Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Они скученно улеглись прямо на земле, прикрывшись бурками. Очевидно, воинственные доргеймцы, выросшие в суровых болотистых краях, вполне привыкли к походному образу жизни. Тин, Тод и Даниел, уныло переглянувшись, последовали их примеру.

– Возьми бурку, советую снять сапоги, а то замерзнешь насмерть, – небрежно бросила Одди, кинув ему кусок теплой шкуры.

Совет ее был разумным; Артур, морщась от холода, стянул с себя сапоги и выжал их. Затем носки. Подвернув штаны, он закутался в шкуру, стуча зубами. Теплый мех не согревал его, от еще промерзшей после смрадня земли исходил холод.

Неожиданно он почувствовал, как кто-то раскрывает края бурки и осторожно ложится к нему. Это была Диана. От разгоряченного тела девушки исходил приятный жар, и Артур ощутил, как у него перехватывает дыхание от волнения и еще какого-то смутного чувства.

– З-значит ли это, что я прощен? – все еще стуча зубами, поинтересовался он, ощущая, как в темноте губы помимо его воли растягиваются в шаловливую улыбку.

– Я пока еще не слышала твоих извинений, – прошептала Диана, с чувством обнимая его и страстно прижимаясь всем телом.

– Прости, что ушел, ничего не объяснив. Прости, что оставил вас одних с Тодом. Это покажется странным, но он теперь действительно знает, как выйти из леса. Дрейворд Клинч наградил его «чувством дома». Он теперь с закрытыми глазами выйдет к городу, где живут неумелы. Помимо этого, у Тода есть «чувство дружбы»: то есть, он не совершит чего-то такого, что может причинить мне или кому-то из вас вред.

Прекрасное лицо Дианы, освещенное луной, удивленно нахмурилось.

– И я должна поверить во всю эту ахинею?

– У тебя нет выбора, ты же лежишь сейчас в моем логове, – дерзко ухмыльнулся Артур, прижимая девушку к себе. Действительно, в этот незабываемый момент ему меньше всего хотелось думать о Тоде и всяких чувствах, кроме одного – его собственного, по отношению к девушке, которую он так страстно любил.

Глава 4 яд аспидов на губах их

Рабилон встречал стылыми холодами. Северные края, чего от них ждать путного. Город укрылся от чужих глаз в диком лесу, который уже успел нарядиться в праздничные белые одежды: пышные комья снега, налипшие на ветки, придавали деревьям чудесный и немного торжественный вид. Холодное безмолвие поприветствовало странников, внезапно очутившихся на заснеженной поляне. Секунду назад их не было, но вот восемь мужчин словно бы материализовались из снега и теперь стояли, немного удивленно и растерянно озираясь по сторонам. Заприметивший незнакомцев русак во весь опор помчался прочь, шелестя опавшими ветками.

– Вот мы и дома, – улыбнувшись, произнес Аркус, с удовольствием ощущая, как изо рта выходит пар. Ему уже порядком надоел жаркий климат; как славно, что Вингардио хоть здесь решил не вмешиваться в естественный ход природы и оставил все как есть. – Только где же сами постройки?

Естествознатели переместились на окраину города, желая пешком обойти его вдоль и поперек. Однако теперь мужчины начали сомневаться в правильности принятого решения. Призрачные дома исчезли, оставив после себя лишь безмолвный еловый лес, хранивший тайны.

– Прогуляемся? – весело подмигнул Троний, желая разрядить обстановку. Каждого из них охватило сейчас смутное волнение, но вот чем оно было вызвано? Боялись ли они увидеть вместо города одни развалины? Страшились встретиться со своим заклятым врагом Вингардио? Сложно сказать. Подобно тому как мороз сковал деревья в белый плен, также и их сердца погрузились в томительную тревогу.

Они нерешительно побрели в сторону центральной площади Рабилона, туда, где когда-то гордо возвышалась библиотека со свитками.

Нороган задумчиво глядел по сторонам; он все никак не мог выкинуть из головы прекрасное лицо Павлии, которое словно бы навеки отпечаталось в его мыслях. Кто-то робко тронул его за рукав соболиного полушубка. Доланд.

– Невесело тут, да? – тихо и как-то неловко произнес его друг.

Нороган небрежно пожал плечами.

– А чего ты хотел, дружище, ведь была война. Нам еще здорово повезет, если мы встретим кого-то живого из естествознателей.

– На самом деле я не очень хотел в Рабилон. Но Ирионус сам меня попросил, – вдруг откровенно признался Доланд.

Нороган хмыкнул, взглянув на приятеля. Доланд был выше его ростом, и ему приходилось закидывать голову, чтобы посмотреть тому в глаза. Он и сам был довольно высоким, но друг перещеголял его даже в подобной малости.

– Отчего же ты не хотел? Все лучше, чем бегать от приспешников Вингардио.

– Меня вовсе не радует мысль о том, что я оставил Павлию в полном одиночестве.

