Долгие версты Сибири

Поселения в верховьях Камы образовались недавно. В основном из беглых крестьян и вольных переселенцев. В отрыве от привычной прежде сельской общины здесь приходилось больше рассчитывать на себя. В таёжном окружении и суровом климате сильнее пригождалась индивидуальная предприимчивость и сноровка. Но в общей беде выручал старый сельский мир с его «артельностью» по неволе.

Горели дома у многих из бригады бурлаков. Отбурлачили они в этом году. До зимы нужно успеть поставить всем миром новые срубы, хоть как-то обустроиться. На счастье, в Усолье в то время оказались бурлаки из Соли Камской. Они утром и потянули дощаник дальше. До конца водного пути добирались почти два дня.

Их встретил хорошо укреплённый город с посадом. Центр солеварного промысла и важнейший перевалочный пункт в Сибирь. Каменных строений, кроме производственных, в городе не было, а деревянные, встретившие наших невольных странников, – крепостные постройки, избы и церкви – регулярно горели и ставились заново.

В Соли Камской был специальный пересылочный пункт. Охрана снова сменилась. Ссыльным дали день отдыха. Сносно накормили казёнными припасами.

Предстоящий путь до сибирских рек по построенной уже давно Бабиновской дороге был тоже большим и трудным. Но нахоженная за полвека дорога давала некоторые преимущества. Возникшие вдоль тракта небольшие поселения были богаты рыбой и дичью щедрой уральской тайги. Это не сильно, но облегчало продвижение ссыльных.

Степан после смерти сына больше молчал. Грустил, тосковал. Как-то особенно мрачным был. Стал плакаться Михаилу:

– На кой ляд, Мишка, тепереча жить стану? Един аки перст. Ни бабы, ни чад. Сгину со тоски!

– Брось жалитьси, Стёпа! Мне тож не сладко. Есть баба – да нет бабы. Токмо грех великий во унынии. Егда прибудем в Тоболеск, поживати наново станем. Невзгоды порешим. Тебе бабу ладную сыщем. Чад заведёте. Хозяйство пособлю сладити. Да я коим-то разумением покой сыщу. Всё во руках Божьих.

– Твоими устами да мёд пить…

На том их грустный разговор оборвался.

Обоз снабдили подводами и лошадьми на первые этапы перевального пути. На «Государевой дороге» появились ямщики, проводящие караваны в Верхотурье и обратно. Дорога брала начало от торговой площади у Троицкого собора.

Бабиновская дорога стала в то время главной через Уральский Камень в Сибирь. Проложенная в самом конце 16 века по царскому указу Артемием Бабиновым, за полвека до наших событий, она постоянно претерпевала изменения. Условия перевалов с каменными обвалами и размывами горными речками периодически делали дорогу почти непроезжей. Летом часто превращалась в горную тропу, на которой без вьючных лошадей не обойтись. И так на почти 300-километровом пути.

На окраинах расположенных по тракту некоторых сел и деревень находились этапы и полуэтапы – деревянные казармы, обнесенные тыном. Полуэтапы предназначались только для ночевки арестантских партий, на этапах полагалась и дневка.

Нашим путникам повезло. Незадолго перед их появлением дорога была отремонтирована и приведена в относительный порядок. Делалось это силами жителей часто расположенных небольших селений.

Не станем подробно описывать утомительно длинный путь ссыльных от Соли Камской до Верхотурья. Каждодневные тяготы и лишения делали его даже по своему скучным и однообразным. Не скрашивала и горно-таёжная природа с живописными пейзажами.

Русский человек имеет свойство свыкаться с самыми тяжёлыми испытаниями, если они тянутся очень долго. Автору этих строк в далёкой юности довелось побывать на реке Яйве и её притоке, где-то поблизости от бывшей Бабиновской дороги. Должен признаться, что впечатления были совсем иными.

Но вернёмся к нашему рассказу. Без больших потерь – двое болящих умерли – и увлекательных приключений, скорее поздно, чем рано, добрался ссыльный обоз до верховий притоков одной из великих сибирских рек. Когда входили в уже большой сибирский город Верхотурье, был самый конец августа.

Город расположился на левом высоком и скалистом берегу реки Тура. Там была построена деревянную крепость с таможней – ворота в Сибирь. Появился и Никольский монастырь с мощами верхотурского чудотворца Св. Симеона Праведного, небесного заступника уральской земли.

