Шторм изнутри

Не зная пути, выбраться из этого лабиринта невозможно. Туннели разветвляются, разворачиваются, пересекаются вновь и уводят в совершенно разные концы на десятки километров. Они то ведут на спуск, тогда как должны выводить на поверхность, обрываясь на несколько метров вниз, то поднимаются кверху, хотя должны вести все глубже в недра земли. Они то сужаются в непролазные шкуродеры, то расширяются в пещеры без сводов и стен, в которых неясно откуда вы пришли и куда идете. Туннели разворачиваются, возвращаясь в себя же самих, петляют, выводят к ледяным рекам, обрушиваются гигантскими водопадами, скалятся сталактитами и сталагмитами, врезаются в неразрушимую горную породу и обнажают несметные сокровища своих недр.

И весь этот лабиринт заполняет мрак. Непроглядная темнота, лишь иногда – и почти безуспешно – разбавляемая голубоватым свечением глубинных растений – невиданных грибов и мхов.

Кай двигался по сухому штреку с ровными стенами, под ногами была такая же мягкая однородная земля, как по сторонам и над головой – факел постоянно шипел и швырял в нее искры. Кай не пользовался никакими картами, двигаясь только по памяти, как не раз уже проходил здесь. Он внимательно вглядывался в темноту впереди и прислушивался к тишине, не торопясь делать каждый новый шаг.

Дикие обитатели этого лабиринта способные учуять потенциальную добычу раньше, чем их отлично видящие в темноте глаза ее обнаружат; готовые наброситься, едва представится возможность, даже если их размер много уступает противнику. Наверное, если человек заблудится в этих коридорах и сможет выжить, он тоже станет таким – будет бросаться на жертву при первой возможности без всякого разбора. Никто не знает, что за создания наполняют этот лабиринт. Слухи чего только не доносят – невиданные животные необычайной ловкости, рои скарабеев, духи, призраки, безмолвные и безликие люди, зовущие куда-то болотные огни. Про эти туннели чего только не рассказывают, от банальных баек, передаваемых из поколения в поколение, до действительно необъяснимо странных происшествий, с достоверностью которых даже не поспоришь.

По бедру Кая хлопал изогнутый обоюдоострый широченный тесак такого размера, что тянул на небольшую саблю – он привносил иллюзорное чувство защищенности. Кай брел по земляному туннелю, под ногами стелилась очень ровная и мягкая поверхность, словно здесь специально подметали – ни единого камешка, ни комочка грязи. В шахте было очень тихо – треск факела, казалось, был единственным источником звука на много километров, наполняющим коридоры собственным эхом. А еще Кая не покидало ощущение, что кто-то постоянно за ним наблюдает.

Факел в его руке шипел и бросался искрами во все стороны, норовя обжечь и самого Кая. Это был последний. Животный жир горел хорошо, но уж больно быстро, и этот факел тоже доживал свой срок. Кай поглядывал то на пламя, то во тьму впереди. Факел плюнул в сторону пару раз большими кусками горящего сала, пламя уменьшилось, факел сбросил с себя последнюю искру и потух, оставив Кая в полной тьме. Чернота и тишина навалились огромной массой, окутав его в свои холодные объятья.

У Кая было достаточно факелов, но не бесконечное количество. Потому он купил прекрасный фонарь. Он был довольно тяжелый, увесистый, в стеклянном шестигранном корпусе и изысканной бронзовой раме с похожей на паутину и мох сканью. Несмотря на свою громоздкость, фонарь был переносным, позволяя ухватиться за толстое кольцо-ручку, с выемками для пальцев. Такие фонари когда-то заправляли керосином, но этот был электрическим, потому Кай докупил целую ленту толстых тяжелых батареек и пару запасных ламп.

Всего несколько секунд понадобилось, чтобы отшвырнуть прочь догоревший факел, отстегнуть фонарь от ремня, где он болтался все это время и щелкнуть включающим его тумблером. Но за эти несколько секунд, не отводивший взгляд от черноты пространства перед собой, Кай заметил какой-то блик. Казалось, его сознание само породило видение. Но все его чувства закричали, сбились в один сжавшийся комок, возвещая о присутствии чего-то невидимого впереди. Ощущение опасности адреналином ударило в голову, на кратчайшие доли секунды сея панику в сознании.

Зажегся фонарь.

Острые желтые лучи электрического света, рванувшего сквозь стеклянные стенки, моментально растворили густоту мрака. Фонарь освещал куда большее расстояние, нежели факел, прокладывая путь в глубину коридора, где клубилась таящая неизвестность тьма.

