Битое зеркало

– Ты кто?! – опешивши закричал Козелков в темноте. – Что ты тут делаешь?!

– Я? – в голосе слышались нотки издевательства и интереса. – Это ты мне скажи. Ты ведь меня сюда вытащил.

Козелков опешил так, что не знал, что сказать. Неужели получилось?! Серьёзно?!

– Как же ж ты жалок. – обречённо выдохнул некто.

– С чего ты это взял?! – обижено выдал парень.

– Я вижу твою жизнь. – брезгливо продолжил неизвестный. – Она жалкая и бессмысленная. Во что ты себя превратил, ничтожество?

– Я тебя сюда не за этим позвал! И вообще, ты кто такой?!

– Максимус.

– Что?

– Максимус. – холодно повторил голос. – Это моё имя. А твоё имя, стало быть, Павел?

– Эм… Да, я – Павел.

– Нет, ты – ничто, до «Павла» тебе ещё надо дотянуть.

– Послушай, я не знаю, кто ты такой, но…

– Что в век сквозь тьму по свету ходит. Покой чьи души не находит… С той стороны, ища пути.

«Приди»: пронеслось в сознании, от чего школьник лишь ещё сильнее сжался. Не так он себе это представлял.

– Ты звал меня, Павел… Я пришёл.

– Хорошо. – рвано выдохнул подросток, сильно страдая с того, что не видит своего оппонента. – У меня тут ряд проблем есть и…

– Мне это неинтересно.

– Подожди, а разве ты не должен…

– Тебе? – перебил говорящий. – Я тебе ничего не должен.

– Стой. – опешил Козелков. – Но… Зачем ты тогда пришёл?

– Хороший вопрос. – даже сквозь непроглядную тьму Павлик почувствовал, как это нечто оскалилось до самых ушей. – Не каждый день тебя выдёргивают из чистилища. Времена, как я погляжу, поменялись… А значит у меня будут новые зрители. Интересно.

– Ничего интересного! Если ты…

Не успел местный «козёл отпущения» договорить, как ощутил непонятное прежде состояние, словно вокруг тебя сжимается воздух, да так стремительно, пытаясь выдавить все соки с твоего естества. Это было ужасно, это было больно, это было страшно, и только тихий брезгливый смешок собеседника заставил его отвлечься от агонии.

– Такой маленький, жалкий, ничтожный… И ещё пытается что-то мне вякать. А ты забавный, я дам тебе понаблюдать.

– Понаблюдать? – рвано выдохнул паренёк, не в силах вдохнуть. – За чем?

Нечто оскалилось шире, после чего Козелков почувствовал, как над ним что-то угрожающе нависло, и только после этого в темноте вспыхнули два серых огня.

– За моей жизнью, Павел.

***

Утро выдалось солнечным и даже вчерашние события не могли омрачить прекрасное утро. Любящая родительница хлопотала на кухне, упорно думая, чем побаловать своё любимое чадо, а потому на весь дом разносился запах изумительных блинчиков. Не в силах больше ждать, когда обожаемый сын проснётся, она направилась в сторону его комнаты. Настроение было приподнятым, а потому матушка уверенно шла в комнату, как вдруг под тапками что-то хрустнуло. Всего секундное замешательство, женщина подняла непонятный предмет и опешила.

Зеркало, а точнее осколок от него. Сказать по правде, это знатно напрягло, и она вгляделась в пол. По всему коридору валялись мелкие кусочки, которых становилось всё больше по мере приближения к ванной. Неприятное предчувствие закралось в душу, и та поспешила заглянуть в санузел, после чего буквально вскрикнула от увиденного.

Осколки зеркальной поверхности усыпали всю раковину и пол, где-то были следы крови, уже засохшие капли, но не было виновника происшествия. Нет, она не была в бешенстве, а лишь до смерти перепугалась и побежала проверить своего мальчика. В том, что что-то случилось, хозяйка не сомневалась, но стоило ей распахнуть двери, как от души отлегло.

Павел стоял в повседневной одежде возле зеркала, которое было встроено в шкаф, и придирчиво разглядывал своё отражение. Как-то неоднозначно, и даже с некой брезгливостью, чадо тыкало себя пальцем в жировые отложения, после чего злобно рычало и скалилось. Он был не в духе, чего не сказать о его матери.

– Пашенька, я так испугалась! Что случилось в ванной?! – почти плакала мамочка. – Сынок, ты меня слышишь?!

– Слышу. – на отвали выдал парень, не отрываясь от отражения.

– Почему в ванной разбито зеркало?!

– Потому что отражение в нём – самое отвратительное, что я видел в своей жизни. – не своим голосом прорычал юнец, глядя на стеклянную поверхность, едва ли не сдерживая приступы рвоты. – Я и это зеркало разобью, чтобы глаза не мозолило.

Повисла тишина, а женщина на миг выпала из реальности. Почему её воспитанный мальчик так выражается, так ещё и в её присутствии? От вида какого-то «не такого» чада, та лишь попятилась назад и попыталась улыбнуться:

– Сынок, не надо бить зеркала. Ладно, не важно, что там с зеркалом в ванной, пошли завтракать.

– Я не пойду.

– Пашенька, не капризничай!

– Я дважды повторять не буду.

Даже не столько слова, сколько эта интонация заставила женщину буквально оцепенеть от страха. Он не смотрел на мать, и это единственное, что давало той гарантию, что чадо её не ударит… В остальном она была не уверена, хотя и собралась с силами.

– Павлик. – чуть слышно и с опаской выдала матушка. – С тобой всё хорошо?

– Хорошо?! – вот тут парень буквально взорвался и посмотрел на мать, как на мясо. – Посмотри на меня! Да я отвратителен! Я настолько отвратителен, что меня тошнит от собственного отражения!!! Кусок сала, пригодный лишь для того, чтобы быть забитым на корм свиньям!!! Как можно было довести своё тело до такого состояния?! – парень вновь глянул в зеркало и рвано выдохнул. – Да меня сейчас вырвет!

– Пашенька. – голос матери заметно дрогнул, а сама она лишь криво улыбнулась. – Пойдём на кухню. Я блинчики приготовила, и…

Зачем она это сказала?! Парень резко повернул голову в сторону матери, и что-то ей подсказывало, что сейчас её саму в этот блин завернут.

– Я так понимаю, что то, что я тебе сказал, тебя вот вообще не… Стимулирует к деланию выводов. – рычало чадо.

– Павлик, что с тобой? – мать уже не скрывала паники. – Сынок, ты ведёшь себя странно, прекрати пожалуйста. Ты меня пугаешь! Ты просто…

– Охренел! – парень закончил фразу за мать и указал в зеркало. – Я посмотрел в зеркало и просто охренел с того, что увидел. Это настолько лютая мерзость, что у меня даже матерных слов нет, чтобы выразить всю глубину того, что я думаю о всей этой социальной и экономической параше, которые мы любовно называем «семьёй». – школьник вновь глянул в зеркало, сдерживая рвотный позыв, демонстративно взъерошил волосы на голове, расстегнул пуговицу на вороте рубашки и направился прочь из дома. – Мне надо подышать.