Вечный двигатель

– Похоронить бы ребят надо!

Вечер, а то и ночь – окрест гиблая мгла. Однако по могильным оградам, высветившимся от неверного света неба, можно предположить кладбище. Толя, сильно и часто дыша, долбил ломом спекшуюся землю.

На палубе парохода на фоне кровяного заката стояли Костя и Анатолий.

– Вот, – Толя указал рукой и пошевелил пальцы ноги, – ноги отморозил. Теперь боли не чувствую.

Костя, вкось опиравшийся на перила палубы и безотрывно смотревший на приятеля, переменил ногу. Отвернулся:

– Грубые прикосновения действительности…

Рассказ, если вы помните, начался в квартире. Она – существует. Борис, видимо, давно проснулся и вошел в канву истории, ибо трезво и внимательно, как и Вадим, смотрел на Костю. Именно он и предложил, поднимая стакан:

– Нда… давайте – не чокаясь!

***

Происходил шикарный весенний день: сверкала дородная сосуля, заходились птицы, гулял тяжелый и любезный воздух – ярмарка адреналина. К дому, где живет Вадим, подъехало такси, оттуда вышел он – с вместительным баулом, радостно-напряженный. Авто отъехало, а Вадим не торопился: насыщался, набирая взглядом местность – очевидно, что человек приехал издалека.

На звонок принеслась открывать молодая Ирина. Бросилась на шею Вадиму – любя, талдыча:

– Наконец-то! Господи, Вадька, как я истосковалась!

Мельтешила теща, елейно талдычила относительно того, что зятек соизволил припереться, дабы заняться сыном и вообще семьей. Существовала молчаливая солидарность Вадима с тем, что он – хороший человек («что могут слова», светилось в счастливой физиономии). Далее шла суетня с самим сыном, двухлетним бутусом, который принимал дядю, как очередную игрушку, и неизвестно еще – адекватного ли достоинства.

Достаточно снабдившись первыми впечатлениями, Вадим уселся на диван, выражения лица и глаз, каждая часть тела орали о состоянии предельного достижения.

– К черту! – после минуты упоения высказался Вадим. – Отныне я больше чем на неделю из дома ни-ни.

– Да уж, папуля! – согласилась Ирина, разбираясь с вещами Вадима. – Год ты нас помурыжил, хватит этих экспериментов… – В ней проснулась женщина, практический взгляд стрельнул в Вадима. – Ну что, как ты и звонил – все нормально?

– Да, – каждое слово было наполнено покоем, – всё чики-чики.

Заканчивался обед, теща уже вышла из-за стола, собирала и мыла посуду. Вадим и Ирина еще сидели, ненасытно поглядывая друг на друга. Ирина попыталась помочь, собирала последнее, но теща пресекла:

– Оставь, я сама! Идите лучше сыном занимайтесь.

– Он спит, мама!

– Ну, либо отдохните. Вы мне на кухне не мешайтесь – брысь отсюдова!

Улыбаясь, трогая друг друга, молодежь удалилась.

Они стояли на балконе, оба курили. Ирина прислонилась, рука лежала на плече Вадима, он бормотал, все еще не веря:

– Надо же – бывают ведь в жизни минуты! – Переполненный глядел в просторы. После паузы повернулся к жене: – Ну что, вечером в ресторан?

Ирина скептически шевельнула щекой:

– А надо? Может, дома посидим? Ты, я смотрю, за границей привык. В общем, как хочешь.

– Так деньги жмут, хочется шикануть – год, все-таки, аскетствовал! – Озарился мыслью: – Костяру с Галиной подключим – столько не виделись!

Ирина оживилась:

– Слушай, у Кости вроде какие-то приключения! Я толком не знаю, там темное. Звоню, Галка несуразицы толкует: больница, еще что-то.

Вадим – удивление, переходящее в испуг.

Вадим звонил в дверь квартиры, открыла молодая женщина. Увидев пришедшего, приветливо распахнула дверь шире:

– О-о, потеря! Проходи, Вадик, наконец-то прибыл!

Тот переступил порог:

– Здравствуй, Галочка! На вот – тебе. – Подал цветы. – Ну, где этот змей?

– Так он еще с работы не пришел! Звонил, что задержится, но вот-вот придет. А ты чего предварительно не предупредил? Когда приехал-то?

– Вчера… Предупредить? Да что-то на сюрпризы потянуло.

Они сидели на кухоньке – коньяк, хорошее вино. Вадик повествовал:

– Авантюрой мой контракт оказался по большому счету. Инфляция видишь какая? – а в договоре цифры год назад прописаны были. Они, конечно, корректировались, но… Английский, правда, выучил. По мыслям кое-что нарыл, только сейчас это мало кому нужно. Гляжу в телевизор – Лени Голубковы, шоу-бизнес, сердце падает. Жизнь несется, а я опять, похоже, не успел… Кстати, Костя писал про кооператив какой-то.

– Кооперативы – это прошедшее, теперь по-другому называется. Как раз с переоформлением возится. Что-то по строительству – я толком не понимаю. – Видно, что Галя говорила неохотно. – Колотится, как видишь, днями и ночами, а прибыли особой нет… – Сбилась: – Как Артемка? – я его полгода назад видела.

Вадик охотно подхватил:

– У-у, этот мужик суровый. Дядя, говорит, ты мне думать не мешай.

Засмеялись. Вадим:

– А что там о больнице какой-то Ирина сказывала?

Галина потемнела, мялась:

– Так… немного прихворнул. Придет, сам расскажет… – Она странно замкнулась, убрала глаза. Вадим деликатно занялся раздачей хмельного. Галина послушно взяла рюмку, поднесла к губам, но убрала здесь же. Горло натужно вытолкнуло: – Ты, Вадик, его не спрашивай. Понимаешь, я испугалась, сдуру обмолвилась Ирине. А он не велел, сердиться будет. – Посмотрела на часы, с сердцем бросила: – Господи, да где же он!

Вадим испуганно пялился на Галину. Положил свою руку на ее, приказал:

– Ну-ка давай рассказывай!

Галина глядела в стол, нерешительность лежала на лице, поминутно поправляла волосы, что передавало даже и волнение. Неожиданно лицо расправилось, за суровым выражением просматривалось преодоление:

– Плохо дело. В психушке Костя побывал! (Вадим отпрянул.) С полгода назад случилось. Что-то с ним начало происходить, дерганный какой-то стал, закрытый. Думала, с работой связано – нет, там, напротив, складывалось… – Галина замолкла, потупилась. Выпростала: – Ночью произошло. Слышу – звуки странные. Просыпаюсь, свет включила. Он сидит на кровати и тихо смеется. Глаза невменяемые, смотрят куда-то в точку… Я тормошу – что, дескать? А он смеется… Потом говорит: над всей Испанией безоблачное небо. И так несколько раз подряд… – Галя, видимо, представив эту картину, оживила лицо, прижала к груди руки. – Я так испугалась! Побежала к соседке – она что-то понимает – скорую вызвали! В общем, увезли Костю.

Стояла тишина. Галя, глядя в стол, сосредоточенно молчала. Вадим безотрывно смотрел в нее. Вопросил: