Февральский дождь

– Ну, что? Пошли на дело?

Я не понимал, что с ней происходит, зачем ей эта игра. Конечно, эта игра, но…это не игра. Даша всерьез хочет сесть за решетку. Наверно, ей надоело быть мамой для брата и сестренки. Надоело слышать их голодный плач, который рвет ей сердце. Она устала.

– Дашка, ну ты даёшь! – вырвалось у меня.

Эта прищепка вдруг окрысилась:

– Ты так ни хрена и не понял. Я как раз не даю и не хочу давать.

– Да понял я! Но зачем ради этого нужно садиться в тюрьму?

– Пошли, – сказала Даша. – Свидетелем будешь.

– Погоди, – сказал я. – Свидетель, который не принимает меры к задержанию преступника, расценивается, как сообщник. Я обязан буду позвать милицию.

– Нормалёк, – согласилась Даша.

– Но я никуда я с тобой не пойду, – сказал я. – Идиотизм какой-то.

– Сам ты идиот! – процедила Даша.

Я поблагодарил.

– Ладно, – смягчилась Даша. – Я на тебя зла не держу. Иди с миром, но в задницу!

– А по-человечески нельзя объяснить, что происходит? – сказал я.

Даша заплакала. Возможно, ждала, что начну утешать. Но скоро успокоилась и сказала.

– Толпа* (сноска. *Толпа – уличная компания. жарг.) приговорила меня к спиду. Решили так наказать за то, что я из пацанов дураков сделала. Поручили одному спидоносцу заразить меня. В смысле, другие будут меня держать, а он…

Я не знал, что сказать.

Был теплый осенний вечер. Но Дашу стал пробирать озноб. Она прижалась ко мне и заревела. Вот сейчас, похоже, это были настоящие слезы. Даша хлюпала носом, а я лихорадочно соображал, что же делать. Честно говоря, хотелось уйти. Вот просто встать и уйти. Понятно, что девчонка решила воспользоваться моим сочувствием. Но какого черта я должен участвовать в этой шизофрении?

Я уже отстранился от Даши, изготовился встать со скамьи. Но вспомнил о своем смутном замысле написать киношную историю. Девочка из провинции создает шайку из себе подобных метёлок. Но дальше история не развивалась. Теперь же – такое неожиданное продолжение. Девочка сама стала жертвой уличного мира. Приговаривается этим миром к страшному наказанию – заражению спидом.

Нужно не сбегать, а вовлекаться в историю. Сделать себя действующим лицом. Идея была неожиданной и разящей. Идея – вызов самому себе. Отказаться от нее было невозможно. Надо было решать, что же делать дальше, чтобы история продолжалась, была интересной и спасала бы Дашу от приговора. Но мыслей на этот счет не было. Никаких. Ни одной.

– Ну, что? Так и будем сидеть? – спросила Даша.

– Ты хочешь спастись от спида, совершив преступление. Давай подумаем, нельзя ли спастись, не совершая преступления, не садясь в тюрьму, – сказал я.

– Предлагай, если ты такой умный, – сказала Даша.

Я бросил взгляд на ее подругу. Подруга чуть помедлила и встала.

– Ладно, Дашка, я сваливаю.

– Ты чего? Ты куда? – всполошилась Даша.

– Скажу, что у тебя появился папик. Не бойся, искать тебя никто не будет. Попробуй тут найди.

– Погоди, – ошарашенно сказала Даша. – Стрёмно как-то поучается.

Она тоже встала и сказала мне:

– Ладно, извини, что так вышло. Я позвоню, расскажу, что было дальше. Извини за беспокойство.

Они пошли к метро. Я – следом. Зачем я шел? Мне надо было уехать домой. Но история… Какая история пропадала!

Я догнал их и спросил Дашу, куда теперь они?

– Поедем на Казанский вокзал. Там полно милиции. А тут… Ни одного мента еще не видели. Потерпевшим могут прийти на помощь. Еще устроят самосуд.

– Вы, наверно, есть хотите?

Они остановились.

– Не мешало бы, – сказала Даша.

На плите стояла кастрюля щей. Торт, который принесла Лора, был съеден только на две трети. Пока метелки ели, я позвонил из своей комнаты инспектору ПДН. Мне повезло. Она как раз была на дежурстве. Я в двух словах обрисовал ситуацию.

– Дикий случай, – сказала инспектор. – Не знаю, чем вам помочь. Если бы они что-то совершили, тогда я могла бы поместить их в детприёмник. А так… Мой вам совет. Отойдите в сторону, с такими крысками можно вляпаться.

– Вы подтвердите при случае, что я вам звонил? – спросил я. –  Они просят, чтобы я присутствовал при ограблении. Хотят, чтобы я подтвердил, что их заставило. Чтобы не дали срок на полную катушку. Они хотят, чтобы им дали не больше двух лет.

– Дикий случай, – снова сказала инспектор. – Ничем помочь не могу. Иногородние – не мой профиль. Извините.

Инспектор положила трубку.

Я вернулся в кухню. Метёлки выхлебали щи и теперь приканчивали торт. Смотрели настороженно: кому это я звонил? Я принялся варить себе кофе.

– А почему никого? – спросила Даша.

– Скоро придут.

А сам недоумевал: где Женя? Пора бы ей уже вернуться от Лоры.

– Не боитесь, что подумают не то?  А если мы на ночь останемся? Ляжем на полу. Это ничего?

Это был трудный вопрос.

– Вот свалились мы на вашу голову, – подытожила подруга.

К этому моменту она поняла, что у меня нет никаких видов на Дашу, и уже не пыталась отделиться.

Они переглянулись. Даша сказала: