Битое зеркало

– Я не знаю.

– Мозгов тоже нет. Эх, печально. Подозреваю, что в школе тебе совсем несладко, я прав?

Козелков силился не разревется, а вот мужик, напротив, тихо хихикнул и юркнул в карман. Сказать по правде, если бы сейчас этот упырь предложил бы ему кокс, тот бы отказался лишь за неимением денег. Но вместо пакетиков с дурью, странный прохожий достал из кармана косухи какою-то затёртую книжонку. На её обложке не было никаких опознавательных надписей, а если и были, то давно стёрлись. Никогда прежде Козелков не слышал, что дурь можно перевозить в книгах, хотя, что он знает о дури и том, как её перевозят?

Мужчина же не стал томить паренька и просто протянул ему книгу. Она была очень маленького формата, карманного типа, и совершенно неприметная. Павлик не понимал, а взгляд напротив становился всё острее и ярче. Этот псих что-то задумал.

– Что это? – дрожа выдал парень.

Школьник не торопился принимать подарок, но всё его внимание было сосредоточенно на книге, от чего он взвизгнул, стоило случайному прохожему схватить того за шею и притянуть к себе вплотную. Его взгляд пробирал до костей, лицо перекосило в лёгком безумии с нотками азарта, однако в глазах было какое-то выжидающее умиление. Тек не смотрят на человека, которому хотят втолкать дурь… Так смотрят на того, кому предлагают из кого-то дурь выбить.

– Я вижу тебя, Павел. – гаденько выдохнул мужчина, обжигая разбитое лицо своим дыханием. – Я вижу тебя насквозь, ты, маленький жирный засранец. Тебя бьют в школе каждый день, ни одна баба не взглянет в твою сторону, а родакам плевать, они смотрят на это сквозь пальцы. Рукоблудишь на хентай и «Лолек», судорожно подчищая историю, чтобы мамка не спалила, надеешься вырваться из этого убожества, но от себя не убежишь, малыш. – мужчина сочувственно похлопал юнца по разбитой щеке и вытер большим пальцем слёзы. – Ты настолько жалок, Пашенька, что начинаешь кидаться на львов, потому что терять уже нечего. Завалишь – хорошо, сожрут – ещё лучше! А это даёт надежду.

– Надежду на что?!

– На то, что Дракон, связанный цепями и втоптанные в землю, ещё расправить крылья и спалить всё, что находиться вокруг! – маргинал угрожающе навис над напуганным юнцом, от чего второй вжался в стену, дрожа сжимая книжонку. – Ты кинулся на гопоту, зная, что у тебя нет ни единого шанса даже в теории, и всё же, в тебе есть огонь, который жаждет вырваться наружу. Ты отдалённо не представляешь, мальчик мой, на что ты способен… Тебе надо просто… Немного… Помочь.

С этими словами массивная лапа положила руку на книжонку в дрожащих пальчиках, и придвинула её к груди. Даже через рваный пиджак и слой жира, он чувствовал, как бьётся это сердечко, и почему-то ему от этого становилось спокойнее. У него было хорошее предчувствие, и от этого оскал на лице становился шире.

– Что это за книга? – дрожа выдохнул школьник.

Парень заговорчески сощурился и глянул в напуганные глазки.

– Ты в Бога веришь?

– Нет, не верю!

– Отлично. – с энтузиазмом выдал мужик. – Значит шансы на успех сильно возрастают.

А вот от этих слов Павлу поплохело, и он вжался в стену ещё сильнее. Мало ему было одноклассников, гопоты, так теперь ещё и сатанист какой-то нарисовался. Что за день такой?!

– Делай, Павлик, всё, что написано в этой книжонке, и поверь мне… Твоя жизнь круто изменится.

– Круто изменится, говоришь? – издевательски выдал юнец. – Ну и почём такая книжонка?

– Нипочём. Я тебе её дарю.

– И с чего бы такой подарок?!

– Ты мне нравишься, Павел, в тебе есть… Огонь. Это первое.

– А второе?

Мужичина припустил голову и улыбнулся шире.

– Она мне больше не нужна. Свою задачу в моей жизни она выполнила, а потому, когда она выполнит свою задачу в твоей жизни, отдай её тому, когда она нужнее. Не всё в нашем мире решается за деньги, иногда это делает судьба… Ну что ж. – тут сомнительный мужик резко поднялся на ноги и направился прочь. – Бывай, Павел!

– Стой! – резко всполошился паренёк и с трудом поднялся на ватные ноги. – Ты кто вообще такой?!

– Я – Неудачник, Павел, каких свет не видывал! – маргинал повернулся к пареньку полу боком и подмигнул. – Я свой путь чрез адское пламя прошёл, теперь твоя очередь. Не ищи счастья и силы там, где нет боли и страха, и помни: мечи куются в огне! Сделай всё так, как написано, и поверь, ты удивишься тому, чем тебя сделает эта книжонка.

– И чем «таким» она меня сделает?!

