Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Вопреки мудрости наших предков, в современных школах, чистописания нет! Поэтому в почерке, современной молодёжи, отсутствует стиль. Более того, шариковая ручка, погубила искусство каллиграфии, вместе с пером и чернильницей… Нынче всяк, пишет абы как! Хотя немногие старшеклассники, ещё способны написать красиво, чертёжным шрифтом.

Начиная с первых уроков, Роза Степановна приучила наш класс, к осанистой усидчивости, внимательности и сосредоточенности, а после каждого, сорока пяти минутного занятия, наступали весёлые перемены. Во время которых, мы полностью выплёскивали, скопившуюся энергию и находили великое множество, интересных занятий.

Подобно гимназистам прошлого, из тетрадных листов, мы научились сворачивать белокрылых голубей! Правда теперь, в эпоху бурного развития Советской авиации, мы стали называть последних, бумажными самолётиками… Множество которых, вопреки недовольствам взрослых, мы радостно запускали, в голубое небо!

Больше всего, нами ценилась лощёная бумага тетрадей. Поскольку самолётики, сделанные из неё, получались намного прочнее и летали дальше. Бегая возле школы, мы часто напевали, ныне позабытую, детскую песню: «И красных пионов, огромный букет, ей дали ребята в отряде… Вождю передать, на военном параде!».

В тоже время, мне хорошо запомнилась, пародия школьного озорника, на песню военных лет. Которую мы распевали, во всё горло, желая досадить нашей учительнице.

Ученики!

Директор дал приказ

Поймать училку

И выбить правый глаз!

За наши двойки и колы

За наши парты и столы

За нашу волюшку

Чернилами огонь!

Горит в зубах

У нас

Казбека папироса…

Мы рождены

Чтоб двойки получать!

Пылают дневники

Облитые бензином

А дома горько плачет

Наша мать!

Ученики!

Директор дал приказ…

Песня была длинной, да только время течёт неумолимо и я позабыл её продолжение, вместе с лицами, школьных ребят… Пожалуй, кроме одноклассника Яши! Который не понимал, зачем нужно выводить палочки и буквы в прописи, придерживаясь ограничительных линий, а потому рисовал большие каракули, похабя школьные тетради.

Как принято говорить сейчас, Яков оказался, умственно отсталым мальчиком. Поэтому, когда тягостная неподвижность, его окончательно выматывала, он нас спрашивал: «Ребята, чего мы сидим?! Пошли играть!». И уходил… Сопровождаемый истерическим визгом, Розы Степановны!

В Яшиной хате, был земляной пол. Который его мама, раз в неделю, покрывала тонким слоем грязи, смешанной с коровьим навозом. И до тех пор, пока свежая подмазка не высохнет, входить в светлицу, никому не дозволялось. Чистота и свежесть в поселковых домах, поддерживалась строго, а потому ребятишкам с грязными, немытыми ногами, не разрешалось заходить домой.

В Малой Лабе, как и в Мендоли, деревянные полы, столы и лавки в домах, не были крашены и выскабливались хозяйками вручную, до безупречной белизны. В начале ноября, отца перевели в станицу Лабинскую. Там, в тресте «Севкавзолото», он незамедлительно приступил, к исполнению обязанностей, начальником Пожарно-вахтёрской службы, а через неделю, вместе с мамой, мы переехали к нему. Таким образом, по истечении четырёх с половиной месяцев, мы покинули Малую Лабу.

В недорогом, потемневшем от времени, станичном доме, принадлежащем мрачной старухе, которая в упор, не замечала меня, вместе с братцем Валеркой, отец снял для нашей семьи, просторное жильё. К частному строению, примыкал ветхий забор, ограждающий неухоженный сад, совмещённый с заросшим огородом.

Тем не менее, к неоспоримым достоинствам этого дома, помимо больших комнат, можно было отнести, два независимых, парадных входа. Когда мы вошли в жилой зал, расположенный на нашей, съемной половине дома, то увидели на столе, булку белого хлеба. Мы поужинали, заедая им досыта, последний раз… Так как на Кубани, вопреки хорошим урожаям, начался голод.

Сперва в магазинах, исчез хлеб, а потом остальные продукты. Местные жители, несмотря на трудности, имели огороды и пережидали зиму, имея копчения и соления, про запас, в отличие от нас, прибывших с холодами. Поэтому мы начали голодать.

В Малой Лабе, мама работала продавцом, но найти работу в станице, ей не удалось. Причём зарплаты отца, для полноценного питания семьи, нам не хватало. Вот почему родители, ходили полуголодными, отдавая нам с братом, самое питательное и вкусное. Правда мой растущий организм, требовал большего…

Нас спасла мама! В первую очередь, она старалась накормить, работающего мужа, который в любой момент, мог слечь с обострением туберкулёза, а потом трёхлетнего брата и меня. Поэтому сама Роза Адамовна, часто рассасывала только соль…

Вопреки невзгодам, жизнь шла своим чередом. Мы с братом, быстро перезнакомились с мальчишками и девчонками, на нашей улице и переняли их колоритный, казацкий говор. Который оказался, чем-то средним, между украинским и русским языком. Мы сами, придумывали себе новые игры. Однажды вечером, соседская девочка Алла, начала пересказ, сказочной повести «Волшебник Изумрудного города».

