Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

.

Так, вслед за решающей переменой в жизни всего Дона – окончательным установлением Советской власти – в жизни Михаила Шолохова произошла и другая важная перемена: началась его трудовая деятельность.

II

Утверждение Советской власти на Дону в 1920 году не означало, что ее сразу признали те казаки, которые воевали в гражданской войне на стороне контрреволюции. Немалая часть из них еще надеялась, что барон Врангель поможет «освободиться от власти большевиков», что польские паны «похитнут» Советскую власть. Но все больше росли и крепли в трудовых казачьих слоях новые силы. В их рядах и нашел свое место Михаил Шолохов. Он участвует в разъяснительной и культурно-воспитательной работе, которую развернули на Дону молодые органы Советской власти: становится учителем по ликвидации неграмотности в хуторе Латышеве, в трех километрах от Каргинской. Верхнедонской окружной отдел народного образования, руководивший ликвидацией неграмотности в округе, был создан в Вешенской в конце января 1920 года

. Соответственно, начало работы Шолохова в хуторе Латышеве следует отнести не ранее, чем к февралю 1920 года.

Можно с уверенностью сказать: юный учитель заслужил уважение и безусловное доверие каргинских коммунистов и советских руководителей – во второй половине 1920 года он становится служащим Каргинского станичного Совета. В недатированном «Списке советских служащих станицы Каргинской», который мы находим среди документов этого времени в Шахтинском архиве, Михаил Шолохов значится журналистом (канцелярская должность)

. По существу, это был приход Шолохова и на продработу: ведь сельским исполкомам наибольшее внимание приходилось уделять тогда выполнению продразверстки.

Нужно особенно подчеркнуть: уже сам приход юного Михаила Шолохова в 1920 году на советскую работу лишний раз и очень определенно свидетельствовал о твердости его революционных убеждений. В обстановке тех дней этот поступок требовал большого личного мужества, потому что советские и продовольственные работники были главной мишенью уцелевших врагов. Используя недовольство зажиточных казаков продразверсткой, враги пытались организовывать антисоветские мятежи. Одна такая попытка в августе 1920 года была ликвидирована совсем рядом со станицей Каргинской – в хуторах Грачеве и Больш-На-половском

.

Тяжелое положение сложилось в следующем месяце, когда в пределах округа появились махновские банды. Шеститысячное войско бандитов, с артиллерией и десятками пулеметных тачанок, повело наступление на окружной центр – станицу Вешенскую. Как пишет Шолохов в «Тихом Доне», Махно «под хутором Коньковым в коротком бою… разбил пехотный батальон, высланный ему навстречу из Вешенской» (5, 345). В ночь с 21 на 22 сентября окружные организации покинули Вешенскую. Но Махно, узнав о приближении крупных частей Красной Армии, изменил свои намерения и «в окружной центр не пошел, а двинулся к станции Миллерово, севернее ее пересек железную дорогу и ушел по направлению к Старобельску» (там же)

.

Как ни быстро развивались события, бандиты несколько дней пробыли в захваченной ими станице Каргинской и успели причинить много вреда. Из каргинского ссыпного пункта «Заготзерно» они растащили около тысячи пудов пшеницы и другие продукты

. На митинге в станице грабители призывали казаков не свозить хлеб по продразверстке и не сдавать скота, а сами отбирали лучших лошадей, резали скот и птицу, скармливали своим лошадям семенное зерно. Когда махновцы отступили, был учтен ущерб, нанесенный жителям Каргинской этими «защитниками народа». Документы свидетельствуют, что грабеж не минул и Шолоховых

.

Во время нашествия махновцев Михаил Шолохов сражался против бандитов рядом с коммунистами и советскими руководителями. И боевая жизнь посылала ему очень серьезные испытания. Юный работник Каргинского исполкома был захвачен бандитами в плен. Его допрашивал сам Нестор Махно, и не расстреляли Шолохова лишь из-за его молодости. Махно пригрозил ему виселицей в случае повторной встречи

.

Этот драматический эпизод вновь стоял перед глазами Шолохова, когда в 1925 году во второй части повести «Путь-дороженька» он описывал трудную судьбу и подвиг комсомольца Петьки Кремнева, который убедил сдаться красным целое подразделение махновцев – сотню. Совпадает с реальным время действия – «год тысяча девятьсот двадцатый, нахмуренный, промозглый сентябрь», совпадает и география событий – Махно уходил из Верхнедонского округа через хутора и станицы вдоль Гетманского шляха. Шолохову близки были переживания Петьки, тоже попавшего в плен к бандитам. Собственные наблюдения помогли писателю воссоздать картины быта махновцев, ярко выписать отдельные фигуры из воинства «батьки» – каждую со своеобразным характером, с особенной манерой речи. В живых подробностях сохранила память Шолохова облик Махно: «раненный под Чернышевской», он «держит под мышкой костыль, морщит губы – то ли от раны, то ли от улыбки» (1, 112). И зловещее бандитское знамя анархистов нарисовано в повести человеком, который видел его своими глазами: «В прихожей над стеной распластано черное знамя. Изломанные морщинами белые буквы: «Штаб Второй группы» – и немного повыше: «Хай живе вильна Украина!» (1, 108). Суровое жизненное испытание дало Шолохову богатый материал для одного из примечательных его произведений…

