Упырь

– А на самом деле?

– Завтра утром ты отправишься в Москву. Приобретёшь там квартиру, денег у тебя более чем достаточно, и явишься в «Дары Востока».

– Хорошо. Явлюсь. И что я буду делать?

– Работать.

– Работать? Но для начала, как минимум, нужно устроиться на работу. Я слишком хорошо знаю, каково сделать это в наше время. И кем, интересно знать, я смогу там устроиться?

– А для чего, спрашивается, существует прекраснейший документ, который ты даже не удосужился прочитать?

– Но он на незнакомом языке. Я ничего там не понимаю.

– На незнакомом? С каких пор твой родной норвежский язык стал для тебя непонятным?

– Так он на норвежском? И что в нём написано?

– Это твоя аттестация. В ней ты характеризуешься как прекрасный работник, лояльный член общества.

– И где я успел там поработать?

– Ты разве забыл, что работал барменом в ночном баре «Ваалгал»?

– Ах, да. Но какой из меня бармен? И кой прок от бумажки, написанной на норвежском языке?

– Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек. И отношение к тебе будет человеческое. И когда в «Дарах Востока» откроется вакансия бармена, то предпочтение, поверь мне, будет оказано тебе. Тем более что о твоих конкурентах, если они, вдруг, объявятся, я позабочусь. Но, запомни, это единственная помощь, которую я окажу тебе. В дальнейшем, заботься о себе сам.

– Ну, какой из меня бармен? – канючил Гена. – Я коктейля ни разу на вкус не пробовал, не то, чтобы сбить его. Да меня сразу разоблачат, как только я встану за стойку.

– Разоблачат, если и дальше будешь продолжать в том же духе. Что главное в жизни?

– Что?

– Вера. Если ты, по-настоящему веришь во что-либо, то окружающие тебя люди тоже поверят. Вбей в свою рыжую голову, что ты Олаф Торвальдсен, классный бармен, и, будь спокоен, ни одна живая душа не усомнится в тебе. А начнёшь сомневаться, бояться, метаться, тогда и дураку будет понятно, что ты не тот, за кого выдаёшь себя.

– Ладно. Предположим, я уверую в себя, явлюсь в «Дары Востока», а мне заявят, что бармен им не нужен. Что мне делать?

– Оставь своё резюме и жди, когда тебя пригласят.

– А если не пригласят?

– Пригласят. После того, как устроишься, начинай действовать самостоятельно. На рожон не лезь, но и не тяни резину. Помни: каждый день промедления – это ещё несколько десятков искалеченных судеб. Поэтому не миндальничай. Используй все средства, какие сочтёшь нужными, не оглядываясь на так называемые законы. Отчёты о проделанной работе будешь подписывать один, точка, три.

– Что это значит?

– То, что ты един в трёх лицах: и бог, и царь, и герой. Или, говоря современным языком, ты будешь представлять все три ветви власти: законодательную, судебную, исполнительную. То есть, сам будешь устанавливать законы, следить за их выполнением, выносить приговоры нарушителям и приводить их в исполнение. Полномочия, как видишь, обширнейшие. Даже у президента нет таких.

Гена с сомнением взглянул на генерала, но дипломатично промолчал. Генерал вздохнул.

– Думаешь, спятил старик? Не знаю, со стороны, как говорится, виднее. Лишь в одно верю твёрдо: нет сейчас у нас иного пути. Нет и всё тут. Либо мы, либо они. Третьего не дано. Страшные дела творятся. Жуткие. Да, вот ещё, если случатся какие трения с законом, выпутывайся сам, на меня не ссылайся. И не потому, что я боюсь запачкать свой мундир – чёрт с ним, с мундиром! – а чтобы дело не загубить.

– А отчёты?

– Будешь составлять ежеквартально. Очень кратко. Не более странички.

– Как их пересылать? По почте?

– Никакой почты. Будешь вкладывать в схрон, где находятся яды. Дальнейшее, не твоя забота. Ну, кажется, всё. Забирай своё хозяйство – и ни пуха тебе, ни пера

– К чёрту.

2. Дары Востока.

