Хуже есть куда…

– Ехали бы вы ребята. Без вас тошно.

Выскочившие было милиционеры, все как один, вдруг как-то обмякли, попрятали назад свои пистолеты, поставили на предохранители автоматы, беззаботно переговариваясь между собой о чем-то постороннем, начали не торопясь рассаживаться по машинам.

Смиренно замершая на обочине «Лада» их, почему-то, больше не интересовала.

– Антон, что?!

– Сука, кромсать начал. Сядешь сейчас за руль. Да не сейчас, подожди, отъедут. Сядешь за руль и жми на Таврическую. Таврическая 23… а-а, черт!

Новый приступ боли согнул его пополам.

С трудом, дождавшись, когда отъедет последний экипаж, Андрей выскочил из легковушки и, обежав её кругом, впрыгнул за руль.

Антон, не смотря на жуткие мучения, уже успел перелезть на пассажирское сиденье…

Глава 13

Чего же медлит эта гнида? Чего ковыряется там, звеня своими адскими инструментами, все оттягивая и оттягивая момент наступления новой боли? Действует по принципу: ожидание всегда хуже? Ну что-ж, пусть. На самом деле секунда без боли, почти вечность блаженства для меня.

Это ЧТО-ТО, противное, скользкое и тягучее продолжает сползать вниз, словно огромный слизняк, пульсируя и чавкая, облепив живот, давя на горло, перехватывая дыхание, заставляя прилагать последние, уходящие куда-то силы, на каждый, такой необходимый живительный вздох. ОНО уже на лице. Подожди ангел, сейчас я задержу, на миг дыхание, сэкономлю крупицы сил, для того, чтобы разлепить одеревеневшие веки и посмотреть.

Красная, почти непроницаемая пелена застилает глаза, но я начинаю видеть ЭТО: розовое, мокрое и… живое!

Я знаю что это. Я точно знаю, но не могу вспомнить…

Что-то ужасное…

НО ведь это…

О ГОСПОДИ!!!

Внезапно притихший было Антон, захрипел смертельно и страшно. Заметался, разбрызгивая кровавую пену, конвульсивным ударом колена разнес вдребезги панель магнитолы. Бешено и безумно забился головой о подголовник, стойку двери, боковое стекло…

Сжавшись в сплошной комок нервов Андрей пригнулся к рулю, стараясь не смотреть на друга, еще больше притопил педаль газа.

Где же этот, трижды проклятый дом?!

Семнадцатый, девятнадцатый, двадцать первый, двадцать… двадцать пятый! Стоп, а где же двадцать третий? Да будь проклят тот архитектор…

– Там, – сквозь невыносимые страдания прохрипел Антон, – в двадцать третьем арка, за ним.

Хрустом ломающихся костей откликнулась коробка передач на резкое включение задней скорости.

– Быстрей! – до по беления ногтей вцепившись в панель, чтобы удержать себя от следующих приступов эпилепсии, взмолился Антон. – Быстрей друг, пожалуйста, быстрей, не успеваем.

Спугнув целующуюся в темноте арки парочку, автомобиль влетел в следующий двор и скрипнув, обессилено, тормозами, замер напротив ступенек среднего подъезда, того самого, искомого и злосчастного строения под номером 23.

Открыв дверцу Антон буквально выпал из машины. Опираясь на порог салона с трудом поднялся. Безумным, диким взглядом окинул вздымающийся на девять этажей, оживленный почти всеми светящимися окнами фасад, нервно кивнул:

– Здесь. Андрей помоги, быстрей, быстрей, туда.

Подхватив друга под руку, Андрей с удесятерившимися от моря адреналина силами, потащил его в сторону начальных подъездов.

– Второй, – прошептал Антон, с трудом перебирая ногами, – Андрюха, брат, не успеваем…

Когда до нужного подъезда оставалось совсем немного, с Антоном опять, который раз за текущий вечер произошла разительная перемена. Внезапно окрепнув, он оттолкнул Андрея, кинулся вперед, в зияющий темнотой подъезд, перепрыгивая через несколько ступенек, понесся по этажам наверх.

Едва успевающий следом Андрей, уже не имел никаких сомнений к кому обращен этот жуткий, яростный полукрик, полустон, полупричитание:

– Сейчас, сейчас, уже рядом. Я здесь, я сейчас, я уже…

Но тут все кончилось. Андрей сразу понял – все!

Уже почти достигнув пятого этажа, Антон остановился вдруг, прямо посреди лестничного пролета, присел на корточки, обхватил и сжал голову руками, словно пытаясь защититься от чьего-то невыносимого, душераздирающего, предсмертного крика…

Притягательно алая, цвета спелой вишни, капля, скатившись по запястью, упала на желтоватую, плавно вогнутую фаянсовую поверхность, тут же разрисовав её в мельчайшие, беспорядочно рассыпанные крапинки.

А по сложенным в лодочку пальцам другой руки, бежит уже точно такая же, чарующая своей краснотой полусферка, торопящаяся скорее внести и свою художественную лепту в этот грустный, ограниченный грязно-синими стенами, откровенно унылый мир.

Ну разве они не прекрасны?

И разве они могут не быть прекрасными эти маленькие, почти живые капельки, являющиеся совсем еще недавно неотъемлемыми, составными частичками идеально божественного, налитого спелыми жизненными соками женского тела, упруго и гармонично реагирующего на каждое, даже самое осторожное прикосновение.

Женщина! Красивая женщина, какой была и та, находящаяся сейчас в соседней комнате, это райский, сотворенный богом плод, наполненный неземным блаженством сосуд, который нужно выпивать до дна, благодаря Творца за мудрость его и щедрость…

Какое еще наслаждение может быть более восхитительно, более волшебно, чем полное обладание женщиной…

Какой химический наркотик :никотин, алкоголь, героин сравнится с этим?

Как глупо, бездарно, греховно, наконец, пытаться заменить естественную, подаренную самим Богом радость на какие-то мерзкие, галлюциногенные отравы, придуманные жалкими никчемными людишками для усиления собственной, и без того непроходимой, тупости.

До чего же тупы, злы и бездарны люди, в своей подавляющей массе!

Да, конечно, то, что еще два часа назад было олицетворением высшей милости, посланной Богом, висит теперь мертво, бесформенно и грязно, но это уже просто нужно принимать как данность. Ведь и от райского яблока в результате остается огрызок. А чтобы насладиться нежным молоком кокоса, его нужно разбить…

Глава 14

Опустошенно уронив руки, Антон поднялся. Тяжелым, неровным шагом преодолел последние ступеньки, замер посреди лестничной площадки, беспомощно опустив плечи и голову.

Почему-то стараясь ступать неслышно, Андрей обошел друга и встал перед ним:

– Что?

Тот поднял лицо. Неожиданно спокойное, обманчиво улыбчивое. Беспечным… Наигранно беспечным жестом смахнул почти высохшие на щеках слезинки и не глядя, с отрешенной уверенностью ткнул в правую от себя квартиру:

– Здесь.

Андрей с ненавистью посмотрел на обшарпанную, по старушечьи обитую цветастой клеенкой дверь.