Искушения. Роман

Тяжесть в голове, отвратительное послевкусие и дыхание, напоминающее уснувший вулкан – Виен резко открыла глаза:

– Похоже я дома! Как? Ничего не помню! – она уставилась в потолок. – Машина! Если я в постели, значит с ней все в порядке. Нифига не помню! Хотя, вру сама себе. Коктейли помню. Сколько их было? Кажется, пять. Нет! Пять первых мне понравились, они были слабенькие, а потом…. Дальше мы болтали с барменом, опять пила, сигареты. Уууу! Зачем я их купила? Кстати, а где они?… – не пошевелив даже головой, чтобы проверить, переключилась: – Шестым был «Голубая Фея». Что-то было еще…. Бармен предложил…. я вышла на улицу… Провал. Ничего не помню! Как же болит голова! – она провела рукой по подушке мужа. – Ночевал здесь. Значит, виделись. И где это он в такую рань? Фу. – аромат кофе долетел до спальни и его запах всколыхнул в ней алкоголь, началась жажда. Как не хотелось вставать, но пришлось. – Не звать же его! – ответила сама себе, приподняла голову и увидела два бокала и бутылку вина, принесенную Жаном накануне вечером, но так и не тронута. Показалось, что это то, что ей надо. Держась за виски, поднялась. Терпимо мутило, слегка качало: – Сделаю пару глотков, говорят, помогает. – вытащила пробку и сделала всего два глотка, стало действительно легче. Наполнила бокал и увидела себя в зеркале – зрелище было ужасающее! – Похоже, до ванной я не дошла. – вернулась в кровать, оставила бокал на тумбочке и легла. Начало знобить. Подтянула махровую простынь, укрылась, оставив часть лица. В окно врывалась свежесть, задышала спокойней. Где-то в глубине, далеко, далеко, просыпалась совесть. Аромат кофе приближался, ей от этого становилось тяжелей. Так захотелось родного тепла, объятий и успокаивающего голоса мужа. А в голове, каждый его шаг, озвучивался собственными приказами: «Встать и умыться! Встать и умыться!» – но продолжала лежать.

– Вот! – поставил он дымящуюся чашку и нарезанный полукольцами лимон. – Это намного лучше.

– Интересно чем? – вырвался наружу умирающий бунтарь ее эгоизма или спесивости. И она взбеленилась: – Почему все и всегда решают, что мне лучше?! Все, кому не лень? – то ли гнев, то ли запах кофе, но у Виен начался противоположный ожиданию Жана, эффект. Перекатившись через кровать, она вылетела в ванную, забралась под ледяной душ и трезвела. Услышала, как хлопнула входная дверь: – Ну и иди! Ты всегда уходишь от меня. Ты всегда отстраняешься от проблем. Иди! – кричала она громко. – Я и есть твоя самая большая проблема! – Довела воду до терпимого кипятка, выждала, сколько могла, психуя, и ругаясь. Слез не было, как и обиды, сколько ее не искала.

Спальня была приведена в порядок – кровать заправлена, посуда вынесена, ее вещи убраны.

– Хозяин! – хмыкнула Виен и перебралась в гостиную. Есть не хотелось, алкоголь гулял по разгоряченным венам. Сев на мягкий диван, погрузилась в экран. Через пару минут улеглась и не заметила, как уснула.

Жан не стал теребить Михаила, хоть и знал его всю свою жизнь, но разговоров, любых, хотелось избежать. Отправился в магазин, неспешно ходил между рядами, давая Виен прийти в себя. Еще из лифта услышал телевизор, он невероятно громко работал. Поставил пакеты на кухне и только после этого зашел в комнату. Виен спала, держа палец на кнопке звука. Полупустая бутылка у изголовья, из упавшего стакана разлилось вино.

– Понятно, догонялась! Я, конечно же, во всем виноват. Ну, ну! Давай, издевайся над собой. Проходили, знаем, как вы это можете делать! – накрыл ее пледом и пошел на кухню. – Дэн! Привет! Ну как вы там?

