«Велено мне было от барина Голицына убить старуху. Ибо могла она выдать барина и нас. Для сего дела призвал я моего товарища именем Иван, что состоит при доме конюхом.
Получили мы за сие сто рублей серебром. И кошель с оным серебром был при мне найден чинами полиции…»
Анна жестом приказала прекратить читать.
Зотов убрал листы.
– Стало быть, сие Голицын решил мне вредить? – строго спросила она.
– Точно так, матушка. Вернулся он из иноземщины и говорил, что де царица несправедливо поступила с родом Голицыных. Вот и решил он отомстить. И для того с Войку связался. И деньги ему через старуху передал.
– И сему есть доказательства? – спросила Анна.
– Есть, матушка.
Зотов вытащил бумаги и показал царице.
– Читать ли?
– Нет. Но надобно с сим дело разобраться.
– Сие уже мною делается, матушка-государыня.
– А ты молодец, Зотов. Не ты ли при дядюшке моем императоре Петре в фискалах служил? – Анна слышала это вчера от Юшковой.
– Я был верным слугой императора Петра Великого. И ради службы никого не щадил. На самого Меншикова я донос подал!
– На Меншикова?
– Когда тот еще в фаворе был. Не забоялся я, матушка. И тебе тако служить стану.
– Не забуду твоей услуги, Зотов. Награду получишь! Иди! И делай свое дело так, как долг велит! И помни – не забываю верной службы!
Она протянула ему руку для поцелуя:
Зотов припал к руке государыни, и, пятясь задом, покинул покои императрицы…
***
Через неделю статский советник Зотов получил чин действительного статского советника, орден Андрея Первозванного и пять тысяч рублей от императрицы Всероссийской.
Эпилог
Новое дело Волкова.
Хроника событий: февраля, 2-го дня, года 1733 от Р.Х.
Москва.
Дом Волкова.
2 февраля Степан был разбужен рано утром.
Слуга доложил о приходе посетителя.
– В такую рань? – спросил Волков. – И кто пришел?
– Тот человек сказал, что ты, барин, захочешь его видеть.
– А имя?
– Он не сказал.
– Хорошо. Веди его в гостиную.
Степан оделся и вышел к гостю. Тот грелся у камина, протянув руки к огню.
– Кем имею честь? – спросил Волков.
Тот повернулся и Волков узнал Ивана Карловича Тарле.
– Иван Карлович?
– Я, Степан Андреевич!
Они обнялись.
– Я думал, тебя и в живых нет! Дурново-то вернулся. А тебя нет и нет. Он сказал, что потерял тебя во время нападения разбойного.
– Я скрывался до времени, Степан Андреевич. Думаю, что ныне ты станешь мне доверять? Ты ведь не верил мне. И я был у тебя на подозрении.
– Был, Иван Карлович. Каюсь в том.
– А чего каяться, Степан Андреевич? И я всего тебе не рассказал. Я ведь и правда прибыл сюда за Aurum potabile или за Водой жизни, Степан Андреевич. Много я Петербурге терся около княжны Марии Кантемир. И узнал, что сия Вода здесь в Москве.
– И не ты один, Иван Карлович. И де Генину Вода жизни занадобилась. Да только нет её.
– Не нашли, Степан Андреевич. А она существует. Ради неё и историю сию с вурдалаком придумали.
– Дело с вурдалаками завершено, Иван Карлович. Наш действительный статский советник Зотов дело завершил. Что скажешь, господин Тарле?
– От Зотова того и ждал. Ныне он в милости великой у самой государыни императрицы.
– Я ведь сам ему дело о Тишке и Дарье преподнес на тарелочке! Не думал, что хватит у него ума все увязать! А он как ловко все провернул, – с горечью произнес Волков. – И Михаила Голицына под удар мастерски подставил. А опросные листы, что с пытки холопы говорили? На каждое слово есть свой лист. Знает, как дела в нашем сыскном ведомстве вести господин Зотов.
– Дак Зотов дела не сделал. Только видимость одна.
– А ты поди и докажи сие, Иван Карлович. У Зотова следствие! У него листы опросные. У него заговор против государыни. У него имена тех, кто сей заговор замыслил. Скажи, пойди, что Михайло Голицын не виноват? Зотов тебе десяток бумаг представит, в коих писано, что де платит князь холопам золотом за то, чтобы порочили они имя государыни! А у нас с тобой что? Домыслы про Воду жизни или эликсир философов? Да что сие стоит против заговора Зотова?