Вечный двигатель

– А ты чего не пособил!

– Так мне самому взыскание втюхали.

Шли скорбные междометия девиц, Люба констатировала с внешним сожалением:

– Да, знать-то кончилась лафа. – Добавила уходя: – Вы особенно не расходитесь – чтоб опять бяки не получилось.

Вечером следующего дня придя домой Костя застал на соседней кровати лежащего парня своего возраста. Кучерявый, большерукий, с простодушным взглядом. Встал почтительно, руку тянул, голос вкусным оказался:

– Вот, значит – будем вместе жить. Анатолием меня назвали. Ты – Константин, мне сказывали.

– На Костю откликаюсь. Константин – это когда сплю. Ну и… Толя, соответственно. Я так понимаю, и работать об одном и том же.

– Аха! – порадовался Толя, сияли зубы.

Костя переодевался, параллельно тоном наставническим разговаривал:

– С полковником общался?

– Не-а, с майором только. Смурной такой, рыжий.

– Лепихин, комендант. Так вот, полковник приказал причастие изладить. – Костя достал поллитровку. – Чтоб первую до девятнадцати часов, а там – на усмотрение.

– Очень подходящий полковник! – широченно улыбнулся Толя, доставая аналогию. – Что за служба без причастия.

В деле находилась уже вторая. Костя, как человек опытный, вел речь:

– С солдатами надо по-человечески. У нас первогодки – их и старики жмут, и от дома еще не отвыкли. Мирное обхождение – в тонус. Но и без панибратства, начальство работу требует без скидок, рублем укоряет очень запросто. Ты сам-то служил?

– Как раз в стройбате. Техникум строительный после армии закончил – заочно.

– Ну так – здесь все твое. Я-то и армию миновал, и специальность у меня другая. Как тут оказался, история для следующего раза.

– А по пайке и теперь не грех.

Закинув, Костя корчился:

– Хах, скотина – похоже в душу угодила!

Толя подтвердил, закусывая:

– Знамо – в брюхо только первая.

Вкусно забились лианы дыма, в обликах товарищей располагалась любезность. Впрочем, слова доставались Косте с натугой, голос осел, дикция случилась изрядно потраченной:

– Вот я здесь уже скоро год и, как видишь, невредим. – Туманил взор. – Но если честно, дислокация меня не устраивает. Надоело – хочу домой.

– А у тебя это… кто есть? – Толя получился подюжей: глаза поволокой хоть подернулись, однако голос шел зрелый.

– Баба что ли? – Костя было скривился, но быстро выправился, тосковал взглядом. – Может и есть, только мне о том неизвестно. – Глаза повеселели. – Вот уж чего здесь без дефициту!.. Вообще, место тут злачное – спирта, хоть машины заправляй. Девицы нам уступчивые – доморощенных они почему-то не жалуют.

– И что – парни попускают?

– Попробуй-ка дернись – вся часть в ружье встанет. Ты, кстати, как относительно женского пола? Мигом сообразим!

– Ну… как доведется. Вообще-то, у меня невеста имеется! Я ведь на свадьбу заробить и подрядился. Посулили дерзко. Ты мне на этот счет и обскажи.

– Заработать можно… Слушай, мы тебя под это дело на дальнюю трассу и сплавим – ты сам просись! Там кроме работы делать нечего, а мне деньги жмут и в тайге торчать без резону.

– Это годится!

– Только не сразу. Пару недель мне для блезиру отломать придется.

– Ак ведь ты Костя, тебе видней.

И обратно утро. Набрал сырости, правда, приятель ветерок, щетинка на гребне холма припорошилась туманом, надежно укрылось за угрюмым настом облаков небо. Знакомо суетились солдатики подле машины, лейтенант и Костя курили в сторонке. Костя громко наказывал служивому, стоящему в кузове:

– Наумов!! Харч сразу под палатку сложи – что-то небо мокрое!

Повернулся к лейтенанту:

– Ну что – тронемся… – Покачал головой, сказал понуро: – Н-да, целую неделю в тайге. Сурово! Ну да прорвемся.

Лейтенант жал руку, шутковал:

– А я еду, а я еду, все в тумане, ветер в мыслях, вошь в кармане. Мама! – я хочу домой.

Костя было отошел, но, вспомнив, развернулся обратно:

– Да, Юр – насчет новичка. Он парень, похоже, ничего. Пока меня нет, может, его подключить?

– Не знаю, сам решай, – без энтузиазма ответил лейтенант.

Костя тоже с легким сомнением пояснил:

– Понимаешь, он кондовый, сюда за деньгой приехал. Невеста у него, пятое-десятое. Пусть заработает – мне бабки все одно в пролет.

– Приедешь, обмозгуем.

О верх палатки брюзжал дождь. Густой, волглый воздух недобро крался под исподнее. Костя в одежде лежал на раскладушке – одна рука существовала под головой, вторая с сигаретой свисала к полу. Застыл на челе отрешенный взгляд. В углу ребята резались в дурака.

– А такую мадам, схавал?

– Урод, – возмущался пострадавший, – ты ж последнего козыря отдал! У тебя по жизни кроме крестовых ничего не будет! – Собирал взятки.

– Умри, Февраль, не учи отца сношаться (Удачливый перебирал веер оставшихся карт), крести к деньгам. – Он кинул карту под следующего. – На тебе семиту, Панов, чтоб еще день пожить.

– Да клал я на твою семиту! Сверху причем, – парень смачно шлепнул свою.