Бесчувственные

Этот черт заставил меня умолкнуть, когда саданул со всей силы по столу.

Вся посуда на столе подпрыгнула, а одна салатница вообще упала и разбилась. Пиздец, как он еще стол таким ударом пополам не разломал. Я даже слюной поперхнулась. Но, бля, я совру, если скажу, что испугалась. Нет! Я была рада. Казалось, целая бочка бальзама потоками текла по жилам и душе.

Так-то тебе, бесчувственная сука! И тебя смогла пронять!

Несмотря на то, что он ударил по столу и усмехнулся, глаза поднял отнюдь не холодные. В них так и отображалось раздражение и гнев. И мне не надо его слышать, чтобы понять, что этим он пытается меня усмирить и закрыть мой рот.

Ладно, парень, доводить не буду, но рот свой я хрен закрою. Привел меня, теперь терпи. Может, быстрее надоест играть в игры и вышвырнешь меня.

– Слушай, ну ты оказалась и вправду тупой… Я же вчера предупреждал тебя. Ты в одном своём монологе нарушила все правила.

Кроме ненависти он вызвал во мне еще и приступ брезгливости. Первый раз! Таким, как нам, нельзя брезговать, и дня не проживешь на улице. Но вот к нему я чувствовала дикое отвращение!

– А почему… Как ты там выразилась? Ленивый тупой распиздяй? Почему? – усмехнулся весело.

Он реально ждет ответа?

– Ты серьезно?

– Вполне! Ты меня вообще не знаешь, но позволяешь своим грязным языком чесать то, что не является правдой. Отвечай, почему! Иначе мы сейчас идем с тобой в ванную.

Сделала глубокий вдох. Он же отложил столовые приборы и подался ко мне. В ожидании. И если я не отвечу на его идиотский вопрос, то он и вправду сделает то, что задумал. Вижу по его глазам.

– А разве нет? Ты сидишь дома. У тебя такая хата имеется… Я могу предположить, что ты мент. Потому как при нашем знакомстве ты зачитывал мне статейки. Если мент, разве у них такая зарплата? – показала рукой на кухню, имея в виду и мебель, и в целом то, как она обставлена.

Усмехнулась ему в глаза, намекая, что он продажная скотина.

– Либо у тебя имеются богатенькие папочка с мамочкой, которые своему любимому сыночку ни в чем не отказывают, – уставилась на него в ожидании и хотелось услышать правильную версию.

Но для себя я уже выбрала правильный ответ. Мамочка с папочкой. Ух, как я его задела-то!

Начала тихо хохотать, показывая, что он для меня смешон. Очередной мажорик, Чича. Он очередной родительский сосунок. Понятно, почему он без всякого страха удерживает меня у себя в квартире. Такие люди либо менты, либо богатые со связями. Хреново…

– Знаешь, что я хочу с тобой сделать в данную секунду? – невинно поинтересовался, хотя по его виду с трудом можно было сказать, что он в данный момент спокоен.

– Что? – сладко пропела.

– Переломать твой хребет. А заодно вырвать твой ядовитый и гнилой язык. Чтобы кровью харкала. Чи-чааа.

Смех разом слетел с моего лица. Каждая его угроза отражалась в его глазах. И имя… Имя холодом отозвалось в моем теле. То, как протянул. С каким сарказмом…

– Ну давай, или боишься? Или родителям потом придется подчищать?

– Заткни свою пасть!

Услышав его жуткий ор, резко оттолкнулась ногами и отъехала на стуле от стола, подальше от этого сумасшедшего. Если он сейчас мотнет рукой, то спокойно схапает меня. Я лучше буду в этот момент подальше от него.

От громкого и быстрого его дыхания грудная клетка высоко вздымается. Черные глаза заволокло красной пеленой. Набычился.

– Давай, чтобы мы никогда больше не возвращались к этому вопросу… А зная тебя, это невозможно. Поэтому сразу закроем данную тему. Родителей у меня нет! Они умерли! Все? – загромыхал на всю кухню.

Сглотнула и кивнула, соглашаясь.

Жалко ли мне его? Нет! Отчего жалеть? Все мы когда-то будем валяться в сырой земле и гнить. И что от этого? Он не открыл для меня Америку! Тем более, живет он не бедно и явно ни в чем не нуждается.

Смотрит неотрывно мне в глаза, и от увиденного не приходит в восторг, поэтому не удивляюсь его следующему срыву:

– А теперь пошла отсюда вон! К себе! – и снова этот жуткий крик.

Что, блядь, он так завелся? Истеричка! Ну сдохли и сдохли. И он, как я погляжу, уже взрослый дядечка. Страдает, что ли, до сих пор? Я еще не успела добежать до комнаты, как он меня догнал и скрутил.

Что за черт?

Развернул и спиной впечатал в стену.

– Отвали! Я поняла!

Но вот такого человека перед глазами я еще не видела. От моих слов и от моей реакции на сказанное им, казалось, он слетел с катушек. От его вида у меня начинало леденеть тело. Щупальца страха сковывали все тело и сердце, парализуя.

Я его совсем не знаю. Допизделась!

Дышит загнанно и будто прокручивает все мои слова из раза в раз. Зажал меня у стены и навалился всем своим телом, нависая надо мной. Дернулась и только хотела залепить ему пощечину, но он, разгадав мои действия, резко надавил локтем на кадык, вышибая из меня весь воздух. Хрип вырвался изо рта и кислород толком не поступал.

Уперся в мой лоб своим и вдавливает голову сильнее в стену. Снова дернулась и хрипло взвыла.

– Никогда… Никогда не смей упоминать мою семью… В следующий раз я не посмотрю, что ты девчонка. Маленькая, неопытная, – смотрел в глаза и быстро, как сумасшедший, шептал. Голос ледяной, а в глазах мрак.

Я где-то слышала, что глаза – отражение души. Значит, в его душе пустота… Глаза пустые и страшные, и душа, значит, такая же – черная, со своими демонами и потусторонними существами.

– Никогда не трогай мою семью… Никогда чтобы не слышал, как из твоего гнилого рта вылетают слова о моих родных. Я тебя убью. Поняла? – и давит сильнее локтем в кадык.

Чувствую, как ноги и руки начинают неметь. Но сказать да – значит сдаться!

– Я клянусь, я тебя придушу. Лучше ответь!

Даже вязкую слюну не могу сглотнуть, так как он зажимал мое горло.

– Хр..р… – один хрип вырвался изо рта, поэтому медленно моргнула, соглашаясь с ним и в этот же момент он скинул свою руку и отошел от меня. А я мешком повалилась на пол.

– Быстро скройся с моих глаз. Желательно, надолго, – посмотрел дико, в желании снова броситься на меня.

Да с удовольствием! Резко развернулась и сбежала к себе в комнату.

Забежав и закрыв дверь – к сожалению, на ней не было замка – прислонилась к ней спиной и спустилась по ней на пол. Обхватила руками шею, растирая. Чувствуя, как глаза наполняются едкими и презрительными слезами.

Твою мать… Как же унизительно! Все то говно, что со мной творилось из раза в раз, из года в год, не было для меня таким ударом, как этот в данный момент. Что это за чертовщина?! Почему стало так тошно?

Не показываться? Да я с радостью. Ты сам пришел за мной! Так бы я фиг нос свой высунула…