Четвёртая ноосфера

– Да человек сам нас запутал. Марко, он же кто? Он вообще не из нашей нохи, как он мог умереть горячей…

– Да откуда ты знаешь?!

– Да вот, смотри, написано, «горячая смерть – это…»

– Да что ты мне суёшь?! Пэркыён для эщулгынов…

– Рытымлятык!

– Э, братаны, братаны, хватит…

– Так, тихо, садимся все, – входит преподаватель. – Вы что, совсем?! А ну расцепитесь! Пожалуйста.

Голубки садятся, виновато сутулясь. Вот так, стараешься, провоцируешь, а преподаватель добрый, даже не выгоняет. Хотя в каком месте я тут старался? Ни в каком. Скучно.

– Извините за опоздание, – говорит педагог. – Так получилось. Не обижайтесь, хорошо? Вот. Я вам новую гущу принёс. Двадцать седьмая модификация. Но вы не бойтесь, она почти такая же, как двадцать пятая, только… сейчас, сейчас. Я вам подскажу различия, если вы не против. Итак…

Ну, и что замолчал? Не знаешь, за что ещё извиниться? Чувствую, этот мастер дипломатии меня доконает раньше экзаменов. Невысокий, невзрачный, неспособный обыграть голосом что-то сложнее знака вопроса… и добрый до тошноты. Он, наверно, всерьёз думает, что все его любят. Конечно, как такого не любить? Сдохнешь от любви холодной смертью и будешь рад, что отмучился.

– Ну, приступим к лабораторной работе? У всех есть гуща?

У всех. Передо мной лежит тарелка, а на тарелке светло-коричневый зернистый кубик, вернее таки параллелепипед, и то неровный, как комок песка. Или как сухарик. Нет, всё же как песок; от сухаря хоть какая-то польза, его съесть можно.

– Тут всё как обычно, подключаем консоль, – поясняет преподаватель, дополняя себя текстом. – Проверяем шаблоны дескрипторов с помощью функции enumGTStateDataNWD. А потом, будьте внимательны, вызываем getValidListSFD с параметром SFD_CHECK_VALID_STATE_PRECONFIG, да, в этой версии нужно его задавать явно. Ну а дальше, правильно, как обычно, setSPDUserConfigDesc и checkSPDUserConfigDGW…

GetSetCheck… тьфу! Они бы ещё латынь сюда приплели. Тоже мне передовая технология. Техпроцесс трёхсотлетней давности. Да эта гуща устарела ещё при моем прадедушке, да ею даже подтираться больно. Или что, я зря возмущаюсь? В следующий раз каменный топор будем проходить?

– Пожалуйста, запускайте осторожно. Если гуща рассыплется, не дышите, пока полностью не осядет. И не забывайте про отладчик. Всё понятно? Вопросы есть?

– Да, – доносится сонный голос слева от меня. – А это что, уже лаба?

Раздаётся жиденький смех. А мне не смешно, мне тошно. Его зовут Андрей. Он живой человек и даже мой ровесник, хотя по лицу и не дашь. Вернее, не скажешь, дать-то всегда можно. Лицо у него вообще вне возраста, как и волосы, густые, цвета пожухлой, рыжеватой травы. И что-то в нём ещё есть такое… тошнотворное. Голова что ль какая-то кривая? Откуда он, вообще, взялся на мою шею? Из какого дупла?

– Слышь, ты это… – шепчу, не поворачиваясь. – Того что ль? Пальчиками пошевели. Не шевелятся? Ау, есть кто дома? Али продали всех?

Препод морщится в мою сторону, но на больший пафос не решается. Андрей сидит как вмороженный. Да у него глаза, похоже, двигаются раз в день. И с этим бамбуком мне придётся все лабораторные выполнять?

– Больше вопросов нет? – спрашивает препод. – Тогда, пожалуйста, приступаем.

Уже? Что-то я торможу. Ладно, приступаем так приступаем. Я погружаюсь в кабинет и первые секунды даже радуюсь уюту, где нет места тошным соседям, голосам и эмоциям. Можно думать своими мыслями, не обдирая их об острые углы.

