– А зачем она ехала в имение Кантемира?
– Того, барин, не знаю. Не по чину нам сие спрашивать. А коли господа сами говорить не желают, то откуда нам знать?
***
Хроника событий декабря, года 1732-го от Рождества Христова:
Село Архангельское. Имение князей Кантемиров.
Хозяин яма не солгал. Утром его брат легко провел Волкова тайным коротким путем через черный лес. И потому в десять часов был Волков уже у дома барского в Архангельском.
– Отворяй ворота! – закричал Степан.
– Кого бог несет? – спросил воротник.
– Чиновник сыскного ведомства Волков! По государеву делу!
– Одну минуту! Сейчас все сделаем!
Воротник принял коня и сказал:
– Погода ныне разыграется, барин.
– Быть метели, – Волков соскочил с седла.
– И не побоялся ты, барин в такие поры скакать. Ведьмы шалят у нас.
– Разберусь я с вашими ведьмами, борода.
Волков зашел в дом и кинул заспанному слуге меховой плащ и треуголку. Хитрый управляющий Тит Ипатыч был тут как тут.
– Прошу вас к огню, ваше благородие. Замерзли с дороги.
Волков прошёл к камину. Расположился в удобном кресле и протянул ноги к огню.
– Ты здешний управитель? – спросил он.
– Я, ваше благородие. Волею барина моего…
– Стало ты за все и в ответе! – перебил Тита Ипатыча надворный советник.
– Ты про что молвишь, сударь? В толк никак не возьму.
– Я, мил человек, не первый год по сыскному ведомству служу. Много повидал на своем веку, таких как ты. Барин твой по заграницам ездит, а ты здесь хозяин полновластный.
– Дак я токмо слуга барина мово. Какой я хозяин?
– Я, Тит Ипатыч, долго болтать не стану. Недосуг мне. Хочу понять, что делается у вас.
– Дела страшные! Силы бесовские, колдовские…
– Хватит! – прервал его Волков. – Я и поверил бы тебе, что бесовские силы действие имеют. Но меня, как только я за сие дело взялся, упекли в подвалы. А стало не бесы играют, но человеки. Все нити обрезали кроме одной. Той, что меня к тебе привела. И коли ты говорить со мной не начнешь по-доброму, я тебя заберу на Москву и к пытке поставлю.
Управляющий пал на колени перед Волковым.
– Не губи, барин! Не своей волей!
– Встань. Садись вот здесь, напротив меня, и говори.
Тит Ипатыч сел на табурет.
– Говори.
– Я только правду, барин. Дух мне явился покойной старухи Кантакузен.
– Чего врешь?
– Вот те крест! Проснулся я от холода могильного. И вижу, что стоит у окна в лунном свете старуха Кантакузен. Я перекрестился, но она токмо засмеялась…
***
Лицо у ведьмы было страшное. Глаза навыкате, большие, словно блюдца, и кожа синюшная. А губы алые. Словно в крови измазанные.
– Я пришла за твоими детками, Ипатыч, – сказала она. – И не хватайся за крест свой нательный. То не поможет тебе.
– А зачем тебе детки мои? – тихо спросил я.
– Или не помнишь кому обязан? Ведь не было детей у твоей жены. Я смогла тебе помочь.
– Помню о том.
– Дак не жить им на свете. Коли не выполнишь приказа, то конец придёт роду твоему.
– Все исполню, – сразу согласился я.
– Так-то лучше. Чего тебе за чужие дела страдать? Про погосты проклятые слышал ли? – спросила ведьма.
–Слыхал. Там упокоились проклятые, что покоя в могилах не знают.
–Верно. Вурдалаки и есть такие проклятые души. И телам страдание записано в книге Бытия. Скоро холопа одного хоронить придется. Да ты не дрожи. Не тебе придется. И не здесь его хоронить станут.
– А где?
– Ты слушай. Тебе надобно человека в Москву снарядить.
– В Москву?
– Он будет надобен в доме князя Антиоха Кантемира.