– Нормально. Агния к вечеру успокоилась, но мы так и не поняли, что это было.

– Я звоню сказать, что задержимся.

– Как хотите. – голос сына был безразличен и даже следующий вопрос прозвучал без всякого интереса: – Надеюсь, вы без проблем?

– Да какие у нас проблемы? Мы уже дети взрослые.

Дэн засмеялся, поняв, что Виен все еще вредничает:

– Тогда гуляйте! Виен привет.

– Передам. Целуй девочек! – отключился и повторил: – Передам, как начнет соображать! – взялся за пакеты, поднес к холодильнику, но вспомнил: – Эд! – проведя такой же короткий разговор, заглянул в комнату и вернулся в кухню. Его вдруг одолело желание приготовить обед, и он окунулся в этот процесс, не забывая заглядывать к ней.

Виен проснулась, когда начало темнеть, посидела, приходя в себя, прокручивая и разбирая события со вчерашнего вечера. Жан уже работал с документами, услышав ее, вышел из кабинета:

– Виен! Я приготовил твою любимую солянку, еще горячая. Давай обедать!

– Не хочу! – ее блуждающий взгляд проскальзывал мимо, даже не цепляя его. Обойдя мужа, направилась прямо в гардеробную, ударилась плечом, выругалась. Вываливая вещи прямо на пол, нашла невзрачные джинсы, скорее всего, кого-то из дочерей. Оделась и так же прошлепала к выходу. Открывая ящик за ящиком, что-то искала.

– Помочь? – следу за ней как тень, спросил Жан.

– Да! Где деньги? – Жан достал из кармана какую-то мелочь:

– Вот собственно все, что есть. Ты же прекрасно знаешь, у нас все на карточках. Ты значительно потратила наличные, на подарки.

– Написать отчет? Дай лучше карточку. – она протянула руку, которая тряслась, как лист на ветру. «Алкогольный синдром», заметил про себя Жан.

– Возьми! – Виен всунула пластик в задний карман и опять перевернула все:

– Где ключи?

– Ключи? Какие? – спокойно спросил Жан, прекрасно поняв, о чем идет речь.

– От моей машины! – его тон упал на курок ее нервов. Практически крикнув вопрос, она уставилась на него замутненными глазами, еле сдерживаясь, чтобы не взвыть.

– Виен! Машины нет! – все тем же монотонным голосом продолжал муж.

– Не поняла?! – хотела выпрямиться, но ее шатнуло в сторону, и она уперлась рукой в стену. – И где она?

– В ремонте! – его ответ заставил Виен присесть прямо на тумбочку:

– Что с ней?

– Ты вчера, немного покаталась.

– Да? – она задумалась, прикрыв глаза, но тут же «жажда загула» взяла верх. – А твои?

– Михаил уехал по делам. Будет в городе завтра к вечеру.

– Врешь! Жалко…. Тебе жалко железяки?! Хорошо, я возьму такси. Так даже проще. – взяла телефон, не попадая в нужные кнопки, психовала. – Какой номер? Или набери, лучше сам!

– Я не знаю номера.

– Не знаю, не знаю! Постоянно один ответ. Ты хоть что-то знаешь?

– Все! – коротко ответил Жан и забрал телефон. – Ты никуда не поедешь. Это я знаю точно! А еще то, что ты пойдешь со мной на кухню, съешь то, что я тебе дам и будешь выходить из своего загула! Или я тебя буду сам выводить!

– Да иди ты…, сам! На свою кухню. – повернулась к двери, но та не слушалась, замки не открывались. Демонстративно прошла в гостиную, открыла бар, не глядя на этикетки, налила в стакан и выпила залпом.

– Так и будешь напиваться, без причины и повода?

– А у тебя есть другое предложение?

– Есть.

– Так предлагай! – бороться с дверью ей больше не хотелось, как и ехать из дому. Решила – зачем, если можно прекрасно обойтись и домашней коллекцией. Взяла с собой бутылку, уселась на диван. – Говори, чего замолчал? Нет слов? – немного подумав, взяла второй стакан и подошла к нему. – Это так похоже на тебя! Компанию составишь? – вопрос бросила так, лишь бы не молчать. – Мне вот для тебя ничего не жалко!

