И гаснет свет

Энлэй ожидал, что Дерек ответит заготовкой – «да» или «нет». Однако пациент набирал текст долго, и лишь потом компьютер озвучил:

– Боюсь остаться в живых, если не получится. Не могу так больше.

– Перестань, не о том думаешь. Они ведь не зря держали тебя в листе ожидания так долго. Они внимательно подбирали донора, они все спланировали. Должно получиться!

Энлэй не пытался просто утешить пациента, все так и было. Случай Дерека оказался предельно сложным – и из-за тяжести травмы, и из-за редкой группы крови пациента, исключающей многих и без того немногочисленных доноров. Но теперь клинике, похоже, наконец-то удалось подыскать кого-то. В этом было одно из главных преимуществ заведения: они работали с базой доноров из разных стран мира, не только из США.

– Нет гарантий, – заявил Дерек.

– Это понятно, дружище, кто тебе тут гарантии может дать? Но ты знаешь наших медиков. Они берутся за что-то, только если шансы на успех очень высоки.

– Не хочу об этом. Как дела с Лин?

Дерек был одним из немногих, кому Энлэй рассказывал о личном. Не то чтобы он стремился… Ему просто хотелось, чтобы пациент чувствовал себя рядом с ним нормальным. А что обсуждают обычные приятели? Работу. Семейную жизнь. Планы на будущее… Да и потом, вся эта история с Лин слишком сильно давила на Энлэя в последние дни, и поделиться с кем-то оказалось даже полезно.

– Все кончено, – признал он. – Я предложил ей попробовать снова. Но мы уперлись в тот самый аргумент, за которым пропасть.

– Какой?

– «Ты меня не любишь».

– Будешь продолжать?

Дерек не стал уточнять, что именно, они оба понимали.

– Не буду, – признал Энлэй. – Мне кажется, я и так настаивал слишком долго. Пора двигаться дальше.

Он оставался в палате до самого обхода, а потом ушел, пожелав удачи. Он не стал обещать Дереку, что еще заглянет. Вероятнее всего, тут уже ночью начнут дежурить врачи, у них под ногами лучше не путаться.

Энлэй ожидал, что новенькая мелькнет рядом с ним хотя бы раз. Он сам в первый рабочий день обращался к куратору, кажется, раза два-три. Но Герасимова то ли разобралась во всем быстрее, то ли задавала вопросы другим сотрудникам. Энлэя устраивали оба варианта, ему не особенно хотелось видеть эту русскую.

Ближе к вечеру пошел снег. Энлэй надеялся, что все закончится быстро, да не сложилось. Снег перешел в метель – из паскудных, которые налетают с резкими порывами ветра. Такая погода не радует в любых условиях, а в клинике способна еще и обернуться серьезными проблемами.

Энлэй уже смирился с тем, что плохо начавшийся день плохо и закончится. Поэтому он даже не удивился, когда в комнате погас свет. Странно было бы, если бы генераторы не отключились при таких условиях!

Самого Энлэя это не беспокоило, но внушало определенную тревогу за Дерека. Не отменят ли операцию, если нормальную подачу электричества не наладят? И доставили ли уже донора? Если тело хранилось в городе, а дорогу занесло, к восьми утра могут и не успеть… Сложно сказать, что произойдет с Дереком, если операция сорвется. Однако повлиять Энлэй ни на что не мог, ему оставалось лишь ждать вместе со всеми.

Сон, который сейчас очень помог бы, никак не шел. Нервы оставались натянутыми после разговора с Лин, а потом еще русская подопечная добавилась и тревога за Дерека… Энлэй просто погрузился в чтение электронной книги, которая сама по себе давала достаточно света.

Он прервался, лишь услышав в коридоре чьи-то шаги. Это было странно… В клинике только врачи работали круглые сутки, но им нечего было делать на этом этаже. Остальные жили по общему графику, никто не стал бы бродить просто так в три часа ночи – да еще и при полной темноте!

Может, там и вовсе никого нет, это всего лишь отзвуки ветра? Такой вариант Энлэя тоже не слишком радовал. Получается, он дошел до такого состояния, когда у него чуть ли не слуховые галлюцинации начались? Такого он себе позволить не мог, ему нужно было знать наверняка. Поэтому Энлэй отложил книгу, накинул халат и направился к выходу.

Вот только в коридоре никого не было. Любой нормальный человек выдал бы себя светом фонаря или свечи. Да и тот, кто решил бы таиться, не остался бы невидимкой: в окно проникало достаточно света от прожектора, установленного на внешней стороне здания, он тоже работал при любых обстоятельствах.

Получается, Энлэю все-таки почудилось… Это настораживало – но это же указывало, что ему, как и Лин, следует просто отпустить ситуацию и двигаться дальше.

Как ни странно, эта незатейливая мысль помогла. Энлэй вернулся в комнату и наконец заснул.

Проснуться он собирался по будильнику, однако звонок телефона вырвал его из спокойного сна на час раньше. Не до конца понимая, кому вдруг понадобилось его внимание, Энлэй все же ответил.

– Слушаю.

– Это Ольга Герасимова, – сообщил уже знакомый голос. – Вы не могли бы как можно быстрее собраться и прийти в конференц-зал?

– Мисс Герасимова, я, кажется, ясно дал вам понять, что мои консультации вам положены только в рабочее время!

– А это не мне надо – и речь не о вашей консультации. Тут, похоже, всех собирают, ситуация тяжелая… Ночью пропал один из пациентов, его нужно срочно найти!

