Однажды в сказку. (Не) Злая королева

Эдвард всё еще молчал.

Толстый откупорил пузырек и, принюхавшись, сморщился.

– Скорее всего, ведьмовское зелье.

– Подождем, когда вернется Большой нос, он точно скажет. Но я в этом даже не сомневаюсь, – Ворчун победно потряс гримуаром Гримхильды.

Умник высыпал на ладонь несколько найденных в мешке монет.

– Гримвальдские, – задумчиво хмыкнул он.

– Так может, они, это, не наши? – снова заволновался Толстый.

– Наши, не наши, какая разница? – пробормотал Ворчун. – Где поймали, там и посадили. А нам галочка для отчета. Оформляем их и отправляем запрос на конвой.

– А знаете, что я недавно узнал? В Гримвальде королева новый закон подписала, – вдруг подал голос Умник, все еще перекатывая в руке монеты.

– М-м? – с интересом отозвался кто-то из охотников.

– Об обязательном тестировании всех подданных на магический дар. Они даже завели официальные списки.

Эдвард бросил на меня быстрый нечитаемый взгляд.

– Вот это правильно, – отозвался Гнусавый, – везде должен быть порядок!

– Так что, у них теперь тоже надзорный орган появится? – удивился Толстый.

– Ага, конечно! – рассмеялся Длинный. – Бьюсь об заклад, всё будет в ведомости этих треклятых фон Бергов.

– Так или иначе, чем меньше нелегальных магов, тем лучше! Вот и нашему Жестокому королю уже бы следовало принять подобный закон.

– Ворчун, – предостерегающе произнес Гнусавый.

– А чего? Наше Величество что-то слишком мягок к одаренным. Даже прозвище свое не оправдывает. Обяжи он всех еще с детства проходить проверки, и нам бы меньше работы. А то гоняемся за нелегалами, как собаки какие-то! Вот честное слово, у нашего короля просто кишка тонка!

– Ворчун! – сразу несколько голосов попытались осадить разгорячившегося охотника.

– Ты бы поосторожней с выражениями. Все же о повелителе нашем говоришь, – тихо заметил Умник.

– Тю, а что мне станется? Король о моих словах же не узнает. Никто из вас меня его Величеству не выдаст, – хохотнул он, покачав указательным пальцем. – Не посмеете, я ведь, если что, и о вас много чего могу рассказать.

Гнусавый скосил на нас глаза.

– А, да эти уже никому ничего на скажут, – Ворчун махнул рукой. – В магической тюрьме до короля-то не докричишься.

И он разразился громким противным хохотом. Эдвард сидел спокойный, с какой-то странной легкой улыбкой на губах, которая не сулила Ворчуну и остальным ГНОММам ничего хорошего.

Охотник взял зеркальце и начал его с интересом крутить в руках.

– Хм, вроде обычное, – скучающим тоном протянул он и постучал серебряной рамой по столу.

Я дернулась, что не укрылось от Ворчуна. Он с интересом на меня посмотрел.

– А может, и необычное.

– Прошу осторожней! – взмолилась я. – Это зеркало досталось от матушки, и очень мне дорого.

– Дорого, говоришь? – охотник ухмыльнулся и со всей силы швырнул Роджера на стол. – Можешь забыть, в тюрьме оно тебе точно не понадобится.

Я испуганно подскочила на ноги, подбегая к столу. К счастью, зеркальце выглядело по прежнему целым. Ворчун схватил меня, крепко прижимая к себе.

– Так, ну что, старика в камеру, а бабуля пусть еще с нами побудет, – протянул он и совершенно недвусмысленно шлепнул меня по ляжке.

– Тьфу, она же старая! – рассмеялся Гнусавый, покачав головой.

– Так на лицо можно и не смотреть, – возразил Ворчун, – зато гляди, какая фигурка-то аппетитная!

Тут, к моему удивлению, рассмеялся Эдвард.

– Всеми святыми прошу, сделайте милость, забирайте!

– Что? – я возмущенно вскинулась, даже забыв о противных руках Ворчуна.

Охотники удивленно переглянулись, выглядели они не менее озадаченными.

– Я хоть немного отдохну от этой старой карги! Она у меня уже в печенках сидит, – Эдвард картинно закатил глаза. – Сил нет! Всю плешь мне проела своим ворчанием, все нервы истрепала! Почитай, целую жизнь на неё потратил, а она мне ни дня покоя не дает. Святым Готфридом молю, забирайте! А я посижу в камере в тишине да в спокойствии, отдохну.

И он счастливо улыбнулся, прикрыв веки.

– Слышь, дед, тебе тут не гостиница, чтобы отдыхать, – проскрипел Ворчун и потащил меня к кованой двери.

Он грубо впихнул меня в тесную темную комнату с зарешеченным окном, где не было ничего, кроме большого жестяного ведра. Следом в нее втолкнули и короля. Тяжелая дверь захлопнулась, и послышалось лязганье закрываемого замка.

Опустившись на холодный пол, я прислонилась к стене и с негодованием посмотрела на Эдварда.

– И что это только что было?

– Если бы я начал возмущаться и требовать оставить вас в покое, они бы точно от вас не отстали, – спокойно заметил Эдвард, внимательно осматривая камеру. – А так поступили против моего желания из чувства противоречия. Оно присуще почти всем служителям надзорных органов. Вспомните, как один из них швырнул Мортимера на стол.

– Да? А если бы ваша импровизация не сработала? – все еще негодовала я.

– Действовал бы по ситуации, – пожал плечами король, опускаясь на пол.

Задумчиво посмотрела на сидящего рядом со мной старика.

– Значит, Эдуард из рода Фрост? – немного успокоившись, полюбопытствовала.

– Сказал первое, что пришло в голову. Не говорить же им было имя правящей семьи.