В зоне риска

– Да ладно. А как назвать твою должность? Ты ложилась под всех, на кого я показывал. Даже на этого Ларина залезла по моей указке, – не сдерживаю себя.

– Ты говоришь любви нет, – вытирая слезы ладошкой, всхлипывает Ника. – А как же Алиса?

– Что с ней? – сбавляю тон на более тихую частоту.

– Ты тогда, в ресторане, бросил все, даже меня. И все это ради Алисы. Ради девушки, которую ты просто используешь в своих целях, – давит на больное, не понимая своих лишних слов, выброшенных на ветер.

– Тебя это не должно волновать, – тушу в пепельнице недокуренную сигарету.

– Отпусти меня, – умоляюще смотрит на меня Вероника. – И не мсти, пожалуйста.

– Ты сама себя наказала, полюбив именно этого человека. Из всех, кто встречался тебе на пути, ты выбрала именно его. Страшнее мести и не придумаешь. Сама себя наказала и уничтожила. Только знай, Матвей никогда сам не разведётся.

– Ты так в этом уверен? Ты же его не знаешь таким, каким его знаю я. Он нежный, чуткий, ласковый, добрый. А ты думаешь, что он чудовище.

– В тебе говорят чувства. Мне сложно это признавать. Но это так. Эти эмоции тебя сами уничтожат. И ты это прекрасно понимаешь. Сколько раз ты говорила, что любишь и это навечно. И каждый раз эта любовь превращаясь в пыль, развеянная под человеческими ногами.

– Ну и пусть. Я пока его не встретила не знала о таком чувстве. До него была влюблённость, – окрылённая сама собой Ника стыдливо смотрит на меня искоса.

Не понимаю, что этот слабый пол находит в Ларине. На то, наверное, они все и слабый пол, чтоб неметь при жестокости, власти и деньгах. Некоторых особ такие качества в мужчине заводит ещё больше. Нику уж точно. Не понимаю, как на эту удочку попалась Алиса, и почему её эта одержимость не отпускает. После всего, что он сотворил, она все равно приползает к его ногам и верит в то, чего не существует.

– Надеюсь ты права, и ошибаюсь я. Может ради тебя он станет другим, станет лучше, – бросаю я надежду на счастливое будущее Ники. Надеюсь, ей хватило ума не разболтать все, о чем я по дурости рассказывал ей.

– Прости ещё раз.

– Лучше одумайся. Когда он будет тонуть, ты пойдёшь ко дну вместе с ним, – все же не могу удерживать свои настоящие чувства. Я не смогу кинуть спасательный круг потом. Сейчас ещё можно вывести из игры. Но после, будет уже поздно.

– А ты жестокий, – тянется к той же пачке сигарет Вероника.

– Я знаю, но я предупреждаю тебя. Ты знала изначально правила. И ты приняла решение.

– Я не брошу его.

– Тогда не проси прощения за свои поступки, потому что ты ни о чем не жалеешь. Ты хочешь, чтоб я тебя оправдал перед самой собой. Нет. Этого не будет. Ты знаешь, что сука по натуре и не жди, что я найду тебе оправдания говоря, что ты правильно все сделала.

– Пока ты проигрываешь в этой игре. Почему бы тебе просто не жить и не радоваться каждому дню?

– Это уже не игра. И твои возможные чувства я тоже обдумывал.

– Ты знал, что я могу предать? С самого начала знал?

– Не знал. Но чувствовал это и зачем-то ждал. Но я до последнего в тебя верил. Тебе удалось меня удивить, – бесстрастно сообщаю я, взяв контроль над собственными чувствами.

– И ничего не предпринял? Даже не попытался выкинуть меня из игры?

– Никто не идеален – это раз. Никто не знает, как правильно – это два. И третье – хочешь быть, будь. Я не могу тебя заставить. Нет, не пытался, если ты хочешь знать ответ на свой вопрос. Я справлюсь и без тебя. Все самое интересное ещё впереди. Этот удар не имеет никакого значения для меня, по крайней мере уже, – так и не сумев набраться смелости посмотреть на свою бывшую подружку, продолжаю разглядывать город, людей, которые бегут по тротуарам, опаздывая и обгоняя друг друга. Напоминает бега на длинные дистанции. – Уже не имеет. Где-то же я должен был оступиться, вернуться на шаг назад. Так пусть это будешь ты. Он также играет тобой, как я Алисой. Вы как две марионетки, ждёте команды от своего личного кукловода. Но да, ты права. Ты выбываешь из игры.

Глава 29

Демид

Пока сам не проконтролируешь, ты тыкнешь носом, как слепого котёнка, все идёт через одно место. Я же проверял, встречался с прорабом. Откуда, блядь, какие заявления взялись.

Сразу, как уладил все текущие вопросы выехал на объект. Да, я скоро жить там буду. Зачем мне команда самых лучших специалистов, если я даже по говну сам хожу!

Ещё эта Ника. Пришла в самый неподходящий момент. Не уверен конечно, что есть подходящий. Лучше сейчас, чем я дальше бы позволял себя обманывать. Ну ничего с ней я ещё разберусь. Обязательно. Как только появится возможность, так сразу. И почему я закрывал глаза, видел же её взгляд, мимику, я все это видел. Я под кожей чувствовал неладное. Все моё внутреннее нутро кричало о скором предательстве. Да я даже начал ждать этого разговора. Представлял себе, что скажу. И в самый последний момент, остолбенел от признания, будто для меня это стало открытием. Сука. Какая же она хорошая актриса, что даже меня сумела одурачить. Это больно – когда лгут. Лгут, смотря в глаза, смотря невинными и непонимающими глазками. Но вдвойне больнее, когда тебе лжёт тот, кому ты хочешь верить и веришь до последнего. Я верил. Я очень сильно хотел в ней ошибиться, думал, что мне чудится и мерещится. Что все это ложь и моё больное воображение.

