Блуждающий во лжи

– Теперь, давайте дойдем до лабораторий. Мне жуть как интересно, что узнали ваши тараканы. А шалость ваших рук я, так и быть, на этот раз прощу. И о ваших домогательствах госпоже Десс сообщать не стану. – ухмылка самовольно расползлась по губам. Мне жуть, как хотелось коснуться её в ответ так же грязно, как она касалась меня, но я не мог. Позволил себе лишь смазать пальцем блеск с её пухлых губ, отчего она вздрогнула, оттолкнув меня ладонями.

Не долго она была невинная лань.

Необычное покрытие с тела сняли для анализа местами. Части, что отошли вместе с кожей выглядели открытыми ранами на бетонном изваянии. Несколько специалистов в защитных костюмах и халатах кружили над телом с кисточками, пинцетами и пластиковыми пакетами с желтой зип-лентой для улик. Одетта представила меня своим коллегам.

– Лилиан Триветт, наш криминалист. – женщина выглядела не старше 35 лет, возраст выдавали только вкрапления седых волос в её каштановых, и, характерные морщинки у глаз, когда она улыбнулась мне.

– Джон Уолдорф, судебно-медицинский эксперт. – мужчина был тучным, под 40. Крупный рост и хмурый взгляд не соответствовали его доброй улыбке. Медицинская маска закрывала густую бороду, а халат он даже не пытался застегнуть, тот просто не сошелся бы на этом леснике-викинге.

– Делайла Тардин, палинолог. – ну конечно, у ФБР были средства на такого специалиста. Для нас в полиции было роскошью привлекать палинологов в расследования дел. Баснословно дорого, но, максимально эффективно. Женщине можно было дать максимум 30 лет, лучезарная, она светилась, выполняя свою работу. Такие мне всегда нравились. Преданные делу специалисты.

– Оуэн Нелл, археолог-криминалист. – иметь в штате своего археолога… хорошее, однако, финансирование. Худой, мужчина выглядел неаккуратно. Растрепанные волосы в сочетании с медицинским халатом делали его вид, похожим на сумасшедшего ученого из старых мультиков. Светлые, голубые глаза, выбивались из этого образа, а улыбка, которой он меня встретил, выглядела вымученной. Он единственный, был усталым и, возможно, чуточку недовольным головной болью из-за этого дела. Его я понимал прекрасно.

Обмен любезностями прервал Джон.

– Жертве около 70 лет. Мужчина, предположительно, смерть наступила в результате повреждений, вызванных травмой черепа, полученной тупым орудием убийства. Пока, это всё, что я могу вам сказать по первоначальному осмотру.

– Судя по состоянию трупа, жертву бальзамировали. Но не очень удачно. – Лилиан дополнила слова коллеги.

– Сколько вам нужно времени для исследования тела, улик и аутопсии?

– Дел как минимум на адскую неделю, чтобы каждый из специалистов мог осмотреть тело и снять следовые улики, господин Моуэр. Но рассчитывайте лучше на три. Минимум. – бестия ехидничала, а я, просто прикидывал, когда появятся хоть какие-то зацепки по делу и можно будет приступить к расследованию.

– Славно. Тогда увидимся через неделю, госпожа Лаверье. – я кивнул её команде в знак прощания и вернулся в своё отделение. Оно, как всегда, на ушах стояло.

В зоне ожидания кончились свободные стулья, несколько людей стояли, подпирая стену своими спинами с настолько недовольными лицами, что настроение падало само собой. Все детективы были заняты опросами, и, заполнением заявлений обратившихся в полицию граждан. Уже поселившийся в отделении бездомный, валялся на койке за решеткой, очевидно, за очередное недостойное поведение в алкогольном опьянении – он делал это постоянно, с приходом холодов или в непогоду. Здесь тепло и кормят, вот, на что уходят средства налогоплательщиков. Быть может, она была права? Блошатня.

– Шеф, там дамочка к вам ломится. Отказывается от помощи и требует только вас. – Николас умеет поднять и без того хреновое настроение.

– По вопросу? – парень смутился и виновато опустил голову.

– Не говорит, шеф. Сказала, это дело только для нашего начальника, а мы… остолопы… – я усмехаюсь и хлопаю детектива по плечу.