Коридор был пуст.

В освещенной сфере пространства не было никого и ничего, но дальше – не разглядеть.

Шаг за шагом, словно только что обрел опору под стопами, Кай медленно продолжил движение. Он пригнулся, слегка согнул колени, пружиня ногами при ходьбе, тело было напряжено, чувства обострены, он буквально кожей ощущал окружающие его стены. Он сам стал двигаться, словно зверь, готовый к схватке, и звериные инстинкты просыпались в нем, усиливая чувства.

Туннели давят, они угнетают и держат в постоянном напряжении. Здесь нельзя отдаться мыслям, коротая время пути в своих раздумьях и фантазиях. Каждое мгновение необходимо рассматривать одинаковые своды и пол, впитывать это бесконечное однообразие, до рези в покрасневших от слабого света глазах, вглядываясь во тьму. Бесконечная концентрация, разум постоянно занят поиском верного пути, а чувства обострены, стараясь уловить что-то в неизменном пространстве вокруг. Но ничего не происходит. Тщетные попытки услышать нечто в гробовой тишине.

Все это тянется бесконечные часы, чувство времени растворяется в монотонности, превращаясь лишь в неизмеримые во тьме расстояния от одного поворота до другого.

Шаг за шагом.

Все та же тишина, лишь эхо собственных шагов. Все та же густая тьма, протянувшая свои пальцы сквозь сферу света от тяжелого фонаря. Но воздух!… Кай почуял даже не запах, носа просто коснулось какое-то движение воздуха, постороннее, едва заметное, как пушинка одуванчика, но это движение он сам не мог породить.

Кай замер. Он даже сделал шаг назад, очень… очень медленно поставив фонарь в пыль пола. Не отрывая глаз от темноты прямо перед собой, он опустил одну руку на рукоять тесака и застыл.

Тишина. Она давила и пульсировала собственной кровью в ушах. Ничего не происходило, но какая-то энергия рождала чувство, что что-то не так, вокруг не та однообразная пустая чернота коридоров.

Во тьме снова появился блеск. Теперь это был отчетливый блик, похожий на лунное отражение, прямо перед Каем. Это глаза – так блестят глаза животного в темноте, когда в них отражается источник света. Зверь не дал и мгновения Каю на мысль или движение, моментально появившись в освещенном пространстве.

Огромное жилистое тело размером со льва, кошачья морда и ничуть не менее львиная грива, пышная и лоснящаяся. Мощные лапы, согнутые для прыжка, выпустившие мощные когти, глубоко впившиеся в землю. И гладкая, блестящая в неярком свете черная шерсть – не единого волоска иного цвета – словно созданная самой тьмой. Лишь когти и глаза выделялись в этом пятне черноты.

Туннельный Кот. Так ласково называли его те, кому удалось выжить при встрече с этим животным. Ловкость, кровожадность и хитрость делали из этого обаятельного парня великолепного убийцу. Встреча с ним, вот так нос к носу, почти всегда означала смерть.

Кай не шелохнулся – да он бы и не успел – но все его тело изготовилось к схватке. Пальцы обеих рук напряглись, сложившись в подобие когтей, но на лице не дрогнул не один мускул, не отрывая взор, он смотрел в глаза животному.

Кот не атаковал, он так же остановился перед Каем глядя ему в глаза в ответ, не единого движения, лишь черный нос работает, нюхая воздух. Кот был прекрасен, короткая черная шерсть подчеркивала смертоносную грацию кошачьего тела, а грива казалась ухоженной и чрезвычайно мягкой, хотелось погладить ее, запустить в нее руки. Восхитительный хищник, о таких животных даже не знают на поверхности.

В сфере света они замерли как две статуи, разбивая секунды на миллионные доли в давящем напряжении. Из утробы Кота послышался тихий рык, но зверь не двигался, лишь в сильно увлажненных, непривычных к свету глазах дрожала искра отраженного фонаря.

Адреналин бил по вискам тяжелыми ударами пульса. Лицо Кая оставалось суровым и невозмутимым, но внутри у него царил хаос: страх смешивался со злостью, агрессия и ярость смешивались с паникой. Он одновременно готов был броситься на животное, в остервенении разрывая плоть противника, и в то же время ему хотелось бежать без оглядки, расширенными зрачками ища укрытия от опасного хищника. Мысли путались, сразу скопом возникая в голове, и сквозь них Кай пытался найти выход. Он пытался успокоиться, обрести равновесие и найти внутри себя какое-то решение, нечто, что поможет ему в этой ситуации.