Через три дня, талантливая рассказчица, завладела вниманием улицы. Мы слушали Аллу и почти зримо, переживали приключения Элли и пёсика Татошки, в сказочной стране. Постепенно, такое времяпровождение в дворовом кружке, стало предпочтительным, а частые исчезновения Аллы, теперь воспринимались всеми, как катастрофа!

Прочие члены, нашей дворовой компании, не были так начитаны, как умница Алла… Тем не менее, подражая рассказам девочки, мы начали сами придумывать и сочинять небылицы. Назвав свой коллективный, мыслительный процесс, необычайно точно: «Враки»! Теперь при встрече, мы переговаривались так…

– ты куда идёшь, Санёк?

– Иду на «враки». Там Ерёма, собрался врать, про Багдадского вора!

– Тогда я тоже, иду!

В первые дни, наших самостоятельных пересказов, отличился худенький, шустрый мальчишка – Витька Ерёмин. Которого взрослые, считали настоящим хулиганом! Так как он, сверх меры, проявлял свой вспыльчивый, упрямый характер. Где Витька, ухитрился посмотреть, сказочный фильм «Багдадский вор», я не знаю… Только потом, он несколько дней, с увлечением рассказывал, про всесильного джина, жестокого волшебника и огромного паука.

Ежедневные враки, приучили меня, придумывать перед сном, коротенькие фантазии… В которых я, будучи главным героем, расстраивал себе, бронированные истребители и неуязвимые, подводные лодки. Которые затем, своей неустрашимой рукой, я направлял в ряды ненавистных, фашистских эскадр. Гибнущих повсеместно, от моих победоносных атак! Вечерняя мечтательность, свойственна мне и сейчас.

В Лабинской школе, вскоре выяснилось, что у меня отличная память! Как зрительная, так и слуховая… На уроках, я сидел внимательно, а потому запоминал всё, что рассказывает и показывает, наш классный учитель. Поэтому мне, не приходилось заниматься глупой зубрёжкой. Правда читать, я долго ленился, а потому акал и бэкал… Хотя если мне, наперёд случалось, услышать начитываемый текст, то мои тягомотные мычания, исчезали враз… Мама долго сердилась, прислушиваясь к моим козлиным блеяньям, а потом разозлившись, отстегала ремешком.

В разгар холодов, я заболел гриппом, а потому десять дней, не ходил в школу. Под приглядом мамы, мне приходилось лежать в постели и нудно дожидаться, возвращения домой отца, вместе с братом. В полдень, я уныло представлял, как в детском садике Валерка вкусно обедает, а мои одноклассники в школе, дружно играют на большой перемене.

Под неустанным руководством Розы Адамовны, я сперва решал задачи и примеры по арифметике, а затем переписывал в тетрадь прописей, тексты из букваря. В те дни, я прочитал свою первую повесть «Замок железного рыцаря», написанную Кубанским писателем, Поповым Василием Алексеевичем. В книге рассказывалось о судьбе, двух русских ребят. Мальчика Коли и девочки Наташи. Которые были привезены фашистами в Германию.

Красноармейцы обнаружили истощённых ребят, привязанными к заминированным стульям. Тем не менее, сапёры обезвредили боезаряд и спасли детей. После этого, Коля и Наташа, стали детьми стрелкового полка, расквартированного в имении Германского барона. Действия книги, происходили на побережье Балтийского моря. Причём штаб полка, располагался в старинном замке, в зале которого, стоял железный доспех Тевтонского рыцаря.

Таинственная смерть часового в безлюдных покоях замка, послужила толчком, для обследования, близлежащих окрестностей. В итоге, под каменными постройками замка, дети обнаружили убежище эсэсовцев, с запасами провизии, оружия и тайным причалом. К которому был пришвартован, полностью исправный, быстроходный катер. Благодаря Коле и Наташе, солдаты полка, по тайным проходам замка, вышли на фашистский отряд и дав бой, вовремя обезвредили.

Я был в восторге, от прочитанного и попытался выдумать нечто похожее, а потому выписал в тетрадь, понравившееся мне выражение, одного военного: «Ну, что вы, доктор! Мышь и ту бы я заметил. Не спал, не дремал ни минуты». Только дальше этой фразы, моё сочинительство не пошло…

Второй, прочитанной мною книгой, была «Повесть о настоящем человеке», принадлежащая перу Бориса Николаевича Полевого. В ней рассказывалось о судьбе рядового, Советского лётчика – Маресьева, который был сбит Германским лётчиком и с повреждёнными ногами, мужественно выбирался из леса. Его подобрали партизаны и отправили в Москву. Герой лишился ног, но освоив протезы, вернулся в ряды истребителей и продолжал сражаться за Родину, побеждая фашистов!

Вскоре, по настенным часам, я научился определять, ход времени. Хотя раньше, несмотря на объяснения родителей, они оставались для меня, тикающей бессмыслицей. Так однажды, когда я глядел, на качающийся маятник, в полном одиночестве, что-то щёлкнуло внутри меня, на подсознательном уровне!

Раз, и я понял… Большая стрелка, пробегает циферблат за один час, тогда как маленькая, перемещается всего на одно деление, из двенадцати. Всё просто, гляди на стрелки и произноси вслух, указанные цифры! Теперь мамины ходики, висят в зале, нашей Уярской квартиры и по сей день, показывают точное время.