Когда были восстановлены разгромленные бандитами станичные и хуторские Советы, Шолохов – опять за работой. Он участвует в первой Всероссийской переписи – населения, промышленности и сельского хозяйства, учреждений народного образования

. Перепись проходила в октябре – декабре 1920 года и была успешно закончена

, хотя проводить ее пришлось в условиях нового обострения политической обстановки. «Поздней осенью 1920 года, когда в связи с плохим поступлением хлеба по продразверстке были созданы продовольственные отряды, среди казачьего населения Дона началось глухое брожение, – говорится в «Тихом Доне». – В верховых станицах Донской области – в Шумилинской, Казанской, Мигулинской, Мешковской, Вешенской, Еланской, Слащевской и других – появились небольшие вооруженные банды. Это было ответом кулацкой и зажиточной части казачества на создание продовольственных отрядов, на усилившиеся мероприятия Советской власти по проведению продразверстки». Бандиты «нападали в хуторах на продовольственные отряды, возвращали следовавшие на ссыппункты обозы с хлебом, убивали коммунистов и преданных Советской власти беспартийных казаков» (5, 395).

Вполне возможно, что в такой обстановке опасность снова не раз угрожала жизни Михаила Шолохова, инструктора переписи Каргинского участка. Окружная газета сообщала в те дни, что один из счетчиков-регистраторов Каргинского участка (работавший, следовательно, вместе с Шолоховым) был схвачен бандитами и спасся от смерти лишь потому, что ему удалось бежать (почти раздетым)

.

Постоянные опасности и трудности закаляли юного Шолохова. А его молодых сил хватало еще и на большую, как мы теперь скажем, общественную работу. Развитой, энергичный, веселый, он был одним из вожаков, душою станичной молодежи.

Когда в 1920 году в станице Каргинской был создан драматический кружок под руководством учителя Т.Т. Мрыхина, Шолохов стал лучшим помощником руководителя, самым активным членом кружка. В его игре уже проявлялась природная художественная одаренность. Шолохов-актер пользовался исключительной популярностью у зрителей. Исполнял он преимущественно комические роли и нередко импровизировал на сцене. Бывший каргинский житель П. Байкальский вспоминал: «Еще в тяжелые дни 20-го года появление «Мишки Шолохова» на каргинской сцене вызывало бурю аплодисментов и хохот станичной аудитории. Недаром перед тем, как ставить спектакль, публика спрашивала: «А Мишка Шолохов будет играть? Без Мишки дело не пойдет, не так интересно будет…» Способный был парнишка!»

Руководители станичного культпросвета и комиссары рабочих продовольственных отрядов требовали от кружковцев чуть ли не ежедневной постановки спектаклей. Однако пьес недоставало, а самое главное – настоятельно нужны были произведения политически более острые, решавшие новые, рожденные революцией проблемы. В это время Михаил Шолохов и решился впервые выступить перед одностаничниками со своими литературными опытами. Драматический кружок ставит на сцене местного клуба несколько его пьес. Правда, шли они анонимно, и даже члены драмкружка, пока он существовал, не знали, кто автор пьес. Но каргинцы запомнили их, и уже в 1934 году, на партийной чистке, кто-то из земляков спросил Шолохова:

«– Скажите, пьеса «Генерал Победоносцев», которая ставилась в станице Каргинской, – ваша?

– Да, моя, – подтвердил художник и пояснил: – Тогда я стыдился своих писательских попыток и выдавал ее за чужую»

.

Т.Т. Мрыхину запомнилась и другая пьеса Шолохова – под названием «Их нравы и обычаи». В ней было показано, как во время гражданской войны зверствовали белые. От белогвардейского разбоя народ спасала Красная Армия. М.М. Лимарева, тоже участник спектаклей каргинского драмкружка, запомнила пьесу

Шолохова, которая изображала «жизнь казаков в дни гражданской войны»

.

Драматургические опыты юного Шолохова выросли на реальной почве; в основу сюжетов он клал реальные противоречия и коллизии, и герои его произведений оказались «знакомыми незнакомцами» каргинцев: действующие лица шолоховских пьес, утверждает П. Байкальский, были взяты «из станичной» действительности»

. И это, несомненно, объясняет, почему пьесы юного драматурга пользовались, как о том свидетельствует М.М. Лимарева, «огромным успехом у казаков»

.