Сколько раз он путешествовал сквозь эти подземелья, такого никогда не происходило. Кай всегда соблюдал осторожность, всегда поддерживал предельную концентрацию, и свет всегда горел вокруг него. Что-то было не так, дикие животные туннелей обычно боятся яркого света, почему этот Кот сейчас стоит перед ним? И откуда он вообще взялся? Кай ведь почувствовал его лишь когда он был уже совсем рядом.

Напряжение нарастало. Казалось, воздух нагрелся в сфере света фонаря. Кай хватался за каждое чувство, за каждую мысль, пытаясь найти выход, не желая вступать в кровопролитную схватку в неизвестности туннелей, все глубже копая внутрь своей души, надеясь, что там кроется подсказка, ибо снаружи оставались лишь ровные стены коридора.

И тут что-то изменилось. Кай обратил на это внимание только потому, что взгляд Туннельного Кота поменялся – похоже, зверь был чем-то удивлен, словно что-то необычное увидел перед собой, он смотрел на Кая, как на нечто отличающееся от всего окружающего его сейчас и всего того, что он видел раньше. Кай попробовал вернуться назад из того погружения внутрь себя, что он инициировал в собственном сознании, теперь он вновь пытался чувствовать окружающее его пространство, но это было не так-то просто сделать. Что-то поменялось, изменив само восприятие; чувства и энергии изменили свой привычный облик и ощущались совершенно по-новому для Кая, он не понимал, как взаимодействовать с ними, словно попал в незнакомую среду.

Кот отступил на шаг.

Кай почувствовал какую-то невидимую пелену перед глазами. Сама суть зрения не поменялась, но нечто незримое встало на пути его взгляда, словно идеально прозрачная призма незаметно изменяла его видение окружающего. Кай вновь направил чувства вглубь своей души, но он сам был в порядке, ничто не намекало на помутнение разума или чего-то подобного.

Кот еще отошел. Он вовсе не был напуган увиденным и не старался убежать. Скорее он просто потерял интерес, даже выглядел несколько удовлетворенным, но явно не собирался задерживаться. Из его нутра сквозь закрытую пасть донесся рык, тихий, немного напоминающий кошачье урчание. Еще немного поглядев на Кая и, развернувшись, Кот нырнул в темноту, став, как и был, абсолютно невидимым во мраке.

Замерев, Кай медленно расслабил и опустил руки, тело стала бить крупная дрожь. Но странное чувство сломанного восприятия не исчезло. Оно чем-то напоминало ощущение нереальности от воздействия растительных препаратов Подземелья или от чрезмерной усталости, когда тонус поддерживается излишними порциями кофеина или другого стимулятора. Но это была лишь отдаленная схожесть, имеющая какие-то общие начала, какие-нибудь одинаковые нервные узлы в его теле.

Борясь с дрожью, он поднял с земли фонарь и попробовал сделать пару шагов. Впереди было пусто. Вот только он не мог чувствовать окружающее пространство – чувства путались и терялись, давая Каю какие-то другие ощущения, которые он не понимал. Он словно двигался сквозь густой кисель, воздух не сковывал его движения, мышцы тоже работали как надо, но что-то другое стесняло его действия, обволакивало.

Словно слепой, все больше наугад он двигался вперед, прилагая усилия, чтобы просто перемещать свое тело сквозь нескончаемый мрак туннеля. Ощущение того, что он один в пустом лабиринте подземных коридоров ужасало его – он не понимал, что с ним происходит, и если он не сможет продолжать двигаться, то никто никогда не найдет его здесь.

Ему стало казаться, что он тонет, что нечто, сковывающее его движения, сгущается, поглощает его. Как мог, он напрягал все чувства, надеясь ощутить что-то вокруг, почувствовать хотя бы какую-нибудь знакомую мелочь, но воспринимать продолжали только глаза. Видеть перед собой отрезок туннеля, дрожащего в невидимой пелене, тонущего в черноте, ставшей похожей на языки пламени, прорывающиеся сквозь края сферы света. Все остальные чувства приносили сознанию абсолютно непонятную информацию, он даже не ощущал земли под ногами, удивляясь, как до сих пор держит фонарь, и, надеясь, что не потеряет контроль над мышцами, которые лишь разумом заставляет сжимать бесчувственные пальцы вокруг кольца светильника.

И тут он услышал барабаны!

