В зоне риска

– О, я первый дотошный человек, который раскопал ребус. Очень приятно это осознавать. У меня правда другая информация. Это ты всем руководил. Солнцева тогда здоровье подвело. А тут здоровый, молодой и энергичный парень, готовый работать за идею. Как всё удачно совпало. Правда же? И у меня есть свидетель. Несколько человек все-таки выжило, хоть ты им и заплатил за молчание. Но деньги не только завязывают, но и развязывают язык. Всему есть своя цена. Тебе ли не знать.

– Хорошо. Я выполню твои условия, – сверля меня взглядом все-таки соглашается Матвей. Понимает, что эта информация не должна выйти наружу.

Нужно было закапывать компромат более тщательно.

– Хорошо, что мы друг друга поняли. Ещё раз встанешь на моём пути, и я поделюсь твоим секретом со всеми.

Поворачиваюсь к нему лицом и сажусь напротив снова. Ларин чувствует опасность ещё более ясно. Если раньше тот и сомневался, то теперь точно знает, насколько я опасен для него.

– А ты хватит уже таскать мою жену везде за собой. Надоело уже читать, как она мне изменяет на моих же глазах. А я ничего не предпринимаю, – фыркает в ответ свои мелкие обиды.

– Неужели ты читаешь сплетни, – меня позабавил этот факт. Не думал, что того интересуют такие мелкие изменения в жизни. Наоборот, считал, что Матвей счастлив, что под ногами не путается Алиса и не мешает изменять ей с Вероникой.

– Издеваешься?

– Есть немного. Ну ты неплохо подыгрываешь Алисе, таская с собой Нику. Пресса в восторге, – срываюсь на смех, но тут же отдёргиваю себя за свои неуместные эмоции.

– И ты тоже?

– Конечно. Такие горячие новости выходят каждую неделю. Журналисты на вашей истории любви скоро сорвут куш. О вас ещё долго будут говорить после. Мировая слава – она такая.

– Я не хочу, чтоб о нас говорили, – жёстко отвечает Ларин, поддавшись моей провокации.

– Не я в этом виноват. Тебе есть кого винить. Ты, кажется, вообще не хотел, чтоб лишний раз ваши совместные фото появлялись в газете. А теперь вы золотая парочка.

– Я думал, что после того, как я скажу, что мы переспали в нашем доме, ты её выкинешь и сам разорвёшь сделку.

– Не разорву. Мне нравится этот скандал. Что-то в этом есть.

– Она слишком идеальная для тебя.

– Неужели для тебя как раз. Я настолько хуже тебя? – моя бровь ползёт вверх от такой наглости. Всегда считал себя выше. Никогда не пытался ставить подножки конкурентам. У меня для них другие методы, да тоже суровые и беспощадные, но я всегда играл открыто.

– Если бы она меня любила, то раздвинула бы ноги тогда, – не подумав, выпаливает Матвей. Я сразу догадался, что всё это блеф. Ничего не было. Дешёвый спектакль для одного лишь зрителя. И я повёлся на него. – Черт, я хотел унести эту тайну в могилу, – рассмеялся Матвей, уже не сдерживая своих эмоций. – Красиво сказано.

– Почему сказал? Ты не производишь впечатление человека, который не умеет держать язык за зубами, – смотрю пристальным взглядом.

– Случайно вырвалось. Раз у нас тут разговор откровений, скажи, ты специально сказал этой суке, чтоб она сыграла так идеально свою роль? Браво! Даже я от неё не ожидал.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Об Алисе Лариной. О ком же ещё? Это она мне сказала про тендер и о том, как важно тебе его выиграть. Она меня специально подставила?

– Нет! Она сама решила с тобой поделиться, – даю честный ответ.

Глава 31

Алиса

С замиранием сердца я ждала возвращения Демида. Он не ночевал дома недели две. Я не знаю точно, потеряв счёт дням примерное на сутки пятые. Дни менялись в ночи, ночи – в дни. Всё стало однообразно и серо. «Когда-нибудь он явится», – успокаивала я саму себя в мучительном ожидании мужчины.

Набравшись наглости и храбрости, решила даже позвонить, но автоответчик на другом конце провода ответил: «абонент недоступен». Или что случилось, или он просто меня избегает. Третьего не дано. Так надолго Громов ещё не пропадал без вести. Всегда появлялся, поздно ночью приезжал, на рассвете уезжал. Но я всегда чувствовала его присутствие, его тень всегда бродила по коридорам и комнатам. И даже если я не видела самого хозяина дома, то на неосязаемом чувстве Демид всегда присутствовал в моей жизни. А тут, как сквозь землю провалился.

Попытки добыть хоть какую информацию у прислуги с треском провалились. Она у Громова будто немая и слепая: – «Ничего не знаю, никого не вижу, команды такой не было». Да уж. Идеальный персонал. Выдрессировал. Придраться не к чему.

Самое ужасное было во всей этой ситуации пренебрежительное отношение ко мне. Я до сих пор не знаю, почему? В чем моя вина, когда только мы начали ладить, только начали находить общий язык и уживаться рядом, его словно подменили. Я стала его злейшим врагом номер один после одного единственного свободного дня, предоставленного самой себе. В глубине души, я помнила про тот мой опрометчивый поступок, и очень хотела поговорить и узнать, каких дров я все-таки наломала, вспомнив цитату Демида, на свадьбе у друга. Надеюсь, эта информация не сильно ударила по его работе. Зная Ларина, тот точно знает куда бить, и как ударить посильнее. Конечно компанию, тот не собирался мне возвращать, умный ход для такой недалёкой дурочки! Матвей всегда знал мои желания, и умел манипулировать мастерски, я в очередной раз хлопаю в ладоши от такого хода, и ругаю себя за очередную доверчивость с моей стороны.