– Что есть, того не отнять. Если опять пришли жаловаться на то, что пенсию теперь переводят на карточку и за это нужно обязательно посадить работодателя в тюрьму – пойдешь за обедом для всего участка. – хохочу, вспоминая недавний скандал какой-то старушки, которая также “требовала только начальника”.

У входа в мой кабинет действительно стоит взволнованная пожилая женщина. Её трясёт, а, завидя меня, она и вовсе начинает рыдать. Я прошу её успокоиться, хлопаю по плечу и предлагаю пройти в кабинет.

– Там мой муж, понимаете? На кресте! – она всё еще содрогается в рыданиях и я не сразу понимаю, о каком кресте идет речь. В её голубых глазах плещется волнение и страх, и я не могу смотреть на нее без сочувствия.

– Вы о мужчине, которого нашли сегодня утром? – я усаживаю её на диван и прохожу за свой стол. Он, как обычно, завален бумагами. Детективы оставляют их у меня на столе, когда закрывают дела, чтобы я просмотрел их и заполнил бумаги, полагающиеся комиссару.

– Да, господин полицейский, это он. Мой дорогой Джо… – старушка практически задыхается в слезах. Я встаю, чтобы налить ей воды. Так просто? Мы еще даже не опознали труп, а уже пришли родственники жертвы.

– Можете звать меня Адам, госпожа. Расскажите мне подробнее, как ваш муж пропал, при каких обстоятельствах? – подаю ей стакан воды и сажусь рядом, на потрепанный диван у окна. За стеклом льёт дождь, и капли, тарабанящие по нему, умиротворяют. Дрожащими руками, она оставляет пустой стакан на кофейном столике и продолжает, уже более спокойно.

– Ох, Джо… Понимаете, у него диагностировали деменцию на прошлой неделе. Я подозревала, что что-то не так, когда старый дурак звал меня именем своей школьной любви, но.. – старушка посмеивается, но глаза быстро наполняются слезами. Я аккуратно поглаживаю её плечо, в знак поддержки. Не тороплю. Времени никогда не бывает много, но я не бесчувственный сухарь, чтобы заставлять пожилую женщину говорить сухо и по фактам о её муже – возможно, висящем на кресте, что она видела в утренних новостях после его наверняка изнурительных поисков.

– Она быстро прогрессировала! Зараза эта. Его уволили, но он все рвался на работу. Всю жизнь как проклятый пахал, а на старости лет в охранники пошел. Хорошая работа, напрягаться не надо было. Кости то уже не те. – она снова посмеивается и смахивает слезу тканевым платком в цветочек. – Вещи там какие-то оставил. Рвался каждый день забрать, да мне уж не удержать его было. Сына попросила его отвезти да забрать, что он там забыл. Выдали им коробки с хламом каким-то, запчасти непонятные, кабеля, да не пойму то я теперь, что это. Пока сын в машину грузил эти две коробки злосчастные, делся куда-то Джо. – её голос надрывается и она прикрывает рот платком, в попытке взять себя в руки. Получается, хоть и не сразу. – Как сквозь землю провалился, дубина старая! Сынок все искал его, успокоиться никак не мог, себя винил. Да и я вся испереживалась, дома ждала, как на иголках. А потом как увидела… в новостях… на кресте этом треклятом! – ее голос хрипнет, и я не могу сдержать сочувствия к этой старушке, поглаживая ее по спине и приобнимая.

Проходит около десяти минут, прежде чем она успокаивается. Я наливаю еще один стакан воды и протягиваю горюющей по мужу женщине.

– Как ваше имя, госпожа?

– Ох, сынок, запамятовала. Жослин. – она улыбается мне теплой старушечьей улыбкой. – Я и сама, видишь, с памятью уже не в ладах. – я улыбаюсь ей в ответ, мотая головой.

– Госпожа Жослин, я могу вас попросить предоставить нам что-то из вещей вашего мужа? Мы проведем сравнительный анализ ДНК, чтобы подтвердить, что найденное нами утром тело принадлежит именно ему. И если ваш сын не будет против, у него тоже возьмут материал для анализа. Он с вами проживает?

– Конечно-конечно! Мы всё сделаем. – она кивает самой себе. – Да Джошуа это, я как увидела его волосы вьющиеся, да щетину эту, что он никогда не сбривает, сразу поняла, что он это. Ооох, что же стряслось с ним, дурак старый! Одну меня оставил, треклятая деменция.

