Ключ

ОНА. Нельзя.

ОН. Почему?

ОНА. Потому что я потеряю всех своих клиентов.

ОН. Ты уверена?

ОНА. Уверена.

ОН. Ясно… А не может быть так, что уйдут одни, зато придут другие?..

ОНА. Он тоже это говорил…

ОН. Ну, такое возможно… Это законы маркетинга.

ОНА. Боже мой, какие красивые слова идут в ход…

ОН. Ты хочешь меня обидеть, но я не стану обижаться… Послушай, милая, ты расстроена, но не бывает безвыходных ситуаций. Нужно просто найти правильный выход. В конце концов, можно сменить место работы.

ОНА. Я проработала здесь десять лет.

ОН. Я понимаю, хотя… Жизнь – постоянный компромисс. Если хочешь остаться у этого нового хозяина, надо что-то делать с расценками. А если полагаешь, что права ты, придётся уйти. Мир велик, ты профессионал, найдёшь работу.

ОНА. Боже мой, я смотрю на тебя, а будто слышу его…

ОН. Да? Может быть, это просто здравый смысл… Посмотри с другой стороны…

ОНА. Я не хочу смотреть с другой стороны. Я буду смотреть со своей стороны. Я знаю, что я права. Мы много лет работали, у нас своя клиентура… А он взял готовенькое и просто хочет иметь больше бабок, заставив нас поднять цены…

ОН. Он же себе не враг? Наверное, он сделал какую-то оценку… Может быть, у него вполне разумные резоны?..

ОНА. Да плевать мне на его резоны! Он просто молоденький сукин сын… А ты?.. Тебе не кажется, что твое место – быть на моей стороне?

ОН. Разумеется, милая. Я всегда на твоей стороне.

ОНА (вставая с дивана). Но?

ОН. Что – но?

ОНА. Ты ведь хотел сказать – но? Говори!

ОН. Я на твоей стороне… Просто бывают ситуации, когда нужно трезво подойти к делу…

ОНА. Надо же, как ты понял его… Слушай, может, ты так же получил свой успешный бизнес?.. Пришёл на готовенькое, выкинул тех, кто создавал дело, и теперь пользуешься…

Чёртовы эффективные менеджеры… Которым наплевать на людей… Всё заполонили… Что касается вас, айтишников – чему тут удивляться… В мире программ нет людей. А только одна эта… как её?.. матрица. Матричные менеджеры!

ОН. Я не узнаю тебя…

ОНА. А я тебя – узнаю всё больше!.. И мне это совсем не по вкусу…

ОН. Да? И что же тебе по вкусу? Что? Кто? Кем ты себя возомнила? Ты – обыкновенный стоматолог, который не смог попасть на лечебный факультет… И несёшь всю жизнь этот комплекс неполноценности… Перебираешь мужей, а времени родить хотя бы одного ребенка так и не нашла! Ты выпираешь из нормы… Где твой инстинкт жизни? Столько мужиков и ни одного ребенка! Это же патология! Я где-то читал, что таких людей ведет инстинкт не жизни, а смерти… Ты хоть понимаешь, о чём я? Твоих мозгов хватит понять?

Она со всего размаха бъёт его по лицу. Хватает сумку, бросает в неё какие-то вещи.

ОНА. Ужин на плите. (Пинает кучу барахла, которое он привёз из Лондона. Убегает.)

Длинная пауза. Телефонный звонок.

ОН (в телефон). Да, дочка, я дома. Да, конечно, приходи. Чемоданы ждут тебя. (Пауза.) Боже ты мой…

14. ЖИЗНЬ БЕЗ ЛЮБВИ.

Появляется Она.

ОНА. Свобода – замечательная вещь. Никуда не нужно спешить. Халаты не надо крахмалить к завтрашней смене. Потому что у тебя нет смен, нет работы, нет рабочей суеты ни до, ни после. Только пациенты достают звонками. И каждому нужно сказать какие-то дурацкие бодрые слова – что я временно в простое, но как только определюсь, так тут же и сразу…В общем, времени – вагон. Зато закончили редактирование папиной рукописи и отослали её в издательство. Оказывается там есть бывшая папина ученица, так что можно рассчитывать на протекцию… Шучу, конечно. Какая там протекция. Дай бог, чтобы письмо какое-нибудь прислали. Хоть отказ – но вежливо, с уважением. Папа и тем будет доволен. (Пауза.) Он не звонит. Да, надо признаться, я ждала его звонка. Ждала каждый день. Да что там, каждый час – вот он позвонит и скажет что-нибудь такое, после чего вернётся всё то, что у нас было… А что у нас было? (Пауза.) Но идут день за днём, а звонка всё нет. Я уже привыкла спать одна. Катька говорит, что если вы оба можете жить порознь, – значит, дело худо. И чем дольше мы живём порознь – тем хуже. (Пауза.) Ну что же, значит, так тому и быть. Не могу я приползти к нему виноватой истеричкой. Я слабее – поэтому не могу. Это моя последняя цитадель. Выходит, надо привыкать жить без любви. Что ж, дело привычное… (Пауза.) Мы теперь с Катькой чуть ли не через день устраиваем себе какие-нибудь праздники: то шопинг, то кафешка, то кино. А как-то раз они с мужем приволокли своего приятеля – типа мне развлечься. Сводники хреновы. Но было интересно пообщаться с новым мужчиной, проверить свои чары. Ну что, чары действуют. Только вот смотришь на него – и нету никакого волнения, интереса, любопытства. Ничего… (Пауза.) Папу жалко. Как я ни хитрила, как ни бодрилась, он по моему голосу понял, что дело плохо. (Закрывает лицо руками. Пауза.) Ладно. Переживём. Привыкну. (Машет рукой, уходит.)