Я должна с Демидом поговорить и все выяснить, иначе сума сойду в этом доме. Меня разрывает от мыслей в голове. Чувствую себя, как в тюрьме. Всё бесит, и стены, и этот дизайнерский дом, и этот идеальный ландшафтный сад, который подстригают бесконечно каждый день, и эти многочисленные работники, садовники, повар, охрана. Все, кто постоянно подслушивают и наблюдает за тобой, а спроси, что, ничего не знают, все они как мебель в доме, которые сейчас для меня пустое место. Единственный, кто имеет значение исчез так же внезапно, как и появился в моей жизни, не оставив ни одной зацепки для нахождения.

Я каждый день жду чуда, жду, что откроется эта чёртова дверь и я увижу его. И с каждым днём эта надежда тает на глазах.

Не знаю, в какой момент я отчаялась и уже не надеялась. Понимаю, что Демид все равно когда-нибудь явится. Но сейчас у меня чувство, что это будет только для того, чтоб расстаться и расстаться уже навсегда.

Вечером, за ужином, когда у меня даже уже сил не было бороться с персоналом дома в добывании информации, я сидела, как всегда, одна. Сидела и ела эту пресную еду, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Я даже не замечала ничего вокруг, как передо мной прямо рухнул на стул Громов. «Прямо как гром среди ясного неба», промелькнуло в голове, окрыляя всю меня до небес за одну секунду. Вот так за одно мгновение, как по щелчку, женщина может стать самой счастливой на свете, только увидев ЕГО. Я даже не заметила, как появились приборы для второй персоны.

– Привет, – как ни в чем не бывало произнёс тот, будто ничего не произошло. Будто он ушёл утром и сейчас, вечером, вернулся.

– Просто привет? И всё? Ты не хочешь мне ничего сказать? – вспылила я, отодвигая тарелку в сторону.

– Мы давно не виделись. Я даже скучал, – с иронией говорит Демид, расплываясь в улыбке, показывая все свои белоснежные и ровные зубы.

– Привет Демид, – из вежливости решаю ответить. – Я тут чуть сума не сошла, чуть с собаками не пошла тебя искать, а ты приходишь, как ни в чем небывало, да ещё и ёрничаешь, – вспылила я, не обращая внимания на домработницу, которая принесла шампанское и два бокала, громко поставив бутылку на стол. Всем своим видом она показала мне моё место, одним звуком заставив заткнуть свой рот.

– У нас праздник? – интересуюсь, как только та выходит. Я стараюсь абстрагироваться от этой идиоткой выходки прислуги. Понимаю, что я здесь не хозяйка, но всё же, место своё должна знать не только я.

– У меня, – с его губ срывается смешок. Так, у него явно приподнятое настроение. Я даже сразу не заметила этот блеск в глазах и слегка заплетающий язык.

– Какой? – я сгораю от любопытства, а Демид будто издевается, заставляя задавать эти наводящие вопросы, вытягивая из него информацию.

– Как там в песне поётся – «я свободен», – смеётся мужчина, наливая жидкость цвета айвори до краёв. В его взгляде ни одной эмоции. Я не могу понять счастлив он или наоборот раздражён и расстроен. – Ты рада? – переводит разговор Громов, прожигая меня своим взглядом, и смотря на меня, не мигая довольно долго.

Демид выпивает залпом, опустошая полностью бокал и наливает снова. Я же так и не смогла выпить и глотка. Внутри меня стала нарастать тревога. Не с проста Громов затеял этот разговор. Обычно, он всё держит в себе. Не думаю, что Демид просто решил поболтать по душам за ужином или поплакать над своим горем, выбрав меня в качестве жилетки.

– Почему я должна быть рада? Всегда огорчает факт расставания, – пытаюсь держаться. Не могу же я просто взять и запрыгать от счастья.

– То есть, если вы с Матвеем разбежитесь, ты будешь все-таки расстроена? – не унимается от вопросов мужчина, переводя стрелки в обратную сторону, на меня.

– В тебе говорит обида. Вы много лет вместе, и ты расстроен…

– Во мне говорит ненависть, – сжимает кулак Демид, сдавливая бокал в руках.

Хрусталь трещит под силой кулака, звеняще падая на стол и на пол. – Ты так рьяно пыталась меня найти, донимала каждого человека в доме, никому проходу не давала. Зачем? Двери открыты. Разве ты не заметила? Могла бы уже встать и уйти, – разъярённо говорит Демид каждое слово чётко и громко, содрагая стены своим звонким голосом. Слова стучат в ушах, как молоток в висках. У меня даже мыслей не было проверить, а могу ли я выйти! Не то чтобы переступить порог.

– Я не подумала об этом, – сдержанно отвечаю в ответ, не задумываясь.

– Уходи, – безэмоционально произносит Демид в ответ. – Ты слишком идеальная для этого мира. Ты слишком идеальная, чтоб сидеть здесь, за этим столом и ждать, ты слишком идеальная для меня, – рычит он на меня. Я не могу сдвинуться с места, не могу уйти, хотя именно сейчас очень хочу. Демид ставит точку в наших и без того сложных отношениях, а мне хочется кричать от боли в этот момент. – Я сказал, пошла вон.

Это невыносимое мучение. Я больше не могу это терпеть. Бегу изо всех сил, бегу без оглядки. Всё, с меня довольно. Больше никакого унижения, и никаких правил. Только я. Только я должна быть важна сама себе.