Разместились, как обычно, в границах крепости. Здесь было много подходящих дворов для торговых обозов и ссыльных партий. Тут и осели на пару дней отдыха после трудных этапов и для подготовки к новому – долгому сплаву по сибирским рекам.

Болящие ссыльные, не успевшие помереть в дороге, могли маленько оклематься и подкормиться острожным провиантом. В ссыльном меню преобладали не изысканные, но сытные сибирские блюда с рыбой и дичью. Беда лишь, что порции было малы. Голод усмиряли, но не пожируешь.

Взяли большой грузовой дощаник, чтобы вместилась вся партия ссыльных с охраной. С парусом, поскольку река там проявляет равнинный характер, сильно петляет и течёт медленно. Парус пригодится часто.

Снарядившись и пополнив на первое время оскудевшие пищевые припасы – поутру отчалили. Поплыли, хоть не быстро, но без проблем. Ссыльные могли расслабиться после трудного предыдущего пути. Начались частые сентябрьские дожди. Это досаждало водным путникам, но после прочих тягот было терпимо.

За полдюжины дневных этапов (ночевали часто в дощанике) достигли следующей большой остановки в городе Туринск. Но незадолго до него случилось небольшое происшествие.

Река стала сильно петлять. На одном из крутых изгибов реки «расчёска» упавших в воду деревьев перекрыла часть русла. Образовался большой завал из сплавлявшихся стволов деревьев, речного хлама и топляка. Стали обходить, но упёрлись в край завала. Молодой стрелец пытался шестом оттолкнуться от него, потерял равновесие и выпал за борт. Течение тянуло его под завал.

Сидевшие рядом Степан с Михаилом вскочили на ноги.

– Поживей хватай, Мишка, канат! Кидай да тягай шибче! Помози! Чай, сам-друг выдюжим.

Подоспели другие стрельцы, и общей силой вытащили бедолагу. С той поры к Степану и Михаилу стало особое отношение охраны. Им давали лучшие куски из мясных и рыбных похлёбок. Слух о находчивых ссыльных потянулся до самого Тобольска и в последствие помог им в устройстве на новом месте сибирской ссылки.

Достигли Туринска, по-тогдашнему – Епанчина Града Ещё с воды путники могли видеть весь город. С его основания имелась деревянная крепость. В ней старая, но обновлённая, тоже деревянная Борисоглебская церковь. К тому времени она стала зваться Спасским собором. На посаде была видна Покровская церковь в возникавшем монастыре.

К тому времени город, благодаря пашням, расположенным рядом с ним, стал крупным сибирским центром хлебной торговли. Весь предшествующий путь ссыльным хлеба почти не доставалось. Он был очень дефицитен в тогдашнем Урале и в Сибири. Довольствовались скудной пайкой сухарей. В Туринске обозный запас хлеба, муки и сухарей заметно пополнился.

Город уже привыкал к ссыльным этапам. Соответствующая инфраструктура налаживалась. Сложности с днёвкой и ночлегом наших ссыльных не возникло.

Дальнейший путь до Тюмени во многом повторил плаванье от Верхотурья до Епанчина Града, но река стала шире и медленнее. Чаще приходилось ставить парус. За неделю с небольшим управились.

А вот и Тюмень. В ней давно был построен деревянный Тюменский острог, ставший первым русским городом в Сибири. Тогда же за рекой напротив образовалась Бухарская слобода. Она, как и более поздние слободы, обнесена деревянными стенами. Требовалась защита от периодических нападений враждебных сибирских татар.

Достопримечательности эти не привлекли внимания ссыльных. К тому времени продуктовые запасы ссыльной «экспедиции» заканчивались. Сидели на голодном пайке. Существенно пополнить запасы в Тюмени не представилось возможности. Было лишь скромное угощение жадного тюменского воеводы. А путь до Тобольска не близкий.

Принято решение снова выпустить в большой город ссыльный контингент для сбора подаяний. Подоспел большой праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Неподалёку стоял деревянный храм Михаила Архангела. В день праздника к нему отправились под конвоем наши путешественники.

– Мишка, сие тебе двоякого рода празднество – пошутил в кои-то веки Степан, – У соименника твово побиратца станем.

– Богохульник ты, Стёпка! Креста на тебе нет! Сгинь! – ответил Михаил и занялся нелюбимым делом – просить милостыню.

– Крест-то вот есть. Да пошто Бог мя покарал, сына прибрал… – сказал Степан и снова загрустил.

