Охота на Анжелику

– Ты где ее нашел, старик? – проследил его взгляд Стас. – Девочка-конфетка.

– Да так, свалилась на мою голову, – вздохнул Кирсанов. – Мы, оказывается, с ней соседи.

– А, ну тогда сам бог велел! А я уже не знаю, как от этой дуры отделаться, – он с досадой посмотрел на Элю. – Тут такие крошки подвалили! Вон, за соседним столиком.

– Ой, Стас, не умрешь ты своей смертью, – ухмыльнулся Кирсанов, и они подошли к остальным.

– Так и не надо, меня вполне устроит смерть от оргазма! – заржал дружок.

Лика банан уже доела, и Таня предложила ей еще, но та отказалась. А Таня почистила очередной на радость Ленчику, оказывается, она их с собой притащила в рюкзачке, они были такие зрелые, что требовали немедленного съедения.

Кирсанов сел на соседний от Лики стул и спросил в лоб, без всяких там рассусоливаний.

– Ты здесь одна?

– Пока да, – обожгла она его взглядом и, словно испугавшись двусмысленности фразы, поспешно добавила, – но скоро приедут остальные. Я здесь на разведке.

– Значит, сегодня ты к себе никого не ждала? – уточнил на всякий случай Кирсанов. – Или, может, кто из контрразведки в гости зашел?

– Не ждала и продолжаю не ждать, – поджала она губы. – О чем ты сейчас толкуешь?

Выпендривается! Все бабы – дуры, с неожиданной злостью подумал Кирсанов. – Еще бы спросила, с кем это я тут разговариваю?!

– Мне показалось, что я слышал в твоей комнате шорох, – ворчливо выложил он.

– А что ты делал возле моей комнаты? – вытаращила она на него глаза, а потом заметно заволновалась. – Что значит шорох? Какой шорох?

– Я – твой сосед, – пояснил он. – А шорох я слышал через стенку шкафа. Но когда я постучал, то мне никто не открыл, и я решил, что мне показалось.

– А теперь что? – прищурилась она.

– А теперь, думаю, может, пойдем, проверим, пока горячее не принесли?

Она смотрела на него своими серыми глазищами и молчала.

– Эй, вы, о чем там шепчитесь? – затеребила его рукав Танька. – Мы, между прочим, ставки делаем, через сколько тут еду притащат!

– Танюш, мы сейчас вернемся, – сказал Кирсанов и потащил из-за стола Лику.

Ей стало страшно. Что это за шорохи он там слышал? И почему не позвал с собой друзей? И вообще он какой-то подозрительный. Зачем он ее тогда в номер затащил, вместо того, чтобы сразу бежать на улицу? И сейчас вот тоже волочет, словно на привязи. Впрочем, она оглянуться не успела, как они оказались уже перед ее дверью.

– Ну, открывай, – шепотом приказал он.

Коридор, по которому еще недавно носились взад-вперед люди, был пуст, словно их всех корова языком слизала. Лика вздохнула и отомкнула дверь. Денис вбежал туда первым, но свет включить не успел. Лика, шагнувшая за ним на порог своей комнаты, не успев ничего понять, тут же полетела кубарем, споткнувшись о нечто огромное и живое, бьющееся на полу в агонии.

– Мамочки! – завизжала она.

И на четвереньках бросилась наутек. С перепугу она попыталась укрыться от чудища под кроватью, бестолково тыкаясь головой в матрац, стоящий прямо на полу. Она совсем ничего не соображала от страха. Но судя по звукам, в номере шла борьба. В проем распахнутой двери проникал свет, и в этом квадрате сплелись и кувыркались два рычаще-матерящихся тела.

– Господи Иисусе, – заскулила Лика. – Он тут был, то бишь есть! Да что же мне делать?