Где-то далеко, в глубине, в самом центре переплетения коридоров, в недрах этого лабиринта. Не может быть! Кай не верил своим ушам. Далекие и тихие, эхом они отражались издалека, словно преодолевали половину лабиринта, добираясь до него. Он слышал удары по натянутой толстой коже. И понемногу они стали нарастать.

Новая порция адреналина придала ему сил, помогая напрягать все мускулы для продвижения вперед. Что это может быть?! Где это? Не слышит же он отзвуки Дорвэя! Такое просто невероятно!

Звук набирал силу. Кай начал различать барабаны. Малые звонкие ударные и тяжелые пузатые барабаны с толстой мембраной, звон бубна и деревянные отзвуки, словно стучат по колоде. Кай слышал ритм, напоминающий этнический, словно какая-то церемония или ритуал происходили там.

Забыв об осторожности, он направился на ритм. Двигаться становилось все легче, барабаны будто очищали его, прогоняя это незнакомое нечто, в которое он вляпался. Шаги его становились все увереннее и быстрее. Кай двигался к ритму, поворот, еще поворот, звук становится отчетливей и громче. Развилка. Он повернул туда, откуда доносился ритм.

Перестав обращать внимания на путь, Кай поворачивал, доверяясь звуку, словно ребенок принялся бродить по лабиринту в поисках зовущих барабанов. Окружающие его туннели стали как-то неважны, он перестал обращать внимание на однообразные стены, перестал вглядываться в неизвестность черноты впереди. Разум его заполнили мысли, он отдался думам и ощущениям в глубине себя – то, что он нашел в себе при встрече с Туннельным Котом, делало чувства острее, обновляло их. Он лишь шел в поисках звука, словно забыв о том, где находится.

Так он блуждал довольно долго. Батарейки садились, он заменял их новыми. Барабаны становились все ближе, набирая силу и мощь. Каждый новый поворот делал звук все громче.

Что-то заставило Кая сбавить шаг. Он вновь почувствовал что-то, и это было что-то постороннее. Не новое – нечто инородное. Он остановился, оглядываясь и прислушиваясь к чувствам. Сфера фонаря дрожала и пульсировала, словно он стал барахлить. Стены будто расширялись в неровном электрическом свете.

Внезапно перед Каем возникли две маски. Они просто возникли перед ним, и все. Без всяких спецэффектов или каких-либо изменений в окружающем пространстве – только что их не было и вот они уже перед ним – зависли в воздухе на уровне его глаз. Это были две абсолютно разные маски – одна из них была маской кабуки, абсолютно белой, без единого мазка краски, с едва намеченной прорезью рта и ничего не выражающими пустыми прорезями для глаз – белая маска призрака. Вторая же маска была деревянной маской туземных народов, узкие щели для глаз и вырезанные широкие полные губы вокруг прорези для рта, у маски был высокий закругленный лоб и прямой нос; щеки, лоб и подбородок покрыты простой мелкой резьбой.

Зависнув в воздухе, маски смотрели пустыми глазницами на оторопевшего Кая. Они не были недвижимы, казалось, они надеты на чьи-то лица, но позади них не было ничего, лишь пустое пространство. Они словно изучали замершего перед ними Кая, рассматривали с любопытством.

Кай вдруг осознал, что больше не слышит ритм барабанов, тот замолчал, словно кто-то выключил источник звука, угас бесследно, и теперь давящая тишина вновь поглотила его своей невидимой массой.

Маски переглянулись между собой, вновь бросили взгляд на Кая и исчезли. Просто пропали, также внезапно, как и появились, не оставив после себя ни дымка.

Кай разжал пальцы, фонарь, громко лязгнув о твердый пол, упал на бок. Кай смотрел вперед в темноту. Он вдруг почувствовал себя необычайно одиноким, маленькой крупицей, зарытой глубоко под землей, которую никто и никогда не отыщет. Эта мысль расширялась, занимая все сознание. Он почувствовал слабость во всем теле, ноги подкашивались, а руки обессиленными плетьми повисли вдоль тела. Он отодвинулся к стене, уперся в нее спиной и сполз по ней, усевшись на пол и вытянув ноги.

Все больше он осознавал свое положение. Пренебрегши осторожностью, он просто шел, не разбирая пути, он ходил по этим туннелям, не запоминая дороги. И теперь – теперь он не мог иметь и понятия, где находится. Впереди и позади чернота туннеля, такая же, как и в любой другой точке этих коридоров. Он заблудился. Потерялся. Ему никогда не выбраться отсюда.