– Он человек Андрея Ушакова. А за малым чином прятаться сподручнее.
Этого Степан не знал. Вот они тайны сыскной канцелярии!
– Завело тебя дело в Кантемировском доме далеко, Степан Андреевич. Знаю, что ты на меня думаешь, но сие не я за делом тем стою.
– Откуда знаешь про что я думаю? – спросил Волков.
– От графа Дугласа.
– Дуглас знает о моем подозрении насчет тебя? – удивился Волков.
– Он хоть и не персона большая, но кое-чего может. Он просил разузнать, что там происходит. И сведения получил. Людишки в вашей коллегии продажные.
– И что? Сказывай, зачем звал.
– Думал я, некто из атаманов мутит. Думал, нарочно хотят мою голову под топор подвести. Но потом понял, что дело сие много выше, и я в нем токмо мошка малая.
– И я должен поверить тебе на слово, Каин?
– Того не прошу, Степан Андреевич. Знаю, что не сильно жалуешь меня. Но сие дело сложное. «Пахнет» нечистой силой. И готов я все тебе рассказать, что знаю. Но и ты мне помогать станешь.
– Говори!
– Но ты слово дай сначала. Слово твое крепко. Про сие все знают, Степан Андреевич.
– Даю слово!
– Скажу тебе по правде, что не один раз мою шею спасали от веревки. Некогда от петли спас меня граф Дуглас. И потому я помогаю ему. И Дурново мою жизнь берег.
– Сие мне и так известно, Иван. Ты дело говори.
– Ваши чины не хуже татей чужое добро дуванят* (*добро дуванить – делить добычу). А государева кабацкая казна сколь половинится? Знаешь про сие, Степан Андреевич?
– Ты к делу переходи.
– Скажу тебе, что знает граф Дуглас, что в дому Кантемира сталось!
– Дуглас?
– Он ведь желает место при дворе занять хорошее. Но не в милости он.
– Про сие известно всем, Иван. При дворе граф Дуглас не в чести. Такие сведения стоят мало.
– Но Дуглас вернуть милости первых персон желает.
– И сие не новость, Иван.
Каин продолжил:
– Однажды Дуглас проговорился, что де дом Кантемира Антиоха ему интересен. Я спросил его, что там ему надобно? Дуглас ответил, что надобное ему было не злато и серебро, коих у Антиоха нет, но некая «Вода жизни».
– Вода жизни? – спросил Волков.
– Так он сказал. Было в роду его матери средство некое тайное. Говорил даже колдовское. Сказал он, что сие средство многих тысяч золотых стоит.
– И Дуглас тебя к дому Кантемира пристроил?
– Не меня, Степан Андреевич. Мне надобно было только помощь оказать одному человечку.
– Какому человечку? – спросил Волков.
– Сказал мне Дуглас, что надобно в дом к Кантемиру человека провести. И провести под видом простого холопа.
– А ты какое отношение к сему имеешь? Ты что ли слуг Кантемиру отбирать стал?
– Я не слуг отбираю, Степан Андреевич. Мне того слугу охранить доверили. Дабы не случилось с ним чего. Он мирка, где слуги обретаются, не знает. Но я знаю его хорошо.
Это Волкову было хорошо известно. Мог Ванька Каин через слуг в любой дом попасть и все что угодно узнать. Умел находить сей разбойник «ключики» к душам человеков.
– Заинтересовал тебя мой рассказ, Степан Андреевич?
– Да. Но не сказал ты, кто сей человек?
– Скажу. Служил он в доме Кантемира под именем Тишки.
– Тишка! – вскричал Волков.
– Тише, Степан Андреевич. Столь громко не говори.
– Я из-за этого Тишки много неприятностей имел. Значит, сей Тишка не Тишка вовсе и не холоп он.
– Знаю я, кто он.
– Знаешь имя его?
– Что толку в имени? Я знаю кто он! Сие побочный сын князя Черкасского. Тот самый, что болен чахоткою. Говорят, что вскорости сия чахотка его в могилу сведет.
– Так! И Тишка болен был.
– Все верно, Степан Андреевич. Виш сколь много полезного я знаю.
Волков проговорил вполголоса:
– Получается, что сын Черкасского искал в доме Кантемира Воду жизни?
– Должно быть так.
– И Дуглас помогал ему в этом? – спросил Волков.