«Меня тоже» – пронеслось в голове у Норогана, но он благоразумно промолчал.

– Она – это все, что у меня есть, понимаешь? Боюсь, если со мной приключится беда, то что станет с ней? У меня дурные предчувствия. Хоть война и закончилась, чудится мне, что хорошего ждать нечего.

– Не думал, что ты суеверен, друг мой, – улыбнулся Нороган, внутри себя недоумевая страхам приятеля.

– Да, ты прав, зачем беду накликивать? Просто я хотел сказать… Если вдруг что случится, присмотри за ней, ладно?

«Они что, издеваются надо мной?» – с глухим раздражением подумал Нороган. «Жена просит за мужа, муж за жену… Будто разом в могилу собрались!»

– Ладно? – с напором повторил Доланд, положив ему руку на плечо. Нороган поморщился и отодвинулся в сторону – ему показалось, будто ладонь приятеля весит несколько пудов. Как и ответственность, которую они оба водрузили ему на плечи.

– Да, да, – досадливо отвечал он. – Только все будет хорошо, помяни мое слово.

***

Наверное, он был прав. По крайней мере, Рабилон не представлял для путников ни малейшей опасности, ибо казался совершенно пустынным, холодным и безразличным. Все естествознатели, ранее населявшие здешние края, разбрелись по разным сторонам света, библиотека была разрушена, главные улицы пустовали.

– И он хотел, чтобы мы тут слонялись целый год, как бродячие псы без крова над головой! – возмущался коренастый Керт. Он не обнаружил собственного дома, что повергло его в особенно мрачное расположение духа. Да и остальным было невесело. Густо пошел снег, погружая уцелевшие фундаменты в белесую дымку.

– Будем ночевать здесь? – уныло поинтересовался Троний, оглядываясь на остальных. – Или вернемся в Шуханер?

– Мы не выполнили задания, – твердо возразил правильный Доланд. В отличие от остальных у него одного имелось больше причин поскорее вернуться, но при этом он предпочитал в точности исполнять волю предводителя.

– Он прав, – поддержал приятеля Нороган, который, впрочем, руководствовался совсем иными причинами. – Мы пришли сюда не для праздной прогулки.

– Что ж, тогда найдем более-менее сносную хату и сотворим над ней защитный купол от снега. Эти белые осы действуют мне на нервы!

Они вновь направились к лесу, надеясь найти там уцелевшие постройки. Были бы стены, а взамен крыши они совместными усилиями что-нибудь придумают.

Их ожидания оправдались – в самом деле перед ними показался жилой дом. Стоял этот доходяга у самого леса, на тощих сваях, однако одна сторона его от времени осела, что придавало постройке унылый и чахлый вид. Будто хромой без костыля, мрачно возвышался он на опушке; из оконца, где недоставало стекол, горел мягкий свет, а из трубы гостеприимно чадил дымок.

– Кто-то из деревенских, что ли, облюбовал местечко? – с сомнением пробормотал Керт. Он подумал так, ибо дом дышал на ладан и, казалось, вот-вот должен обрушиться. Естествознатель бы уж точно догадался, как привести его в порядок. Однако вероятность того, что здесь жил обычный человек, тоже сводилась к минимуму; разве что отшельники будут селиться так далеко от людей.

Но в ночной пурге и подобная развалюха выглядела уютной, посему мужчины, недолго думая, постучались в дверь. Им тут же отворили, словно хозяин наперед знал, что к нему пожалуют гости. Впрочем, дверь изнутри еще закрывалась цепочкой, поэтому она лишь слегка приоткрылась, показав гостям владельца избушки.

Довольно благообразный мужчина с фартуком поверх одежды, невысокий, с бородой, начинавшейся под самыми глазами, немного унылый и на вид вполне походивший на какого-нибудь лесничего или дровосека. У него было доброе морщинистое лицо, которое, однако, при виде всей их компании омрачилось печалью.

– Если желаете на постоялый двор, то мы нынче не принимаем гостей, – отрезал он и многозначительно покосился на цепочку, придерживающую дверь.

– Мы естествознатели, – решил играть в открытую Керт. – Пришли в Рабилон, чтобы узнать, уцелел ли кто после войны.

Эта фраза подействовала на мужчину волшебным образом, ибо он живо снял цепочку и распахнул дверь так сильно, что добрая половина снега засыпалась на порог.

– Естествознатели! Превосходно! Да ведь и я тоже, он самый!

Затем мужчина вдруг о чем-то вспомнил, резво прикрыл дверь и повесил цепочку, так и не пропустив никого в свое логово.

– А вы те? Или эти? – туманно поинтересовался чудной хозяин, краснея от неудобства. Очевидно, он желал выспросить у гостей, на чьей стороне они воевали, но сделал это весьма неуклюжим образом.

– Уже не осталось никаких сторон, – насмешливо возразил Нороган. Его юное выразительное лицо внушило хозяину больше доверия, нежели бородатое и суровое – Керта, поэтому он все-таки решился пропустить незваных гостей в дом.