А как там Авдотья? Мы, следуя загогулинам нашей ссыльной Одиссеи, про неё едва не забыли. Замкнулась она в себе и заботах о детях. Другие жёны ссыльных, знаю про историю с Федотом, косо посматривали и особо не сближались. Примечал её только молодой стрелец Андрей. Тот, что едва не утонул в речном завале. Был он моложе Авдотьи и холостой.

Стрелец часто засматривался на неё, не потерявшую следов былой красоты даже в испытаниях трудного пути. Только похудела, осунулась, стала загадочной и привлекательной для неопытного в амурных делах стрельца. Но помня одного из своих спасителей, мужа Авдотьи, он не решался делать резких телодвижений. Тайно любовался ладной бабёнкой и вздыхал в сторонке.

Команда стрельцов-охранников, сменившая прежнюю в Верхотурье, была из Тобольска. Вот и надеялся Андрей, что там что-то может сдвинуться, измениться, произойти в его отношениях с тайной зазнобой. Молодым он был, наивным и мечтательным.

Дальше до Тобольска сёла стояли вдоль возникавшего Сибирского тракта, не всегда у реки. Встречались и острожки, охранявшие поселян-земледельцев от случавшихся набегов воинственных кочевников. Поэтому с ночлегом и кой-каким провиантом особых проблем не ожидалось. На деле всё оказалось сложнее. Острожки теряли своё оборонное значение, разрушались, горели. Больших сёл было ещё мало, а малые поселения на реке не давали надёжных пристанищ путникам.

После недолгой стоянки в Тюмени двинулись дальше. Ветер переставал быть попутным. Парус ставили редко. Остановки на ночлег стали чаще. Первая после Тюмени остановка будет у села Созоново. Ветер на сей раз сделался почти попутный, и удалось пройти по извилистой реке до большого села к вечеру. Над ним возвышалась деревянная церковь Святой Великомученицы Екатерины. Переночевали и отправились дальше.

Следующий день был похож на предыдущий по характеру реки и расстоянию до следующей остановки в недавно возникшем селе Покровское. Рядом ещё стоял небольшой острожек и была деревянная церковь Покрова Святой Богородицы. Здесь порешили устроить днёвку, пополнить продуктовые запасы в немногочисленных, но крепких крестьянских хозяйствах перед ещё долгой дорогой до Тобольска.

Ночевали рядом с центральной Большой улицей. Чтобы не терять время даром, отпустили семьи ссыльных просить милостыню по селу и у церкви Покрова. Часть ссыльных ходила с ними под присмотром нескольких стрельцов. Известный нам охранник Андрей вызвался в числе других стрельцов сопровождать их. Но он больше приглядывал за Авдотьей. Она делала вид, что не замечает его. Михаил и Степан побираться не пошли, помогали приводить в порядок дощаник после долгого пути от Верхотурья.

После Покровского река повернула к северу, но немного спрямилась. Ветер совсем перестал быть попутным. Продвигались медленнее, только течением реки. Пересаживаться на возникавший ямской тракт, названый Тобольским, не стали – спешить было некуда.

Два дня плыли мимо нескольких других новых сёл. Ночевали в дощанике. Оба эти этапа оказались долгими. Плыли с раннего утра до вечера уже короткого осеннего дня.

Ветер сменил направление, и плыть стали быстрее. До вечера нужно было доплыть до нового села Бронниково. Там, по словам стрельцов, уже строился полуэтап – деревянное строение, обнесённое тыном – для остановки и ночлежки ссыльных партий.

К вечеру приплыли. Ночевали в большой казённой избе, ещё пахнущей свежим деревом. Уставшие от долгого водного пути спали крепко, домашние паразиты там ещё не завелись. Обеспечение питанием ссыльных здесь ещё не наладилось. Вечером и утром доедали остатки дорожного припаса. Надеялись следующим днём добраться до другого большого села.

Окрестные пейзажи давно перестали быть яркими, горными. Сменились на унылый западносибирский ландшафт. Но нашим путникам всё было похер – скорей бы закончились их мытарства!

С почти попутным ветром плыли до Карачинского. Как крупное село оно продолжало формироваться из расположенных вокруг однодворных деревень. Однако проходящий поблизости Тобольский тракт быстро делал село крупным транзитным поселением перед Тобольском. Имелись постройки для набиравшего силу потока ссыльных. Близость столицы Сибири позволяла неплохо снабжать Карачинский этап всем необходимым. Здесь ссыльные и их охрана смогли почти досыта поесть и разместиться на последний дорожный ночлег.