Итак, учёба, первый курс, лаба такая-то, гуща, стандартный канал, консоль… какая ещё консоль? Опять кафедра перетасовала все ядра? Вроде никаких объявлений. Или я не в том порядке усвоил? Ладно, пусть будет нулевая. Что там дальше? Дескриптор? Шаблон? А куда консоль делась? Тьфу!

Чувствую себя осьминогом, которому надо засунуть восемь щупалец в девять дырок одновременно. Что-то я не в форме. Одно вспоминается, другое исчезает, итого плюс два к озлобленности. Вообще, какого гыргына я всё делаю один? От соседа ни одного нерва на помощь, к остальным доступа тоже нет, даже препод закрыл свою дурную голову, ну как же так? В школе так строго не было.

– Эй, братья! Ау! Что делать-то? Я прослушал.

– В консоль входить, – недовольно отзывается Петя.

– А дальше что?

– Библиотеки подключать.

– Какие ещё библиотеки?

– Стандартные, трёхмерные. Отстань, – парень пшикает и утыкается в свой сухарь. Вот гады. Не видать им готовых схем на экзамен. Впрочем, видать ли их мне, тоже пока вопрос. В школе с этим было проще. К тому же в школе был Пашок со своими…

– Рось, что-то случилось? – подплывает препод. – Вопросы? Что-то вы не продвинулись.

– Амм… – пытаюсь вылепить вопрос, но злость путает карты. – Нет, нет, всё замечательно. Мы просто это… исследуем методологию. Чтобы сразу хрясь – и на отлично. Спасибо, что посадили вдвоём. Мы тут просто как три мозга в одном!

Да, да, в одном. Не в двух. Хлопаю Андрея по плечу. Тот качается как несмазанный болванчик.

– Слышь, три мозга в нуле, ты знаешь, что делать? Рассыпать сухарь, а дальше? Что вообще за консоль, по какому каналу? Их же много.

Молчит Андрей. Даже ресницами не повёл.

– Понятно. Гырголвагыргын! Время идёт, а у нас ещё конь не валялся. Мы что, тут одни такие кукылы?

Похоже на то. Две девицы на первых рядах в матчасти явно шарят, хотя массы у них больше не во лбу, а ниже, причём массы сугубо жировой. Помню их ещё со школы. Они уже подключились к сухарику и даже собрали какую-то фигурку, явно не на две строчки кода. Что-то длинное, цилиндрическое, с утолщением на конце. А вот особы, сидящие позади них, весьма симпатичные. Впрочем, по поводу их пола имеются куда большие сомнения. Ладно, а что там наши главные лодыри? Вот гады, тоже корпят. Зажмурились и наморщили лбы, не замечая, как смешно елозят по их лицам солнечные зайчики.

Да, на улице хорошо. Свежо и солнечно, не то что вчера. Решил быть прилежным, не посоветовавшись с пятой точкой, и зря. Копчик сползает к обрыву стула, но за обрывом ничего нет. Пустота. Скоро перестанет сползать. Верхние полусферы ещё будут задавать вопросы: «Зачем я здесь?», «Кто все эти люди?», но займутся не ответами, а чем-то другим, важным, полезным, исконно человеческим, восхождением по лестнице успеха в заоблачную асфиксию. И будет в конце надпись: «Турбослав Рось; окончил Первый Новоултарский Техникум. Красавчик, вектырь-жокей, дипломированный специалист, никто. Место на Цходе после сжатия: ноль. Спасибо за жизнь. Всегда ваш, Орден одминов».

Нет, надо браться за ум. Я вектыри сам освоил, неужели с этой чепухой не справлюсь?

– Ой, рассыпалось.

– Подожди, не трогай, дай разобраться.

– Красивый узор. Ты когда-нибудь встречал дверь?

– Подожди, котёнок, не мешай.

– А мне сегодня ночью не спалось. Всё думала… помнишь, как мы на той неделе на маяке…

– Тс-с-с… э-э, мы не были на маяке на той неделе.

– Не были. А я вот вспомнила. Стояла, смотрела в зеркало, и там ещё Рэм…

– Какой Рэм?! – белобрысый парень вздрагивает и зажимает подруге рот.

– М-м-м! П-ф-ф! Да не волнуйся ты, в норме ГЭ. Не веришь?

– На какой руке у меня пальцы? Отвечай!

– На левой и на правой. Доволен? Я же говорю, всё обошлось. Это я.

– Кто такой Рэм?