Сжимаю руль ещё сильнее давя газ в пол. Я не чувствую скорости в 180 километров. Я смотрю только вперёд, погрузившись в свои мысли. Они меня скоро сожрут живьём.

Прикуриваю снова сигарету, машинально снова себя ругая за свою слабость. Блядь, Мила, прости. Ты же видишь, я не могу остановиться.

Я схожу сума, разговариваю уже с собой. Точнее с тенью своего прошлого. Всегда вспоминаю о ней, когда курю. Она меня за это ругала. Ей никогда не нравился запах табака в то время, как я его просто обожаю. Мы слишком разные. Наверное, поэтому жизнь и разделила нас. Мы слишком сильно, две противоположности, тянулись друг к другу.

Несусь по пустой трассе за город по ночи, освещая только дорогу впереди фарами. Опуская стекла, я вдыхаю приятную прохладу и свежий воздух, который так не хватает в этом мегаполисе, в котором быстрее задохнуться от выхлопных газов, чем ощутить эту свободу. Докуривая вторую сигарету подряд, гоняю мысли прочь, выкидываю окурок в окно. Мозг просит ещё, разум сопротивляется. Это от воздержания. Когда я курил последний раз? Нет, не днём при Нике, это не считается. А вообще? После секса с Лариной. Я всегда курю, когда мне хреново, зарекаюсь бросить и снова курю, но тогда я курил от совершенно других чувств. Там я был умиротворён и спокоен. В ту ночь я впервые в жизни не думал о Миле. Я вообще о ней не думаю, как Алиса ворвалась в мою жизнь. Не хочу даже себе в этом признаться, но я думаю только девушке, которая рядом сейчас, в настоящем. Даже не знаю, как я буду отпускать её от себя…

Сворачиваю на гравийную дорогу, медленно проезжая все неровности и кочки. Не застрять бы. Когда уже заасфальтируют? Нужно этот момент уже ускорить, иначе я рискую увязнуть тут брюхом машины в самый неподходящий момент. Эта дорога тоже привязана к объекту, куда я с таким усилием пытаюсь добраться.

Время, только пять вечера, а на стройке бродит три калеки. Рабочий день до шести. Такими темпами, точно объект не сдастся в срок. Моё раздражение растёт даже не по часам, а по минутам. Ну я сейчас устрою всем причастным. Нужно же хоть на ком-то отыграться за все свои личные проблемы, что обрушились так быстро на мою шею.

Врываюсь в прорабную. Хоть что-то хорошее за сегодня. Прораб на месте. Сидит и рассматривает чертежи, делая вид, что понимает и умеет их читать.

– Уже первый этаж должен быть построен? Почему все остановилось на котловане? – без приветствия, сразу разговор о сути дела.

– Люди отказываются работать, – спокойным тоном отвечает тот.

– Почему? Я был тут неделю назад. Все шло гладко, как по маслу, – спрашиваю в лоб, садясь напротив, чтоб видеть собеседника.

– Должны были выплатить первую зарплату, ещё премию обещали, – начал обрушивать тот на меня проблемы. – В общем, люди негодуют. У всех семьи.

– Почему в офис не сообщили? Я только сегодня узнал. Тут проект на несколько миллионов, сроки горят, а вы тут сидите, в своих коморках и набрать номер не в состоянии, – обрушиваю, все, что накипело на него, тыкая в чертежи пальцами.

– Мы звонили. Я лично звонил. Матвей Дмитриевич сказал, что зарплаты задерживают все, и офис тоже ждёт, – начинает оправдываться, хлопая глазами. Я пытаюсь имя хоть его вспомнить. Взял человека по рекомендации, а теперь сижу и гадаю, как зовут. Раньше я всех по имени запоминал своих подчинённых. – Люди не могут работать бесплатно, хоть часть денег нужно было выплатить, это я тоже ему говорил. Ещё этот котлован, с одной стороны, обрушился, еле Пашку спасли.

– Ты Матвею лично что ли звонил? – пытаюсь уловить фразы, произнесённые урывками и соединить в единое целое.

–Да. Он тоже приезжал, говорил если будут сложности зв…

– Тебя, блядь, кто на работу нанимал? Причём тут Матвей Дмитриевич. Я тут основной руководитель проекта. В первый раз слышу про задержки зарплаты. Ещё один такой косяк с твоей стороны, вышвырну на улицу, ни копейки не получишь за такие косяки.

Вскакиваю и иду к графину с водой. Пытаясь унять свой пыл и подумать, что делать дальше. Нужно исправлять этот снежный ком неприятностей. Матвей значит точно постарался. Конечно, кто ещё. Только вот под себя копает же. Это же по идее, его компания строит. Это его доброе имя сейчас страдает. Я-то сегодня есть, завтра меня нет, а яму он себе роет. Не будет у него больше таких крупных заказов, как сейчас, если и дальше продолжит.

– Возвращай всех. Завтра всем будет зарплата и премия. Сегодня рабочий день почти окончен. Если завтра к началу рабочего дня, никого не будет, всех уволю. Найду другую бригаду. У нас сроки, а не детский сад.

– Я всех обзвоню. Сейчас же, – с радостью сообщает прораб.

– Что с котлованом? – сразу перехожу ко второму вопросу.

– Демид Александрович, не знаю, как так вышло. Несколько дней назад часть котлована просто ушла под землю. Вроде все укрепили, вроде все проверили. К счастью, обошлось без жертв. Я сейчас сижу и все сверяю. Не должно быть косяка. Не понимаю, что стряслось.