Пыль над городом. Избранное

Автор

Виктор Игоревич Голков

Жанр

Cтихи и поэзия

Серия

Новая классика (Э.РА)

Год написания книги

2016

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 22 >>

На страницу:

Перейти

5 из 22

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

Падают годы, как сосны,
в чёрной реки глухомань.
Круглые, гулкие вёсны,
крики и сплавщиков брань.

Хмурые, мутные воды,
брызгами руки сечёт.
Длинные, трудные годы
сносит теченье, как плот.

Пусть я следов не оставил
в этой крутящейся мгле,
хоть я лишь плыл, а не правил,
всё же я жил на земле.

Счастья и скорби не смоет
времени злая вода.
Кто – нибудь лучше построит,
если уйду без следа.

Организм

Мой организм, моя страна,
где тёмные блуждают силы,
гудит мотор и вьются жилы,
и сердца тенькает струна.

Моя страна, мой организм,
хрипящий глухо, как пластинка,
кто заведёт твой механизм,
когда сломается пружинка?

Никто.И если есть предел,
тебе положенный судьбою,
и если вдруг водораздел
пролёг меж всеми и тобою,

хоть сотню ангелов зови
с таблетками и кислородом.
Как кесарь, поплывёшь в крови,
Низложен собственным народом.

Пята

Было видно, как пята приподнималась,
обрывая то травинки, то листы.
И дотоле неподвижное вздымалось,
уцелевшее под тяжестью пяты.

Под давлением её большого пресса –
Кривобокая, больная пестрота.
И рассеивалась, нехотя, завеса,
та, какой себя окутала пята.

Стало ясно, что был сломан, кто не гнётся,
А кто цел остался – сделался горбат.
И боялись все: а вдруг она вернётся,
вдруг со временем опустится назад.

«Я был честолюбив, как самозванец…»

Я был честолюбив, как самозванец,
Царём считавшийся у бесноватых сотен.
И был заносчивым почти как оборванец,
Тот, что « Я – римлянин !» кричал из
подворотен.

Хоть было кое-что во мне от музыканта –
Я мысли, так же как и он, читал по нотам,
Но не хватило самой малости таланта,
Чтобы заполнить им пробелы и длинноты.

Переродилось безотчётное влеченье
В меланхоличную, ворчливую усталость.
А то высокое, как в книгах, назначенье –
Оно, мне кажется, и вовсе не рождалось.

Поздняя слава

Метался то влево, то вправо,
кругами петлял его след.
Когда неожиданно слава
явилась на старости лет.

Не тощая, но и не в теле,
отменно была сложена.
Как статуя, возле постели
измятой – стояла она.

Шагами он комнату мерил,
своё небольшое жильё,
но внутренне, в общем, не верил
в явленье прихода её.

Будильник задумчиво тикал,
светился таинственный лик.
И всё саркастически хмыкал
да ёжился зябко старик.