Сундучок бабушки Нины. Сказ первый

Сундучок бабушки Нины. Сказ первый
Виталий Рожков

Чего только ни происходит в сказках: волшебство, оборотничество, похищения, полёты в ступе и на ковре-самолёте, борьба Добра со Злом. И всё это на фоне Любви, без которой не было бы и самой Вселенной. Любите друг друга и верьте в Чудо.

Сундучок бабушки Нины

Сказ первый

Виталий Рожков

© Виталий Рожков, 2018

ISBN 978-5-4490-5881-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СКАЗ ПРО КОРОЛЕВИЧА РАТИБОРА И МАРФУ-НЕВЕСТУ

Было это али не было-не могу сказать. Не потому, что давно на свете живу и память уже не та. А просто я ещё тогда на свет не появилась. Но мне о том моя бабушка поведала, так что просто слушай и вникай. Ведь недаром же старики говаривали, что сказка ложь, да в ней намёк-добру молодцу урок.

Случилось это в те достославные времена, когда по небу ещё летал ковёр-самолёт, развозя купеческие товары по всему Тридевятому царству. По земле, перегоняя ветер, мчался в сапогах-скороходах Иван-царевич, спеша освободить свою ненаглядную Василисушку. А гусли-самогуды могли заставить пуститься в пляс даже самого Черномора. Да, много чего тогда было такого, что и ни в сказке сказать, ни пером описать.

В те времена в селе Кукуево, что у самого Заповедного Леса, в большом купеческом доме жила Марфа, единственная дочь купца Авдея. К несчастью, мать девушки покинула этот бренный мир ещё совсем молодой и отец взял воспитание дочери в свои крепкие работящие руки. Авдей, коть и купец, не чурался никакой работы. Мог и лес повалить, и дрова наколоть, и муку смолоть, и хлеб испечь, и подкову выковать. А ещё он славился тем, что любую хворобу словом целебным вылечивал. Это ему от прабабки-ведуньи в наследство досталось. Весь люд сельский к Авдею за помощью приходил и он никогда никому не отказывал, за что купца очень любили и приносили гостинцы для дочери. Старухи жалели вдовца, а молодухи глазки строили. Но Авдей вечно отмахивался, как от надоедливых мух. Время шло. Марфа из худосочной конопатой девчушки превратилась в стройную пышногрудую красавицу. Её чёрные, как смоль, волосы всегда были заплетены в длинные косы, а в бездонных голубых глазах утопали парни. Не раз уже к Авдею засылали они сватов, да только всё время зря. И дело тут было не в купце, а самой Марфе. С самого рождения баловал Авдей дочь свою единственную, да так, что любой её каприз исполнялся мгновенно. Порой купцу приходилось тратить немалые гроши на покупку подарков, но он никогда не скупился, считая, что Марфа должна жить как царевна. А сама купеческая дочь принимала их как должное, с каждым годом становясь всё требовательнее и своенравнее. Ей уже было мало волшебных зеркал, говорящих правду; красных сафьяновых сапожек, как у самой царевны Марьи; скатертей-самобранок, что могли полмира накормить и изумрудных серёжек, что делали чуть лопоухие уши венцом творения. Она с каждым днём требовала всё больше и больше, совсем не думая о своём старом усталом отце, который вставал ни свет ни заря, а ложился далеко заполночь. И настал день, когда Авдей, махнув рукой, сказал:

– Пора бы тебе, доченька, замуж собираться. Я уже не молод, да и силы не те, что в молодые годы были. Вырастил тебя, как мог, а теперь ты должна своим умом научиться думать. Не век же при мне жить. А муж молодой да статный будет тебя на руках носить да серебром с золотом осыпать. Посмотри, какая ты у меня красавица-любо дорого посмотреть. Да за такую и сам царь Иван бы пошёл, если бы не был ужасно старым.

Громко хмыкнув, Марфа пристально посмотрела на отца, в надежде, чт о он просто шутит. Но не увидела даже искорки в глазах, как раньше. И вдруг поняла, что отец стар и не сможет больше баловать её.

«А что, – подумала красавица, – вот возьму, да и выйду замуж. А отец пусть живёт, как может. Вот только где мне найти такого суженного, который бы и богатым был, и красивым, и не жадным. Эх, не просто нам, красавицам. Но, ничего, чай не в чаще живу».

А вслух сказала:

– Ты прав, батюшка, что-то я в девках-то засиделась. Но только мне суженный нужен такой, как в былинах да сказках. Богатырь, но не ратник, богатый, но не жадный, красивый, но чтобы не затмевал мою красоту и очень добрый, но только для меня одной.

Выслушал Авдей дочь свою, почесал затылок и сказал:

– Ну и задала же ты мне задачу. В нашем селе точно такого не отыскать. Придётся нам с тобой в Муром ехать. Там всякого добра навалом, глядишь и найдётся суженный, о котором мечтаешь. Завтра утром и оправимся. А сейчас спать ложись, чтобы быть во сто крат лучше самой царевны.

Не стала Марфа с отцом спорить, как раньше делала, а в светёлку свою пошла. Села перед зеркалом волшебным, провела рукою правой по нему и спросила:

– Ты скажи, волшебное стекло, я ль самая красивая на всём белом свете. Да смотри, только правду глаголь.

Помутнело поначалу зеркало, как задумалось. А затем в самом центре его лицо появилось:

– Я правду скажу, что прекрасна ты очень. Но только Марья красивше тебя. Она не проводит бессонные ночи, до зорьки платочек свой теребя. И ликом, и станом как лань безупречна, а голосом звонким до звёзд достаёт. А нравом своим и добра, и привечна, с кем рядом она, тому и почёт.