Жослин уже не плакала, просто причитала, как любая старушка её возраста. Я проводил её до парковки, где отправил с одним из своих детективов домой. Он вернется вместе с одеждой старика, и материалом их сына, а там и посмотрим, их ли это вообще старик. Не совсем по протоколу, она даже фото с собой для сравнения не взяла, но в такие времена живем – всё может быть. Проверить лишним не будет. Да и старушку это, наверняка, успокоит.

Джошуа… Святой Джесуа тоже стариком был на этом кресте сраном распят. Совпадение, или старика Джо выследили? Черт, надо было про вероисповедание у Жослин спросить. Может, и убили, потому что не верующий был.

Я пробежался пальцами по клавишам своего ноутбука и залез в поисковик, чтобы найти легенды о Святом Джесуа. Первая же статья на религиозном сайте выдала:

“Непросто приходилось первым людям жить на Земле. Почва была неплодородной, а скот не в каждой деревне могли растить. Верили первые люди в Господа нашего, создателя. Молитвы ему читали, да жрецы особые, что голос Его слышали, прорицали: покуда неверующий на земле вашей существует, не будет она плодородной. Верили коуэлы – Джесуа был тем, о ком жрецы молву разносили. Неверующий. Презирающий веру и Господа. И принесли коуэлы его в жертву создателю.

Но лгали жрецы. Не слышали они голоса Господня. Душою черны были. Невинного, на крест повесили. Умирать оставили. Но Господь услышал тихий шепот Джесуа, что был громче грома – “Раз ты есть, Господь мой, создатель, для чего Ты Меня оставил?” И тогда, ответил ему Господь – “Твоя погибель, сын мой, будет стоить им тысячи дней разгневанного неба. Покроются их земли водою, что не испить. И подарят им эти мучения – человечность. А ты, сын мой, станешь Святым.”

И через тысячу дней, что плакало небо, вышло первое солнце. И почва стала плодородной. А Джесуа, был Святой. ”.

– Черт… – мой голос и звук скрола мышки, нарушили умиротворяющую тишину кабинета.

На сайте были фотографии с письменами на древнекоуэльском. В догадке и предвкушении, я нашел в своей галерее фото креста, сегодняшнее, из парка. На нем были те же символы, что и на этих письменах. Я набрал номер бестии.

– Соскучился? – блядство, её игривый голос из трубки звучал еще сексуальнее. Если я сегодня не потрахаюсь или, хотя бы, не подрочу, у меня чердак поедет. Я прочистил горло, избавившись от фантазий пацана в пубертате, который овладевал моим разумом при мыслях об этой женщине.

– Надпись на кресте. Она на древнекоуэльском.

– Ага, знаю. Её уже расшифровывают. Что-то еще, детектив? – я передразнил ее про себя и снова прочистил горло. Быстро эти тараканы из ФБР работают.

– Ко мне только что женщина заходила, утверждает, что жена нашей жертвы. Я запросил материалы для анализа ДНК. Мой детектив завезет сразу вам в лабораторию.

– Ага. Умница, детектив. С нетерпением ждем. – в очередной раз, я прочистил глотку.

– И еще… Сколько вам столов понадобится в нашем отделении полиции?

– Один. Тот, что в вашем кабинете. Мои люди будут продолжать работу в ФБР, в нормальных условиях и в хороших лабораториях, а я, присоединюсь к вам. – я закатил глаза от “предвкушения” – И, детектив. – она сделала короткую паузу, показавшуюся мне вечностью. – Пососите, что ли, леденцы от кашля. Ваше першащее горло меня беспокоит, я не хочу заразиться от вас этой простудой, или чем вы там… больны.

И повесила трубку. Могу поклясться, она улыбалась.

Леденец пососать… Я откинулся на своем кресле, запрокинув голову с оскалом на лице. Из меня вырвался неконтролируемый смешок.

– Пососи леденец, детектив. – передразниваю её, усмехнувшись, и отдаю должное за подобный сарказм. Эта заноза в заднице встанет мне поперек горла костью, от которой я задохнусь и сдохну, как драный пес. Мне начинает нравится это сотрудничество с федералами. С одной конкретной, ненормальной и видимо, такой же недотраханной как я, бестией.

Я набрал Мадсу.

– Звонок от тебя, в будний день… Мужик, пугаешь. – я смеюсь, пропуская волосы сквозь пальцы и взъерошиваю их.