Директор ночного клуба «Дары Востока» Газават Саврасович Исламов восседал в удобном кожаном кресле и задумчиво вертел в руках зажигалку. Она была сделана из чистого золота и непонятно зачем инкрустирована двенадцатью бриллиантами в три карата каждый. Очень красивая, но тяжёлая и страшно неудобная вещь. Всё в нашей земной жизни должно соответствовать своему назначению: женщина должна быть женщиной, мужчина – мужчиной, а зажигалка – зажигалкой. Её дело: зажечь костёр, прикурить сигарету. Всё. Больше она ни для чего не нужна. Зачем тратить на неё золото? Зачем пихать бриллианты? Непонятно. И не выбросишь. Стоит как двадцать автоматов Калашникова! Вах…

Кабинет большой, красивый и неуютный. Золото, алый бархат, чёрное и красное дерево, дорогая аппаратура.

Газават Саврасович никак не мог привыкнуть к бесполезной роскоши и чувствовал себя здесь крайне неудобно. Ведь ещё неделю назад он был полевым командиром в освободительной армии Ичкерии. Семь лет леса и горы Кавказа были его родным домом, а глухая тёмная пещера – рабочим кабинетом. Сколько славных боевых операций за плечами Газавата. С каким уважением произносили его имя соратники, как боялись его неверные. Но Центр сказал: «Хватит»! Так боевой командир Газават Басадов стал Газаватом Саврасовичем Исламовым. И вот он в Москве, в роскошном кабинете, безбородый, а вместо униформы на нём костюм, который стоит как десять АК.

Напротив директора «Даров Востока» сидел главный бухгалтер сего славного заведения Хашиш Дурманов. В своё время Хашиш назывался Ренатом Дасаевым и также был полевым командиром в освободительной армии Ичкерии. Немало неверных голов отрезал Ренат Дасаев своим любимым кинжалом. Всероссийская слава к нему пришла после захвата Ворошиловска. Но там же он испытал и величайший позор. Потому что вместо 378 человек, которых ему предписал зарезать Центр, боевики Рената уничтожили 377. Просчитались.

Центр был неумолим. Его отстранили от командования и отправили в Москву на бухгалтерские курсы. После окончания курсов, Рената Дасаева переименовали в Хашиша Дурманова и направили главным бухгалтером в «Дары Востока».

И вот пять лет Хашиш Дурманов трудится на бухгалтерской ниве. Сначала было тяжело. Ох, как тяжко. Когда вместо верного кинжала рука натыкалась на тошные счёты. Но, ничего. Привык. И уже как кошмарный сон вспоминались боевые рейды и засады на дорогах.

Из Хашиша выковался прекрасный бухгалтер. Как официальная так и неофициальная деятельность «Даров Востока» постоянно была под контролем неусыпного ока Хашиша. Он настолько втянулся в бумажную работу, что не мыслил иной. Газават был его третьим директором. Двух предыдущих упаковали в цинковые ящики и отправили отдыхать в родные горы.

– Таким образом, – закончил свой отчёт Хашиш, – за вычетом всех расходов чистая прибыль за прошлый месяц составила 17 миллионов 258 тысяч 647 рублей 29 копеек. Из них 10 миллионов перечислены в Центр, остаток пойдёт на закупку оружия для наших братьев.

– Хм, – скептически покрутил головой Газават, – что можно купить на 7 миллионов?

– Немного, – согласился Хашиш. – Но таких фирм как наша – несколько. В итоге набегает неплохая сумма.

– Но почему бы нам не пустить все деньги на закупку оружия?

Хашиш погасил улыбку. Все директора начинали с этого. Было время, когда и он так думал. Пока представители Центра не объяснили ему популярно, что такое «чеченская» война. Кто её начал, почему она продолжается, хотя ни русскому, ни, тем более, чеченскому народу она совсем не нужна.

– Нельзя, – мягко ответил Хашиш. – Мы потеряем больше. Без Центра нам не продержаться и дня. Единственный путь поддержать наших братьев, – знакомые слова сами собой отскакивали от зубов, – в священной борьбе – наращивать торговый оборот. Как легальный, так и нелегальный. Но, если в нелегальном, как вам должно быть об этом известно, мы полностью зависим от Центра, то в легальном у нас имеется масса неиспользованных резервов.

– Это каких?

– Вам приходилось бывать в нашем ресторане, нашем игорном зале?

– Приходилось.

– И ваше впечатление?

– Очень хорошее. Словно в родном ауле.