– Наливай, будем пить вместе, все же приятней… – Жан не договорил то, что у него из души рвалось наружу, но Ви прекрасно его поняла:

– Конечно! Мы же правильные, воспитанные, чистенькие! Нам и правду сказать совестно. Как же мы женщину-то обидим, даже такую! «Наливай!» Нет, чтобы быть мужчиной, поухаживать за дамой, так он: «наливай»! – подошла к столу, разлила в стаканы, практически поровну и подняла один. – За тебя! – выпила залпом, даже не скривилась. Жан смотрел на нее и поражался – это же просто кошмарный сон! Столько лет вместе, она после второго бокала кривилась. Ну, слабоалкогольные коктейли могла, немного больше выпить и что вдруг ее так свернуло с дороги? Хотя с другой-то стороны, ему на пользу. Узнает все, что она о нем думает. И Виен не заставила себя долго ждать. – Не пьешь? Представь, меня не удивляет! Со мной и пить противно. Знаю. Вот ты думаешь – я неблагодарная. Нет! Ошибаешься. Я все помню. Особенно хорошее. И как ты меня спас, и как женился и что подарил. Помню. Все, все. Но одного понять не могу, зачем ты все это сделал? Я же тебе в тягость. Молчишь, да и не надо говорить, ты однажды уже сказал. А я же тебя так любила, просто жуть! Всю свою жизнь. Как увидела, тогда на море, в самом рассвете своей юности, так все – голову потеряла. Столько лет мечтала, что ты приедешь однажды, заберешь и увезешь меня от этих… ну, тех…. А ты… Ты же убил во мне все самое лучшее, что не смогли даже те две фурии уничтожить. Ты убил во мне МЕНЯ. Взял и вычеркнул. Стер ластиком, вымоченном в керосине. Так просто, безжалостно, до дыр. А, что говорить – я же никто! – Виен опять приложилась к стакану. Жан ждал, что вот-вот, потекут слезы, она разрыдается и ему будет легче ее успокоить и доказать, что это не так! Столько лет прошло, всего одна оплошность им сделана, а так засела у нее в сердце. Но, у Виен даже голос не дрогнул. Язык заплетался, от выпитого на голодный желудок, а слабости не было! И глаз не отводила, говорила, снимая с него кожу и посыпая солью: – И на этом тебе большое спасибо! Я теперь чистый лист, могу рисовать свою жизнь заново. – икнула и не заметила этого. – Чистый, лист, для всех! И детей в том числе. Ви, Ви! Как собачонку! Фу! Все забыли, что у меня есть имя. Стоп! Имени то у меня и нет! Ну я дала… Да! Я-то думала, а оно вон что! Оно-то, конечно, потому что, что-ж… Еще бы! Ты же имечко-то мое и выбелил. Да не парься! Я не обижаюсь. По делам, наверное. Только… Дел-то, у меня ни каких. Во! Чем запомнят? Нечем! Жила бессмысленно и уйду без памяти. Ладно. Давай за тебя! Ты – человек! Не пустое место. – опустила голову, смотря в пол, шмыгнув носом.

– Вилена! – голос Жана прозвучал настолько нежно, что она съежилась, услышав свое имя, и подняла к нему голову. – Ты меня так и не простила.

– Простила? – переспросила она. – За что? Я же не Господь. Это он имеет право: прощать или не прощать. А я тебе благодарна! Правда, правда! Ты открыл мне меня – без иллюзий и прикрас. Ты сделал из меня то, что никто не решался… – махнула рукой, пояснять не стала. Снова опустила голову и вздохнула. – Давай выпьем.

– Вилена! – он, наконец, присел рядом и взял ее руки, удерживая от бутылки. – Прошу.

– Ты все еще здесь? – спросила так, словно прошло несколько часов, а не секунд. Прищурилась, присматриваясь. – А где мои вчерашние вещи?

– В корзине. Зачем они тебе?

– У меня там что-то было.