– Фу, глупое стекло! -воскликнула Марфа и чуть не ударила по зеркалу-Ничего ты не понимаешь в красоте! Я и только я самая-самая-самая!

По глади зеркальной вновь муть пошла и дочь купеческая просто кинула «ненужную» вещь на лавку, чуть не разбив. А потом раскрыла «Былины земли русской» и с головой ушла в чтение. Лишь заполночь сон сморил её. А как утром наступило, так Марфа в самое своё лучшее платье облачилась, заграничное. Сапожки красные сафьяновые на ножки стройные надела. Косы свои длинные алыми лентами перевезала. Нарумянила щёчки ландышем, подвела глазки сурьмой, а губки янтарём помазала-стала ещё краше. Посмотрелась в зеркало и ахнула от удовольствия. Тут в дверь постучались и вошёл Авдей. Увидев дочь, он аж подпрыгнул от удовольствия.

– Ну, Марфуша, готова ли ты, милая? Евлампий уж давно коней запряг.

– Поехали, батюшка, что медлить, – довольная собой, ответила купеческая дочь.

До Мурома было пять вёрст и Марфа в дорогу взяла «Сказки», чтобы скучно не было. Погода была ясная, а дорога чистая, так что умудрились за час доехать. А в Муроме людей видимо-невидимо и все куда-то спешат. Подъехали к постоялому двору, что в самом центре города, отпустили Евлампия коней накормить да напоить, а сами пошли комнаты занимать. Выбрали самые светлые да просторные, хоть и дорогие очень. Решили немного отдохнуть до обеда, чтобы после него отправиться на прогулку. Марфа достала свой походный сундучок и вновь обратилась к зеркалу, в надежде, что оно признает её самой-самой-самой. Но зеркальная гладь даже дымкой не подёрнулась. Положив зеркало обратно, Марфа села у окна и принялась рассматривать прохожих. Вот пробежал мальчишка лет пяти с вихром рыжих волос, пышная женщина прошла с баранками на шее, седой старик устроился на завалинке и стал играть на гармошке. Марфа уже хотела было встать, когда вдруг увидела молодого парня, похожего на свою мечту.

«Я буду не я, если он не станет моим», – решила купеческая дочь и быстро спустилась по лестнице.

Авдей, увидев её, хотел было окликнуть, да не стал. Вышла Марфа из постоялого двора и нос к носу столкнулась с тем красавцем, которого видела из окна, упав к нему в широко расставленные руки.

– Уф-ф, – только и смогла вымолвить купеческая дочь.

– Миль пардон, красавица, – улыбнувшись сказал парень, – я восхищён Вашей красотой. Куда Вы так спешите?

Марфа раскраснелась от удовольствия, глазками заморгала, губки облизала и ответила:

– Да вот, хотела совершить променад до обеда.

Парень, не убирая улыбки, спросил:

– А не соизволит ли красавица принять предложение прогуляться вместе со мной?

Марфа мило улыбнулась и кивнула в ответ. Тогда парень взял её под ручку и они вместе направились вниз по улице.

– А как зовут Вас, красавица? – спросил он вскоре.

– Марфою, – опустив глазки, ответила купеческая дочь.

– Приятно познакомиться, – сказал парень, – а я Ратибор, что значит защитник.

Марфа хотела было что-то приятное ему сказать, да только язык будто к зубам приклеился, только глядит на красавца, да глазками своими пильк, пильк, пильк. И богатырь (широкоплечий (словно коромысло проглотил), взор соколиный (будто сквозь тебя смотрит), ручищи что лапищи волчьи (того и гляди семерых обнять может, да и силища в них-за версту чувствуется. А уж ежели кулак согнёт, то берегись любой тать), ножищи как у медведя (но не косолапит)) и богат (костюм заграничный, сидит как влитой; шляпа тоже не из Руси, с широченными полями; ботинки как с картинки, востроносые и на Солнце блестят, даже перчатки и то моднющие-примоднющие), красив, но в меру (чуть курнос, конопат, лопоух (причём левое ухо торчком стоит), волосы как лён, глаза как блюдца с голубой водицей, брови лохматые), а уж добром так и веет. Как на такого да не засмотреться? Марфа и не услышала сразу, как Ратибор спросил:

– Красавица, а какого Вы, миль пардон, звания-происхождения?

– Я дочь купеческая, – зардевшись, ответила она, – мой батюшка, Авдей Фролыч, торговлю по всему Тридевятому царству ведёт, да людей от всяких хвороб словом целебным лечит.

Услышав это, Ратибор остановился и во все глаза уставился на неё. Марфе аж чуть дурно от этого не стало. Подумала, бедная, что, услышав про отца-купца, красавец не захочет больше с ней водиться, мол, не моего поля ягода.

– А не тот ли это Авдей, что дочь царя Ивана, царевну Марью, от тоски-немочи вылечил? -наконец выговорил Ратибор.

– Да, это мой батюшка, – раскрасневшись вновь, ответила Марфа.

Ратибор вдруг упал на левое колено и, взяв красавицу за правую ручку, нежно поцеловал её. Марфе ещё никто и никогда не делал этого. Да, в сказках она читала, как принцы целуют принцесс, но одно дело книга, и совсем другое жизнь. От неожиданности голова у Марфы закружилась и если бы не объятья Ратибора, то упала бы прямиком на землю.

– Что с Вами, краса моя? -воскликнул испуганно богатырь, снял перчатку и стал махать ею перед лицом девушки.

Лишь через несколько мгновений Марфа пришла в себя. Она открыла глаза и тихо прошептала:

– Я… Вас… люблю…