Цикличность

А теперь все! Весь отряд перебили. Исан мертв, наши ребята мертвы, наемники из Митарра мертвы. Прав был Строккур, когда решил в городе остаться. «К черту ваши «белые» делишки, чем дальше от вас буду, тем дольше проживу», – брякнул он мне на прощание. И ведь прав оказался, везучий голодранец. И Исан его не казнил у перевала, и холод его не взял, а теперь и боя смертельного избежал. Самого Исана уже, поди, вороны доедают, а Строккур в тепле да в сытости.

Ладно, даже чудотворцы время вспять вернуть не могут. Надо теперь самому соображать, и как-то выпутываться. А я ведь даже особо не понимаю, что происходит. Восьмой день тут. Бьют прямо по расписанию, через день после обеда. Но ничего не спрашивают, просто молотят что есть сил. Ума не приложу что им надо.

– Если бежать удумал, то брось это дело. Тут был один до тебя. Сильный, что твой вол. А толку? Стражников у двери он голыми руками укокошил, а дальше что?

– Что дальше? – подыграл я старичку.

– Их тут человек триста в этой деревне и собак целая псарня. От парня ничего не осталось. Говорят, собаки даже кости сглодали.

– Кто говорит?

– Люди.

– Какие?

Старик замолчал. Я понял, что никакой парень никуда не сбегал. Он, в общем-то, и не существовал. Старик просто так хотел меня предостеречь, что начал откровенно сочинять. И мне вдруг сильно неловко стало, что я бедного старичка в такое положение поставил.

– Сколько ты уже здесь?

– Меня еще по первым холодам поймали. В Митарр шел, просто чтобы куда-нибудь идти.

– А что эти хотят-то?

Тут мы вынужденно затихли. Стражник как раз медленно проходил мимо ворот хлева. Эти звери частенько в хлев заглядывают. И если ты в этот момент ешь, пьешь, говоришь, моргаешь или просто дышишь несколько громче необходимого уровня, то очередная образина врывалась в хлев и начинала колотить всех без разбора, даже сухим доставалось.

Не знаю, по каким городам и весям набирают этих убогих, но они явно являются достаточно отсталыми в развитии, чтобы быть настолько жестокими. Ладно бы хоть спрашивали что-то, так нет же, просто бьют! Может это какой-то метод ведения допросов? Но так через пару недель они мне всю память отобьют или челюсть сломают, что знал сказать не смогу.

Стражник упорно топтался у ворот хлева, видимо он очень хотел спустить на нас какую-то свою обиду, но мы все никак не давали ему повода. В конце концов, он невероятно расстроенный тем, что не удалось кого-то избить, ударил ногой по воротам и уныло зашаркал дальше. Только его шаги затихли вдалеке, как старик начал шепотом говорить.

– Я с Металлической долины шел. Старой дорогой двигался с востока. Сначала домой подался, на север к Бирдремму. – Старик неопределенно махнул рукой. – Да там будто вымерло все. Дом мой обрушился под тяжестью лет, похоронил брата моего под собой не упокоенного. Я ведь, знаешь ли, его так и не простил.

– А что брат такого наделал?

– Он… Да из-за зависти своей он со мной разругался вдрызг. Приехал я, в общем, починить дом не могу, ни денег нет, ни сил. Земля там и так плохая, так еще и не работали на ней несколько сезонов. Плюнул я, да подался на юг, думал, пройду за перевал и в леса рвану, а там может знакомых каких встречу. Уже почти до Митарра дошел, а тут бац! И сцапали.

Старик с грустью посмотрел на маленькое окошечко под потолком. В окно было видно только кусочек тяжелого, серого неба. Изредка ветер заносил в окно крупные снежинки, что медленно падали на холодную землю и постепенно таяли. Весна на пару дней решила вернуть поводья зиме, это кажется пустяком, но только пока ты сидишь в теплой таверне. Сидя же на земляном полу остается только умолять весну поскорее вернуться, пока не отвалились ноги.

– Так, а что ты из долины то без денег шел? Там же хорошо разжиться можно. – Я начал подозревать, что старичок мне сильно недоговаривает или опять вывалил на меня свежесочиненную историю.

– Про пятнадцатый город слышал?

– Там где металл «белым» на посохи добывают?

– Ага. Слышал, что там произошло?

– Говорят, обвалилась одна из шахт. Вроде как адепты что-то начудили. Сказка, в общем.

– Так не легенда это! Ты что?

– Да брось, хватит заливать! – я уже и не рассчитывал на осмысленный разговор. Махнул рукой и начал бессмысленно ковыряться в земле пальцем.

– Клянусь тебе жизнью своей, было там большое дело! Я-то был там в этом городе, когда все произошло. Сам еле ноги унес, даже перехватить не у кого было. А барон долины… Он все это хотел поправить, да сделать уже ничего не смог.

