень большие, но какие-то лучистые, словно бы в глубине их время от времени зажигалось маленькое солнце. «Солнышко – так будет точнее», – подумал Егор и направился вслед за незнакомкой.

Тем временем она представилась:

– Кстати, меня зовут Катерина, можно просто – Катя.

Это было служебное помещение рядом с библиотекой, что-то вроде подсобки. То ли вентиляция хорошая, то ли кто-то из здешней обслуги тоже курил, но эта обитель для курящих сохранилась. Отчасти потому, что дверь была всё время заперта, но у Кати был свой заветный ключик.

– А я читала ваши книги. Особенно «Лулу» понравилась. Финал замечательный! Как вам это удаётся?

– Вы знаете, это был мой первый роман. Я тогда ещё работал…

– Да-да, в каком-то НИИ.

– От вас ничего не утаишь! – улыбнулся Егор. – Так вот, писал урывками, в метро, в электричке, иногда даже на ходу.

– Как это?

– Ну вот возникла интересная мысль, даже не мысль, а целая фраза. Остановился, записал и пошёл дальше.

– Прежде писали стоя у конторки, а теперь на ходу? Ритм жизни изменился? А как все, дома, сидя за письменным столом, не пробовали?

– Да я и дома пишу, а вы что подумали? Пишу, сидя на диване… Но стоит сесть за стол, и всё, затык! Ничего толкового в голову не приходит. Возможно, потому что так все делают, а я, как все, не могу и не хочу.

– Для вас нет авторитетов?

– Ну почему же нет? Достоевский, Чехов, Олеша, Платонов, Трифонов, Астафьев. Ну и Булгаков, хотя мне у него далеко не всё нравится.

– И больше никого?

– Увы, на Трифонове русская литература закончилась.

– Ну нет, Егор Васильевич, тут я с вами не согласна! Что вы такое говорите? Как так можно?! – в гневе Катя была очаровательна вдвойне, но это не значит, что следовало ей уступить в столь важном споре.

– Ну так назовите хотя бы одного. Найдётся ли писатель, которого можно поставить в один ряд с теми, кого я перечислил?

Катя прикусила губу и задумалась. Но тут у Егора зазвонил мобильник – секретарь пригласил в кабинет для аудиенций. Тут уж было не до обсуждения успехов всех этих лауреатов больших и малых премий.

Платов встретил Егора, встав из-за стола, и тут же предложил сесть. И то верно: в ногах правды нет, тем более, если предстоит откровенный разговор. Тут всё было, как обычно – вот президент, а напротив тот, кого президент допрашивает.

– Ещё раз прошу нас извинить за то, что заставили долго ждать. Но дело неотложное, в Вашингтоне намечаются перемены. Вот через час созываем Совбез по этому вопросу.

– Тогда, может быть, в другой раз?

– В другой раз мы поговорим подробнее. Ну а сейчас хочу поблагодарить. Честно скажу, без вас мы бы не справились.

– Вы преувеличиваете мой скромный вклад…

– Во всяком случае, нам бы потребовалось гораздо больше времени, чтобы всё это распутать. Хочу как-то выразить свою признательность. Может быть, орден «За заслуги»?

Егор вспомнил, за что наградили Аксельборга:

– Спасибо, но мне это ни к чему. Писателю нужно одно – чтобы читали его книги.

– Тогда давайте назначим вас директором издательства.

– Ой, что вы! Такая работа не по мне.

– Ну вот опять… А кто же будет поднимать русскую литературу? Кстати, в декабре мы собирали совет по культуре и искусству. Решили увеличить финансирование Литинституту. Ваше мнение?

– На мой взгляд, писатель это не профессия. Это состояние души. Невозможно научить писать так, как Юрий Олеша или Фёдор Достоевский. Человек должен сам испытать многое из того, о чём он пишет. Писатель должен быть любителем, если иметь в виду любовь к литературе.