Появляется Он.

ОН. Ну что, я снова живу один. В этом есть свои прелести. Всё твое время в твоём полном распоряжении, никто на него не претендует. Никто не даёт дурацких поручений, не посылает в магазин или отвезти отцу выстиранное бельё… В квартире тишина, стиральная машина молчит, вообще никаких звуков. Если только Аська не придёт. Она всё поняла, смотрит на меня задумчиво, спросить не решается… Зато бабушка, мама, спросила по телефону. Ну, что тут скажешь? Дескать, временно разошлись… Временно. Хорошее слово. (Пауза.) Я скажу так, что жить без любви можно, это дело проверенное. Живёшь так годами, а потом – бац! – любовь. И ты быстро привыкаешь, как будто любовь – это естественно и – навсегда. Ан нет, только привык – а тут – бац! – и нет никакой любви. И снова тишина и порядок. И в квартире, и в жизни. Ходишь так, занимаешься всякими делами, а потом станешь на одном месте , как будто споткнулся – и только одна мысль в голове: горе-то какое… (Пауза.) Теперь даже Алекс даёт мне советы – как пережить крушение любовной лодки. Это его цитата из какого-то поэта – то ли Пастернак, то ли Есенин. Любовная лодка – это хороший образ. В самом деле, лодка такая утлая и ненадёжная штуковина, что немудрено, коли она постоянно терпит крушение. (Пауза.) Зато я теперь веду по-настоящему здоровый образ жизни. У меня в машине – всегда лежит комплект спортивной формы и кроссовки. Когда у меня начинает жечь внутри, вот здесь (показывает на грудь) – я бегу в парк и ношусь там до полного изнеможения. Алекс говорит, что так сжигается лишний адреналин. Потому что если его не сжигать, он тебя самого сожжёт. А так хорошо: притащишься из парка, примешь душ – и за работу. Ну, или спать. А если не спится – опять же за компьютер. (Пауза.) Ладно, работать надо, а не болтать про так называемую любовь. (Уходит.)

Появляется Она.

ОНА (кричит). Папа! Папа! Папа!.. (Убегает.)

Появляется Он.

ОН. Господи!.. Старика хватил удар… Он жив, но не говорит, не двигается. Она написала мне, но потом отключилась, не отвечает. Эта её Катька сказала мне, чтобы я пока не совался. Дескать, я и так уже сделал всё, что мог… Это она что – намекает, будто я виноват в инсульте старика? Я не знаю, что делать. Я был в больнице, видел, как она зашла в палату… Постоял, ушёл. Что я могу сделать? Я теперь слежу за ней по Вотсапу. Пока она в сети – значит, всё ещё не так плохо. Часов в десять она ложится спать. Ночью просыпаюсь – смотрю: что там у нёё? Пару сообщений послал – мол, я всегда готов… Молчит. Что мне делать? Что?.. (Уходит.)

15. КЛЮЧ.

Её квартира.Появляется Она. Снимает плащ. Достаёт бутылку вина, ставит на стол, садится рядом.

ОНА. Если бутылку открыть, я могу за ночь её вылакать. Да что за ночь – за пару часов… Я уже это проходила… Как только происходит крах личной жизни, ничего не помогает, кроме вина. Помогает в том смысле, что можно заснуть. То есть, выспаться. Потому что среди ночи просыпаюсь – и все, капец. Читаю, хожу по квартире, потом иду на улицу, там шляюсь до изнеможения – всё равно бесполезно. (Пауза.) На улице, кстати, всегда кто-то бродит – такие же, видно, как я. Друг дружку видим – и в разные стороны. Стыдно почему-то…И вот вернусь домой, лежу в ванне целый час – все равно бесполезно. Как говорит Катька, имей ты детей, не хандрила бы… Наверное, так. Надо заводить детей. А с другой стороны, – вдруг станут такими же идиотами, как я… (Пауза. Внимательно смотрит на бутылку.) Доктор сказал, что мне надо поспать, что так нельзя. Конечно, так нельзя. А как можно? Папа лежит, не реагирует… А вдруг он всё слышит? Вот я с ним и разговариваю. А потом доктор говорит: иди отсюда, коллега, а то скоро и тебя придётся лечить. Он даже не подозревает, как близок к истине… (Пауза.) Вот ведь как: одна боль облегчает другую… Облегчает?.. А если – и то, и другое?… (Пауза.) Кто там сказал: любовь живет три года? Этот, как его, француз… Не помню. А у нас всего полтора… Может, французам она дается на три года, а мы, русские, и двух не заслуживаем… Почему? Потому что у них тепло, а у нас холодно? У нас вымерзает всё, даже любовь…Верно, бутылка? Кстати, ты французская? (Осматривает бутылку.) Нет, испанская… Все равно, у них там тоже тепло…

Затемнение.

Через минуту – снова её квартира. Она лежит на диване, под одеялом.

Бутылка валяется на столе, пустая.

Входит Он. Небольшое время осматривается. Она просыпается, поднимает голову, потом в испуге накрывается одеялом.

Он начинает наводить порядок, моет посуду. Она пару раз выглядывает из-под одеяла, но потом снова накрывается им с головой.

Закончив уборку, он подходит к дивану, садится. Длинная пауза. Наконец, он снимает одеяло с её головы. Она садится на диване.

ОНА. Как ты сюда попал? У тебя же нет ключа…