Палач 2

– Ты молодец, что не побоялась признаться. Можешь задать мне один вопрос, который тебя интересует. И я отвечу на него. Всего один. Самый главный для тебя вопрос на сегодняшний день. Ответ и станет для тебя наказанием. Которое ты примешь с должной покорностью, выстрадаешь самостоятельно и в конечном итоге примешь, как постулат.

Фархад даёт шанс узнать о нем что-то? Любую тайну мне откроет? Вот это да! Разве этот редкий феномен может послужить наказанием?

– Минуту на раздумья можно?

– Да хоть десять. Думай и спроси о самом важном для тебя.

Меня прорывало спросить о многом, и это было никак не уместить в один вопрос, и тогда пришлось взвешивать их ценность. Из всех действительно стоящих вопросов, я выбрала тот, к которому подтолкнула слепая ревность.

– Ты её любишь?

Фархад, услышав вопрос, мягко говоря, разочаровался. Он закрылся от меня одним махом. А ведь он явно хотел в чём-то признаться и был близок к тому.

– Нет, не люблю. – ответил он сухо и отошёл от меня на несколько шагов.

– Тогда почему ты с ней проводишь столько времени? Какие у вас могут быть общие дела?

– Слишком много вопросов. Я обещал ответить всего на один. Ты его задала и получила исчерпывающий ответ. Тебя устраивает этот ответ?

Я не намеревалась упускать шанс вытащить из Фархада ещё что-нибудь тайное, раз у нас сегодня вечер признаний.

– Престол «Иллюзии» планируете как делить? Поровну или тебе достанется больше, чем ей?

– Надумаешь себе невесть что. Престол "Иллюзии"…

Усмехнувшись, Фархад с досадой отвернулся и уставился в окно.

Неужто не скажет?

– Ответь. Я с тобой была честна, Фархад.

– Давай договоримся, Катя. В мужские дела ты не лезешь. Никогда. Больше. Это не твои заботы. А мои. И точка.

– Какие же они мужские, дела эти, если Джасмина баба? Никогда не поверю, что у неё под одеждой пенис упрятан! Вы вместе продолжаете грязное дело Джамала. Неважно, как зовется она нынче, «Иллюзия», «Аль-Камар» или как-то еще. Она как была преступная группировка, которая кормила ультрарадикалов с Ближнего Востока, так и осталась ею. А я не хочу быть женой террориста.

– Когда ты уже поумнеешь… – Фархад повысил голос. – Начни уже думать головой, иначе зачем носишь её на плечах? Для красоты? Попробуй сесть и пораздумать, что к чему. Ты далеко не обыватель, которого не касаются эти вещи. Может, настала пора услышать меня? Мою правду? Я единственный, кто способен разложить перед тобой всю суть "Иллюзии" в деталях. Как это устройство работает, зачем и почему. Я не чужой тебе. Пойми это, Катя. И усвой наконец, что "Иллюзия" обязана продолжать своё существование в независимости от того, хотим мы или нет. Она как солнце, которое встаёт и заходит каждый день, и с этим ничего не поделаешь.

– Тогда скажи, зачем тебе сдалась Джасмина, если "Иллюзия" и так есть? Для чего она нужна тебе? Тебе жаль её, потому что она мать-одиночка? Ты считаешь своим долгом помогать ей и её ребенку?

– Да не о том ты думаешь!

– Хочешь усыновить чужого ребёнка из жалости к ней? Так вот знай. Не будет здесь этого ребёнка, и её тем более. И мои дети не будут общаться с этим ребёнком!

– Это не тебе решать! Поняла?

Фархад психанул и выскочил на лоджию, чтобы подышать воздухом и успокоиться.

Обозлившись, я замоталась в абайю и вылетела из спальни под аккомпанемент ругательств себе под нос.

Глава 6. Катерина

Расстроенная тем, что вечер пошел совсем не по тому сценарию, который задумывала, я просидела на кухне где-то с час. В тишине, варясь в собственных мыслях и в томительном ожидании, что Фархад спустится, и мы поговорим спокойно. Обсудим всё, как взрослые люди. Но ничего из того, что ожидала, не произошло. Фархад не покидал пределов спальни. Если бы он вышел, я бы услышала.

В итоге, прошел ещё час. Ужасно долгий час нагнетающей тишины.

Нашкодившая, провинившаяся, глупая женщина, я с поверженным видом приползла назад. Сама.

Я ведь старалась вести себя так, чтобы ему угодить, но с первого раза не получилось. Из меня покладистая рабыня почему-то никудышная.

Может, в этом есть свой глубокий смысл? Глубинный смысл, в который я никак не могу вникнуть из-за предвзятого отношения к Фархаду, как к особенному, проблемному мужчине с кучей скелетов в шкафу и не только там.

Распахнула я дверь спальни.

Фархад лежал на краю кровати лицом к стене. Он не шелохнулся, хотя я довольно громко вошла в комнату.

Ну вот, дождалась… Заснул он!

Не стала его тормошить и не стала снимать с себя костюм с абайей.

Прям в одежде, примостилась рядышком с Фархадом. Спиной к нему.

Недолго думая, я придвинулась ближе и выпятила ягодицы, чтобы достать до него.

Фархад прав. Я должна ему доверять. Кто, как не он, сможет пролить свет на все тайны.

И я погорячилась насчёт Ахмеда. Мне не по себе от того, что обидела ребёнка и показала себя, как мать, с наихудшей стороны.

Фархад перевернулся на спину и, вопреки моим ожиданиям, засопел себе размеренно.

Немного покачавшись в ожидании его пробуждения, я отбросила попытки изображать из себя маятник – не настроить спящего Фархада на любовный лад.

Отодвинувшись, чтобы наши тела не соприкасались, я накрылась абайей вместо одеяла и постепенно провалилась в сон.

Тело моё расслабилось, появилось ощущение невесомости и легкости. Но сон тот был неспокойный, поверхностный. Я ощущала малейшие шевеления и подёргивания, и в итоге проснулась от того, что Фархад перекатился набок и раскрыл меня. Я чувствовала это, но не шевелилась, делая вид, что всё ещё сплю.

Сердце забилось ускоренно в предвкушении заветного.

Фархад основательно проснулся и взялся теребить хлипкую ткань шаровар. Его ладонь через вырез проникла под шаровары, по-хозяйски исследуя моё бедро.

Приподняв мою ногу, согнутую в колене и забросив на себя, Фархад взялся орудовать поглаживаниями внутренней стороны бедра, и проворно продвигался ласкательными движениями к промежности, условно прикрытой тонкой тканью шаровар.

Как только Фархад проник в меня пальцем, то сразу осознал, что я притворяюсь и вовсе не сплю.

Задышала бойчее, чем выдала себя, так как внутри аж захлюпало от возбуждения.

– Удобные штанишки. Можно не заморачиваться и не снимать. Носи их почаще, любовь моя. – шепча, он накинулся исступлёнными поцелуями на область декольте и шеи.

Его пальцы без промедления двинулись к соскам, на которых всё ещё висели кисточки.