Белуха. Выпуск №6

…И вот снова позади вековые деревья и ветхий мост. Олеся рассказала бабке всё как на духу. Немного подумав, та отвечала:

– Не может ведьма умереть, не передав кому своих грехов. За тобой уже её нечистый ходит, это она его приманивает. Слушай же, как быть…

Нине Ильиничне стало совсем невмоготу, она постоянно стонала, слабо корчилась в ужасающих гримасах уже месяц. Олеся собрала оставшиеся силы в кулак и взяла мужа за лицо.

– Любимый, послушай меня. Другого выхода нет…

Богдан сидел на коньке крыши материнского дома. Правая его рука держала молоток. В левой был длинный и толстый осиновый кол. Он размахнулся, замер на мгновение… Раздался глухой удар. Из дома послышался вскрик Дрогоновой, будто очнувшейся ото сна. Богдан ударил снова, и крик повторился. Мысленно прощаясь, сын ударил в третий раз…

С дальних полей стал катиться страшный, монотонный и нарастающий то ли гул, то ли крик. Дрогонов спрыгнул с крыши, обежал дом и бросился было внутрь, но крик достиг своего апогея и дверь слетела с петель. Богдана отшвырнуло неудержимым пылевым вихрем, который вырывался теперь из дома, и, кружась и извиваясь, улетал в мрачное небо…

Олеся бросилась к мужу, тот метался на земле, закрывая лицо руками. Она с ужасом понимала, что пыль выбила ему глаза…

Ночью была буря и люди под её шум сожгли дом Дрогоновой. Через год на пепелище выросла одинокая осина.

Творчество Оксаны Олейник

Дьявол

Прекрасная жена у Степана, – рассудительная, добрая, приветливая и красавица, каких поискать. Только досталась дебоширу, пьянице и ревнивцу несусветному.

Что померещилось ему с пьяных глаз, так никто и не понял, только запер он свою жену Серафиму в нежилом помещении, приковал на цепь и стал поливать холодной водой. Как потом сам говорил, для изгнания из неё нечистого духа. Так бы и сгубил женщину, если бы не родители её, приехавшие навестить дочь из соседней деревни.

Увидели дочь, сидевшей на нарах из голых досок в холодном флигеле, нагую по пояс с распущенными волосами. Ещё и прикована была на железную цепь толщиной в 3—4 пальца. Чуть было не лишились разума.

Тело дочери было покрыто сплошными синяками, ссадинами и кровоподтёками. Глаз за отёкшими веками не было видно.

Грозно надвинулся на зятя отец Серафимы, да только не смог управиться с молодым мужиком. Крик поднялся, завизжала мать истязаемой женщины, народ собрался. Тут-то всё и выяснилось.

Привиделось Степану, что жена его одержима дьяволом, обнажил её, посадил на цепь и стал изгонять нечистого, а в помощники себе взял двух старух, которые, по их словам, знали заговоры на очищение тела несчастной женщины. Они, как потом выяснилось, и оговорили бедную женщину, – наговорили Степану всяких гадостей на Серафиму, и сделали это с целью наживы, деньги брали за изгнание сатаны. Тот всему и поверил, стал изгонять из жены беса самым изощрённым, жестоким способом, – обливал её холодной водой, жёг руки и ноги огнём, резал волосы на голове и сдавливал руки и ноги колодками.

Стал допрашивать злую троицу пристав, а те в один голос, оправдываясь, стали говорить, что изгоняли нечистый дух из взбесившейся Серафимы.

– Почему до нага раздели? – спрашивал.

– Чтобы на теле не было ни единого узелка, в который могла бы спрятаться нечистая сила, – отвечали.

Освободили несчастную женщину от оков, отправили на лечение в больницу, а трёх истязателей заковали в кандалы и этапом на каторгу.

Вывод. От водки ссыхается ум – это одно, а другое – привёл жену в свой дом – люби её и верь ей. В искренней чистой любви нет и быть не может сатаны, толкающего супругов на глупости. Вся нечисть в душе рождается от равнодушия и нелюбви. Не веришь в любовь – живи один, не губи душу другому!

Демидовский мост

Красив город Барнаул, не зря ещё в начале второй половины 20 века горожане называли его Барнеаполь, а ныне он ещё краше и богаче. Но главное даже не в этом, а в том, что он, пожалуй, единственный из всех сибирских городов имеет свои легенды, – неповторимые по красоте и силе. О некоторых из них разговор состоится сейчас.

Первая ведёт к старому мосту через реку Барнаулку, которая в ещё каких—то 50 лет назад была очень бурлива и даже страшна своим непредсказуемым норовом.

Через реку ту, в месте впадения в Обь был построен мост тотчас, как только начал возводиться город, а строиться он стал по велению самого Акинфия Никитича Демидова – хозяина рудников и заводов по всему Уралу и Алтаю, богатому камнями драгоценными, медными рудами, серебром и золотом.

(Постройка Демидовым медеплавильного Барнаульского завода в 1729 году положила начало рождения уездного города Барнаула).

О человеке, заложившем первый камень в рождение Барнаула, сложено немало легенд. И поныне ходят слухи, будто бы передача его заводов в казну произошла после того, как выяснилось, что Демидов незаконно выплавлял серебро на алтайских заводах. Обозлившись на императрицу Елизавету Петровну, перед смертью своей он проклял свои заводы. Было это в мае 1745 года, за три месяца до его смерти, так гласит одна из легенд, хотя, как известно, заводы перешли в ведение императорского Кабинета 1 мая 1747, то есть спустя два года, когда ни о какой передаче алтайских заводов в казну и речи не велось. А вот то, что с тех пор на Барнаул стали сыпаться беды, это явно.