Это вроде как не касалось Энлэя, но он все равно почувствовал, как сердце сначала испуганно замерло в груди, а потом ускорило ритм. Не было никаких указаний на то, кто именно пропал, и все же Энлэю казалось, что он уже знает. Он даже разозлился на себя за это: сначала слуховые галлюцинации, теперь предчувствия! Чтобы побыстрее вернуться к привычной реальности, где предчувствия не имеют значения, он спросил:

– Вы знаете, кто именно?

Однако ответ Герасимовой ему совсем не помог – стало только хуже.

– Кажется, его зовут Дерек Ву… Врачи считают, что этого человека больше нет в клинике!

Глава 4

Дерек Ву

Все оказалось не так страшно, как опасалась Оля. Еще в самолете она корила себя за то, что приняла это предложение. Да, деньги неплохие – так ведь дело совсем не в деньгах! Она согласилась на командировку, потому что ей хотелось чего-то нового, переворачивающего мир, заставляющего взглянуть на жизнь по-другому.

Задание в частной клинике экспериментальной трансплантологии подходило для таких целей идеально. Вот она и дала согласие, а уже в самолете задумалась: а хватит ли ей сил по-настоящему справиться с подобным испытанием? Понятно, что думать о таком нужно было раньше. Но как получилось, так получилось.

Суть задания ведь не в том, чтобы она могла испытать себя и избавиться от меланхолии. Переводчику предстояло работать с несчастными, травмированными людьми. Они не нуждались в ее душевных терзаниях – они нуждались в человеке, который рядом с ними останется спокойным и сильным.

Тогда Оля и задумалась: а она сумеет? Поступит как надо? Или будет извиняться перед начальством, роняя слезы на договор, и купит обратный билет за свой счет? Этого позора она боялась настолько сильно, что на второй план отступили даже ее прежние сомнения – насчет наблюдающего за ней города, возраста и всей ее неудавшейся жизни.

Однако реальность оказалась не такой жуткой, как успела нафантазировать Оля. Да, клиника, затерянная посреди старого соснового леса, на первый взгляд казалась какой-то цитаделью зла. Но внутри было мило, уютно и тепло. Современное оборудование и дорогие интерьеры отгоняли мысли о том, что Оля стала частью какой-то секты, приносящей людей в жертву языческим богам. Она окончательно убедилась: это действительно задание, сложное и нужное. Она должна справиться!

В целом клиника Святой Розы ей понравилась. Здесь все было организовано с умом, так, чтобы удобно было всем – и персоналу, и врачам, и в первую очередь пациентам. Оле досталась просторная светлая спальня с собственной ванной. Интернет здесь, вопреки ожиданиям, работал безупречно. В местном кафе подавали великолепный кофе. Даже могучий черно-зеленый лес, укрытый плотным снежным одеялом, из окна казался красивым, будто только что сошедшим с новогодней открытки.

Знакомство с новыми коллегами сразу обернулось и плюсом, и минусом.

Плюсом, безусловно, стал Джона Нивс. Оля дурой не была, она сразу догадалась, в чем истинная причина дружелюбия очаровательного доктора. Ну и что с того? Пока что Оля была совсем не против того, на что он намекал. Во-первых, Джона действительно привлекательный: высокий, спортивный, с искристыми голубыми глазами и той самой голливудской улыбкой. Во-вторых, здоровая доза флирта – лучшее лекарство от стресса. Оля пока не была уверена, что этот флирт обернется чем-то большим, но собиралась дать такому сценарию шанс.

У минуса тоже было имя: Лю Энлэй. Здоровенный мрачный китаец… Ей доводилось работать с китайцами раньше, и когда ей сказали, кто станет ее куратором, она ожидала кого-то невысокого, жилистого, подвижного и улыбчивого. Однако явилось грозовое облако, непостижимым образом принявшее форму человека. Лю Энлэй был очень высоким, особенно для азиата – почти два метра. Не таким накачанным, как Джона, но подтянутым. Оля даже назвала бы его симпатичным, если бы не гробовое выражение лица. Казалось, что Лю просто хотелось ходить и убивать людей, но ему не позволяли, и это его удручало.

Сначала это чуть подпортило настроение Оле, которая уже настроилась на то, что в клинике подобралась дружелюбная команда. Но справиться оказалось не так уж сложно. Даже при том, что Лю назначили ее куратором, ей не обязательно было так уж часто с ним общаться. Оле уже доводилось иметь дело с такими людьми, она быстро приспособилась. После того, как Лю завершил вводный инструктаж, она больше не видела его мрачную физиономию – и была этому очень рада.

Правда, доктор Танг, с которой Оля совершала первый обход, тоже оказалась далеко не искристым лучиком счастья. Однако хирургу такое и не полагается. Главное, она говорила строго по делу, рядом с ней пациенты успокаивались.

Когда обход был закончен, доктор Танг оставила новенькую, и это не являлось демонстрацией неприязни, как в случае с Энлэем. Просто чувствовалось: у хирурга так много дел, что она забыла о переводчике в момент, когда отзвучало последнее слово на иностранном языке.

Оля на это не обижалась. Теперь ей полагалось оставаться на дежурстве, ожидая, не позовет ли ее кто-нибудь, не захочется ли кому-то из пациентов поговорить. Работать в таком формате было непривычно, в большинстве случаев ее гонорар зависел от выполненного перевода. Здесь все было иначе: та самая сумма, которая так ее впечатлила, оставалась неизменной, и с этим Оле еще предстояло разобраться.

Однако пациенты то ли не отличались общительностью, то ли пока не доверяли новенькой. Оля на много часов оказалась предоставлена сама себе. В Москве она бы уже достала телефон и погрузилась в интернет. Здесь такой вариант тоже был доступен – и им вовсю пользовались медсестры. А вот Оле, только-только попавшей в этот мир, хотелось поскорее его изучить.