– Ты не поверишь – Тобой! Она сделает тебя «Тобой», Павлик! «Тобой» настоящим, и когда она это сделает… Отдай её тому, кому она нужнее.

На этом абсолютно непонятный разговор непонятного прохожего закончился, а избитый Козелков остался в темнеющем переулке, без денег, вещей и мобильника, с какой-то крохотной книжонкой в руках. Всё выглядело как-то странно, неоднозначно, но вид его оставлял желать лучшего, а потому парнишка направился домой.

Наверное, даже гопники не напугали его столь сильно, как перепуганная мать, что едва не снесла двери, когда увидела своё избитое чадо. У несчастной случилась истерика, она уже собралась звонить в скорую, если бы отец не пресёк. Вот такого поворота судьбы пострадавший не ждал, хотя и знал, что глава семьи приезжает сегодня.

Отец отличался не только суровым нравом, но и довольно неоднозначным отношением к сыну. «Презрением» это назвать было сложно, но и «Любовью» язык не поворачивался. Властный, где-то даже излишне деспотичный, он чётко давал понять, кто в доме хозяин, и ему не нравилось то, в каком состоянии пришло его чадо.

«Что люди о тебе подумают?!»: эти слова Пашенька мог слышать по двадцать раз на дню, и в том, что ребёнок не подходит по критериям «Гордости Отца», ему вдалбливали едва ли не с рождения. Не тот характер, не те взгляды, вид, хребет, иными словами – Негоден.

На другой чаше весов была мама, которая была точной противоположностью, и, наверное, лучше бы была такой же, как папа, чем то, что было! Из огня в воду – вот как можно было описать супругов! Деспотичный отец, и совершенно бесконфликтная и излишне заботливая мать, что сдувала с сына пылинки, гладила рубашки, готовила кашку, договаривалась с врачами, провожала в школу, со школы, читала дневники, переписки, могла войти в ванную, просто взять полотенце под предлогом «что я там не видела», и… Это его семья.

– Что с тобой случилось? – холодно и с нотками раздражения выдал глава семейства, глядя на избитое чадо.

– Ко мне пристали в переулке. – стыдливо соврал сын.

– Что ты делал в переулке? – не унимался мужчина, отвесив сыну крепкую пощёчину. – Только не говори мне, что ты в таком виде по городу шёл!

– У меня украли деньги, я не мог вызвать такси!

– Не ной! Выглядишь, как пугало, а ведёшь себя ещё хуже!

Поток «ласковых слов» снизошёл на парня настоящей лавиной, пока мать стояла за стенкой, боясь хоть что-то сказать. Она никогда не вмешивалась в разборки отца и сына, и не только потому, что могла сама получить по первое число, но и потому, что банально не умела отстаивать своё мнение, чем активно пользовался «любящий супруг».

Экзекуция длилась почти полчаса, после чего чадо, с позором отправилось в свою комнату. Говорить не хотелось, есть не хотелось, жить не хотелось, только заснуть и больше никогда не просыпаться. Отец грозился остаться тут на неделю, чему школьник был ох как не рад. Ладно, надо потерпеть всего неделю, а после батя сгинет и мать снова начнёт залюбливать и закармливать ненаглядное чадо. Чего греха таить, так она успокаивалась.

На людях это были идеальные родители и любящая семья, которые жили душа в душу, всегда помогали, обожали своего единственного сына и жили в достатке. На деле же это был бесконечно всем недовольный отец, который срывался на мать и ребёнка по делу и без дела. Мать, которая не могла ничего ответить, а потому выплёскивала всё это в гиперопеку над чадом, явно забыв, что ему уже не пять лет, да и вообще, необходимо личное пространство. Ну и, собственно, сам Павел, который был посмешищем везде, даже в собственной семье. Семейка Адамсов, хотя… В той всех любили.

Как обычно, без стука, мать вошла в комнату, принеся своему любимому сыночку тарелку макарон с сыром, подливкой и тремя котлетами. Сама она ела мало, но чадо грозилась закормить до самой смерти. Никакого садизма, она просто очень сильно его любила… Хотя ко врачу любящий сын сводить маман хотел.

– Я не голоден. – нервно выдал побитый подросток.

– Не говори ерунды! – даже немного грубо выдала женщина и поцеловала сына в макушку. – Ты сегодня вляпался по самый не балуй!

– Папа мне уже об этом сказал.

– Папа устал. У него была напряжённая неделя, контракты, он просто перенервничал.

– Мама, меня избили в переулке! – начал терять над собой контроль подросток. – У меня отняли все вещи и вырубили, а он спрашивает, почему я в таком виде на такси не приехал?! У меня телефона не было, чтобы его вызвать!

– Ты утрируешь. Папа тебя любит, иногда он не сдержан…

– Мама. – тут на серых глазах реально навернулись слёзы отчаяния. – Пожалуйста, выйди из комнаты.

– Ну вот опять ты начинаешь!