Многие трагические случаи забылись, но ближайшие к нашему времени помнятся. Это бунт призывников и погромы с поджогами устроенные ими в 1914 году; и великий пожар в Барнауле 2 мая 1917 года, когда сгорела большая часть исторической части города; и чеченская резня 22 августа 1954 года, когда ими были убиты десятки мирных жителей Барнаула; и большое наводнение 1973 года; и пожар в новогоднюю ночь с 1997 на 1998 годы, уничтоживший городское БТИ, находившееся в бывшем здании универмага «Сухов и сыновья» на пересечении улицы Мало—Тобольской и проспекта Социалистического; и даже трагическая гибель народного губернатора Алтайского края Михаила Евдокимова 7 августа 2005 года.

Возможно, всё это обыкновенное стечение обстоятельств, собственно, так оно и есть, но легенды родились, и пройти мимо них уже невозможно.

Чертенята.

Однажды управляющий всеми алтайскими заводами, будучи в поездке по казенной надобности, проезжал по мосту через Барнаулку и обратил внимание на неисправность его. Остановился, вызвал к себе старосту, отвечающего за состояние переправы через реку, и сказал, тыча рукой на сгнившую доску посреди моста:

– Что это такое? Как ты смеешь!.. Устранить, немедленно! Через неделю возвращаться буду, смотри у меня… ежели чего!.. – Строго сказал, пальцем погрозил и продолжил путь.

Через неделю, как и предупреждал, вновь ехал управляющий по тому же мосту, выглянул из кибитки, посмотрел на настил моста, вскипел. Каким был мост, таким и остался, никакой подвижки, никакой замены сгнившей доски на новую.

Вновь вызвал к себе старосту, вновь ткнул рукой на сгнившую доску и грозно проговорил:

– Что это такое, растудыт твою в маковку?! Под монастырь подвести меня вздумал, чёрт тебя побери!

– Так я это… ваше высокоблагородие, думал, вы шутить изволили, – недоумённо моргая глазами, начал оправдывался староста.

– Какие тут шутки, ежели сам Акинфий Никитич на днях с проверкой ожидается, – взъярился управляющий и ударил старосту кулаком по лицу. – Чтоб к вечеру было всё исправлено, – сказал и укатил своей дорогой.

Поодаль стояли люди и видели всё. Такого прилюдного позора староста ещё никогда не испытывал. Направил на ремонт моста плотников, а сам в кабак пошёл, горе водкой запивать.

Выпил крепко, домой возвращался поздно вечером, стемнело уже, но дорогу было видно хорошо, – на небе, подмигивая путникам и друг другу, качались звёзды, а меж них сияла яркая полная луна.

Дорога к дому пролегала через мост. Подошёл к нему староста, ступил на настил, прошёл треть его и чуть в обморок не упал, – хмель как рукой сняло, холодный пот прошиб, ноги затряслись, – из стороны в сторону закачали.

Это главный чёрт поиграть с ним решил. Услышав слова управляющего «чёрт тебя побери», как посоветовал тот, «побрал» старосту своей чёртовой шуткой.

Чёрт существо адское, много тысяч лет уже живёт и не старится, ему и ад и время и пространство подвластны. Перенёс он старосту из августа 1730 года в август 1961 года, в ту же точку и в то же время.

…

Есть в Барнауле место возвышенное, называемое «Горой». Но не гора это пространство, а многокилометровая в длину и полуторакилометровая в ширину плоскость, господствующая над всем городом. На этой плоскости проложен Змеиногорский тракт, по которому из Барнаульского медеплавильного завода в Санкт—Петербург под оказией (оказия – вооружённый конвой с пушкой) везли медь, серебро и золото. Восточной стороной это пространство сползает к реке Барнаулке, а южной круто обрывается песчаным обрывом к реке Оби.

Под обрывом местные пацаны, – в год полёта в космос Юрия Алексеевича Гагарина устроили «космодром», – создали ровную площадку и вылепили на ней из песка ракеты. Себя вырядили в «скафандры», – кто—то надел на голову мотоциклетный шлем, кто—то танковый шлем, кто—то рабочую каску, а два пацана вырезали в старых вёдрах отверстия для глаз и насадили те «космические» шлемы на свою голову. Все ребята укрепили на свои «шлемы» тонкие проволочки, исполняющие роль антенн.

Вдоволь наигравшись, дети, было им 12 – 13 лет, пошли домой. Уже в сгущающихся сумерках подошли к мосту через Барнаулку, ступили на него.

– Глядь, пацаны, туда шли, доска была гнилая, а нынче новенькая, свеженькая. Чудеса, прям! – проговорил один мальчик.

– Ага, чудеса! – подтвердили слова мальчика другие ребята.

Идут дальше ребята, прошли треть моста и остолбенели, – прямо перед ними возник мужчина в чёрном картузе, в чёрном сюртуке и в чёрных шароварах, заправленных в чёрные сапоги. Расставив в стороны руки, он, шатаясь, шёл им навстречу.

Ребятня бросилась в обратную сторону, но, не сделав и пяти шагов, была остановлена тем же мужчиной, выросшим как из—под земли на другой стороне моста. Мальчики с криком повернули в обратную сторону, в ту, которую шли первоначально, но тот же мужчина вновь встал на их пути, проявившись из—под настила моста.