Тяга к творчеству и тяга к людям не существовали у Михаила Шолохова отдельно друг от друга, не противостояли, и это определило развитие дарования писателя. «Шолохова можно было видеть везде: среди старых казаков, в клубе, на сходке, – вспоминает М.М. Лимарева. – Всюду он прислушивался, приглядывался, запоминал все и после мог с точностью передать виденное или слышанное»

. Постоянно общаясь с людьми, юный Шолохов познавал сложный мир человеческих отношений. Перед будущим писателем раскрывалось неповторимое многоцветье казачьего быта, он впитывал в себя огромные богатства народной речи, постигал глубины мыслей и чувств народных песен…

Известный советский драматург Николай Погодин, тоже уроженец Дона, всегда с восхищением отзывавшийся о Шолохове, писал в одной из своих статей: «Поговорите с тем же Шолоховым, откуда он вышел и была ли среда его типичной средой, которая дает писателя. Нет, и, по-моему, именно потому, что это была не типично писательская среда, а среда станичная, хуторская, мы получили такого жизненно полнокровного романиста»

. Вряд ли обоснована категорическая интонация, с которой И. Погодин говорит о типичности или нетипичности среды, рождающей писателя. Но он был, безусловно, прав, подчеркивая живые народные корни шолоховского таланта, великолепное знание Шолоховым жизни народа.

Для дальнейшего развития Михаила Шолохова, для накопления им жизненного опыта чрезвычайно важным оказалось его активное участие в 1921 году в новом этапе борьбы с врагами Советской власти на Верхнем Дону.

III

В 1921 году, по крайней мере с начала сентября по начало декабря, Михаил Шолохов – сотрудник статистических органов, станичный статистик в Каргинской. Эта новая работа Михаила Шолохова также имела непосредственное отношение к продовольственному делу – в обязанности статистиков входило составление поселенных списков, учет посевных площадей, скота и т. д. Но со статистической работы Михаил Шолохов привлекается и на собственно продналоговую работу. Здесь уместно вспомнить сообщение самого Михаила Александровича (в автобиографии), что до начала творческой деятельности он работал и «учителем в низшей школе». Это могло быть не позднее августа 1921 года, поскольку в сентябре Шолохов уже служил в статистических и продовольственных организациях

.

Два бедствия обрушились на Верхнедонской округ в 1921 году. Одним из них был катастрофический недород. Как и в Поволжье, за плохим урожаем 1920 года в округе последовала почти полная гибель посевов в 1921 году, особенно в левобережных станицах и хуторах. Правобережная станица Каргинская находилась в сравнительно лучших условиях, но и там урожай был мизерный. Враги Советской власти воспользовались неурожаем для организации сопротивления продналоговой кампании, жестоко расправлялись с теми хлеборобами, которые честно выполняли свой долг перед рабоче-крестьянской республикой, провоцировали население на разграбление – под «охраной» банд – государственных продовольственных складов. Нередко за большой бандой двигался целый обоз мешочников и спекулянтов, ожидающих поживы.

Антисоветский бандитизм в Верхне-Донском округе принял в 1921 году очень большие размеры. В течение всего года, начиная с середины марта, на станицы и хутора постоянно делала набеги банда Я. Фомина. Одновременно с ней действовали и другие местные банды – Ф. Мелехова, Кондратьева, Макарова (Шибалка), если называть только самые крупные. Они ставили своей задачей свержение Советской власти на местах, срыв продработы и буквально охотились за коммунистами и продработниками. Это были очень опасные банды: всех ответственных работников бандиты знали в лицо, им были знакомы все тропинки, балки и перелески в степи, по станицам и хуторам они имели широкую агентуру.

Но дикими зверствами, грабежами и пожарами отметили свой путь по Верхнему Дону и пришлые бандитские отряды – Колесникова, Маслакова, Кременюка, Маруси, Курочкина, Сычева, численностью в несколько сот человек каждый

. Как и в предыдущие годы, в верхнедонских степях развертывались большие и упорные сражения. Например, бой с бандой Колесникова, которая в составе пятисот человек наступала на станицу Вешенскую 16 апреля, длился шестнадцать часов, и в результате его бандиты были отбиты

.

Почти весь 1921 год округ находился на осадном положении. Коммунистам, служащим советских и продовольственных организаций, членам профсоюзов приходилось работать, не расставаясь с оружием, а ночи зачастую проводить в боевой готовности в учреждениях или на постах – на колокольнях, в окопах у окраин станиц и хуторов – в ожидании нападения банд. Впрочем, боевое охранение не снималось и днем. Поездки по округу были возможны только значительными вооруженными отрядами

.

Станица Каргинская, где помещался ссыпной пункт, а затем и заготовительная контора, подвергалась особенно частым нападениям. Бои с врагами не всегда приносили успех. Так, в апреле 1921 года станицу занимала банда Фомина