– Деандир? А что он сделает то, адепты прямо под его носом орудовали, а он и ни сном, ни духом.

– Что-то я тебя не понимаю. Да причем тут адепты-то? Не глупи, нас не подслушивают, тут можно смело говорить не волнуйся.

– Сильно тут бьют, я смотрю. – Расстроено сказал я и встал, размять ноги.

– С глазу на глаз, между нами. Я был там, и все по нашему плану шло. Если бы кое-кто шахты не обрушил, то детишки бы спокойно в большой лагерь вернулись, жить-поживать. И я бы с ними пошел, как сопровождающий. Да, замысел-то наш осуществлен, да больно на сердце, детишек ведь уже не вернуть, жалко. А я ведь с ними больше года бок о бок прожил, еще одна большая беда, которую спровоцировала людская узколобость.

– Деандир? Адепты? Детишки? Наш план? Что?

Старик уставился на меня серьезным, изучающим взором. Мне показалось, что прошло минут пять, покуда старик продолжал сверлить меня взглядом. Потом вдруг его взор потух, и он расстроено покачал головой.

– Вы что, уже даже своих не жалеете? – расстроено сказал старик.

– Да о чем ты, старик?

– Тебе сколько за это платят?

– За что, черт возьми?

– Ну, не бесплатно же тебе бока наминают тут.

– Бесплатно.

– Повышение обещали по службе?

Теперь была моя очередь смотреть на старика пристальным взором. В голове возникла одна довольно очевидная догадка.

– Ты что, адепт? – вдруг выпалил я.

– Да простит меня Скип, а то зачем… Погоди!

Тут старик улыбнулся, затем покраснел как чайник, потом не сдержался и рассмеялся во весь голос, смотря прямо на меня. Представляю свою сконфуженную физиономию в этот момент, ведь я решительно не понимал, что так его развеселило. Он тем временем настолько неистово веселился, что повалился на землю и весело хохотал, держась руками за живот. Слишком громко он веселится, сюда наверняка уже бежал кто-то из стражи, готовясь с радостной улыбкой отходить нас дубиной.

– Ты что, старик, с ума сошел?

– Вы… Ха-ха-ха… Совсем уже помешались. Ой, прости мне Скип, радость подобную. Но вы, придурки, друг друга перебили! Хи-хи-хи – Старик никак не мог сопротивляться новому приступу смеха. – Ты что еще не понял!? Вас же свои разгромили!

В один момент произошло сразу несколько вещей. Во-первых, я с ужасом осознал, что на самом деле произошло на дороге чуть больше недели назад. Во-вторых, сразу за этим я сообразил, почему ко мне тут так относятся. В-третьих, я почему-то подумал о том, что если выберусь – брошу все и наймусь трактир где-нибудь на тракте. Буду людям напитки подавать, лесом пусть идут все эти адепты, «белые», «красные» и прочие цветастые. В-четвертых, удар сзади по спине дубиной очень помогает выйти из задумчивости…

19. Мисса

«Уимстер был основан совсем недавно. Годом его основания считается 642 год со дня Возрождения. Этот город стоит в основании перевала с южной стороны. И, казалось бы, здесь, в столь выгодном месте, должен стоять крупный город, ведь с севера вход на перевал охраняет прекрасный Митарр. Но дело тут в том, что в давние времена к перевалу вел не один тракт, а несколько. Связано это было с тем, что в тех землях хозяйничали бандиты, и торговцы зачастую сами не знали какой дорогой пойдут в этот раз, чтобы запутать разбойников. У перевала просто никто не останавливался, все старались как можно скорее уйти в горы. Когда чудотворцы навели порядок на ближнем севере и обустроили главный северный тракт, начались территориальные притязания с северянами и те часто совершали короткие набеги через перевал. Посему деревни, что возникали подле перевала, были уничтожаемы, иногда даже по паре раз в год и вскоре обезлюдели. Уимстер основали как перевалочный пункт для солдат. А на самом перевале построили внушительную крепость – Редин. С появлением Редина северяне утратили всякую возможность пересекать перевал и через несколько лет согласились на переговоры. По их итогам Редин был законсервирован, никому не позволялось занимать эту крепость под угрозой расторжения договора. Там могли находиться лишь сто человек из Уимстера и сто из Митарра. Предполагалось, что это были простые крестьяне, но на самом деле и Митарр, и Уимстер отправляли в Редин своих солдат. Они содержали крепость в порядке и держали постоялый двор для тех, кого на перевале настигла непогода. Когда север утратил независимость, Редин был полностью заброшен за ненадобностью. Зимой 824 года с даты перерождения на перевале произошло землетрясение и главное здание крепости обрушилось, повредив при этом единственные ворота. Попытки восстановления Редина не предпринимаются. А Уимстер со временем избавился от крепостной стены и стал полноценным торговым городом у основания перевала.

Уоллес Гринберг мл. «Моя Родина»