Денис оказался прав, в ее номере действительно орудовал грабитель, который теперь пытается убить ее соседа и спасителя. Она отползла от дерущихся подальше. Тут надо было действовать быстро. Когда такие сцены показывали в кино, она никогда не понимала, как это можно пищать, глядя на дерущихся мужчин, вместо того, чтобы взять палку и огреть как следует противника. Палки по близости не наблюдалось, поэтому Лика схватил один из своих горнолыжных ботиков, брошенных под ногами, размахнулась, как следует, и метнула его в голову грабителя, оседлавшего Дениса. И все было бы прекрасно, если бы в последнюю секунду Кирсанов не сбросил с себя преступника, поменявшись с ним местами, и не принял этот мощный удар на себя. Слабо всхрапнув, он обмяк, а бандит, спихнул его на пол, выскочил в коридор.

– Мама дорогая, – застонала Лика, увидев, к чему привело ее вмешательство. – Вы живы? Вы меня слышите, Денис Николаевич?

С перепугу она снова перешла на «Вы», да еще и с именем отчеством в придачу. Он горестно застонал, приподнимаясь с пола, чем несказанно ее обрадовал.

– Бляха-муха! – с чувством проскрипел Кирсанов, когда в голове перестал гудеть набат. – Чем это ты меня?

«Надо же, так сильно схлопотал по куполу, а помнит, что это я его», – огорчилась Лика, секундой раньше, надеявшаяся списать травму на происки врагов.

– Я хотела его, – кинулась она в самозащиту, – а ты такой вертлявый, что сам под руку подвернулся.

– Значит, это я виноват, что ты меня ботинком? – задохнулся Кирсанов, отбрасывая орудие насилия в угол. – Хотела она!.. Лучше бы охрану вызвала.

– Ага, я сейчас, – поспешно кинулась она к телефону, желая быть полезной.

– Что сейчас?! Сейчас уже поздно, – остановил ее Денис, ощупывая темечко. – Ты лучше компресс холодный сделай, ты ж мне череп раскроила!

– Потерпи минуточку, – попросила Лика и рванула в ванную, досадуя, что сама не догадалась о компрессе.

И уже после того, как он устроился на ее кровати с мокрым полотенцем на голове, она догадалась включить свет и замкнуть входную дверь.

Дверь закрылась легко и непринужденно, что привлекло внимание ее спасителя.

– Странно, замок не сломан, мы его нормально открыли. Ты ее закрыла сейчас без проблем. А ну, посмотри, все ли цело, – велел Кирсанов, постанывая.

– Да у меня и брать нечего, – пожала она плечами, – золото я в Москве оставила, а документы и деньги я с собой прихватила, когда мы на улицу побежали.

И она похлопала по плоской сумочке, пристегнутой к ремню брюк. От чего свитерок обнажил полоску живота, и Кирсанов застонал уже в полном отчаянии, потому что в голове что-то отчетливо клацнуло. Интересно, теперь всегда будет клацать при виде нее или пройдет со временем?

От этого «со временем» совсем поплохело. Видно, она его хорошо по голове приложила, раз такие фразочки в голове рождаются, подумал он и поморщился.

– Что болит? – участливо спросил она, и наклонилась над ним.

Он не мог больше выносить этой пытки, легонько дернул ее на себя. И ощутил на себе ее всю разом от затылка до пят, гибкую, сильную, легкую. И тут же впился в ее губы, не раздумывая, чувствуя как она напряглась. В голове его окончательно помутнело, и кто его знает, что бы случилось дальше, если бы она не отстранилась резко и не врезала ему по щеке. Набат в голове снова загудел протяжно и оглушительно.

– Подлец! Как ты смеешь! – взвизгнула она.

– Да сколько ж можно меня лупить?! – искренне возмутился он, ощупывая ноющую голову.

– А чего ты руки распускаешь? – кипятилась Лика.

– А чего нельзя? – разозлился он. – Значит, как по голове меня, так можно, а как раны зализать, так нельзя?

– Что ты сказал, «зализать»?! – взвилась она над кроватью. – Да я замужем, чтобы ты знал!

И спрыгнула на пол.