Асмодей нашего времени

– Позвольте, позвольте, батюшка, – сказала салопница, заступая дорогу: взгляньте окомъ состраданiя на Творца…

Софьинъ взглянулъ на лакея, который, къ счастiю, быль не глупъ и понялъ его взглядъ.

– Ну, подижь, поди! сказалъ онъ, отт?сняя салопницу

Софьинъ прошелъ въ залу.

– Эхъ, ты пани на вс? сани! говорилъ лакей, оставшись съ салопницей. А ложку зач?мъ стянула у Ивановыхъ?

– Ахъ, ты мерзавецъ, нев?жа этакiй! какъ ты осм?ливаешься….

– Ну, не пыли жь, не пыли. В?дь вытрусили! Будто я не знаю!

– Мужикъ необразованный! постой же, нечто я не скажу генералу…

– Тутъ теб? никакого н?тъ генерала. А ты проваливай, вотъ что!

– На зложь вотъ теб?, не пойду, да и знай!

И однакожь сд?лала шагъ къ дверямъ.

– У меня пойдешь! сказалъ лакей какимъ-то р?шительнымъ топомъ, отворяя дверь прихожей.

– Ну, и пойду, конечно, пойду! Не съ тобой же хамомъ мн? заниматься.

– Благородная! Всякая шваль тудажь л?зетъ въ благородные! говорилъ лакей, затворяя дверь за салопницей, которая еще что-то бормотала, спускаясь въ л?стницы.

Въ зал?, которою проходилъ Софьинъ, зам?тна была немалая претензiя на роскошь. Занав?си и портьеры были изъ тяжелаго штофа, но довольно подержанныя и какъ видно совершившiя, кром? оффицiальнаго путешествiя изъ столицы въ провинцiю, н?сколько другихъ переходовъ по нисходящей линiи. Въ одномъ углу прислонена была этажерка, уставленная фарфоровыми и бронзовыми безд?лушками, въ другомъ стояло фортепьяно, покрытое чехломъ; въ прост?нкахъ между оконъ вис?ли большiя зеркала и массивная люстра обременена была н?сколькими десятками св?чей, что однакожь мало гармонировало съ величиной залы; старыя кресла и стулья недружелюбно поглядывали на своихъ собратiй, недавно прибывшихъ изъ мебельнаго магазина и еще сохранявшихъ запахъ св?жаго дерева. На ст?нахъ вис?ло н?сколько эстамповъ превосходной работы, и рядомъ съ ними прескверно вышитая гарусомъ какая-то картина.

Въ зал? никого не было.

Софьинъ прошелъ въ гостиную. Тамъ на диван?, принявъ заран?е обдуманную позу, сид?ла знакомая намъ барыня, Соломонида Егоровна Неб?да. Рука ея была небрежно брошена на бархатную подушку; богатое шелковое платье охватывало ея плотный бюстъ, рельефно обрисовывая вс? его округлости; легенькiй чепчикъ едва касался волосъ, взбитыхъ ? la помпадуръ; массивный браслетъ втиснулся въ ея мясистую руку и заставлялъ подозр?вать, что это украшенiе, перенятое нашими львицами у дикихъ, не безъ значительной боли обходилось дебелой щеголих?.

На в?жливый поклонъ Софьина Соломонида Егоровна грацiозно покачнулась всемъ корпусомъ и показавъ рукой на кресло, проговорила самымъ мягкимъ и какбы бол?зненнымъ голосомъ:

– Prеnez place, мусье Софьинъ.

– Извините, что я такъ замедлилъ засвид?тельствовать…

– Mieux tard, que jamais, сказала Соломонида Егоровна, очень кстати перебивъ глупо-оффицiальное начало этикетнаго визита: признаться, мы еще не устроились, какъ сл?дуетъ. Только какой ужасный вашъ городъ! Нигд? нельзя достать порядочной мебели.

– У Голли, кажется, недурна; дорога только.

– Ахъ, какъ это можно говорить? Не въ томъ, что дорога; мы готовы заплатить, что угодно, но дурна, ужасно дурна. Можете вообразить, каково привыкать къ мебели какого-то тамъ вашего Молли, Голли право, не знаю, посл? Гамбсовской. У насъ въ Петербург? вся мебель была отъ Гамбса.

Д?йствительно, сказать что нибудь противъ этого было очень трудно, и Софьинъ молчалъ въ благогов?йномъ уваженiи къ мебели Гамбса, покоившей тучную особу барыни.

– И все это нами продано р?шительно за безц?нокъ, продолжала Соломонида Егоровна.

– Да, пере?зды никогда не обходятся безъ потерь.

Сказавъ такой глубокомысленный афоризмъ, Софьинъ опять замолчалъ. Богъ его знаетъ, или ужь въ теченiи этихъ двухъ л?тъ онъ разучился говорить, или Соломонида Егоровна им?ла въ себ? что нибудь расклеивающее всякую складную р?чь только разговоръ какъ-то не вязался. Къ вопросамъ о здоровь?, къ толкамъ о погод? Софьину не хот?лось приб?гать, и потому онъ положилъ лучше слушать, и смотря уже по обстоятельствамъ, подкинуть и свою какую нибудь сентенцiю.

– Скажите, мусье Софьинъ, есть тутъ у васъ какое нибудь общество?

Опять вопросъ, весьма трудный къ разр?шенiю, но однакожь отв?чать все-таки надо.

– По крайней м?р?, сказалъ Софьинъ, нельзя отказать въ этомъ ни одному губернскому городу.

– Да, это конечно, съ достоинствомъ, подтвердила Соломонида Егоровна. Толькожь такое, я думаю, и общество! Какiе нибудь сов?тники, секретари…

– Есть и сов?тники и секретари, которые не уронили бы никакого общества.

– Да всежь это не то, что называется soci?tе. Вотъ въ Петербург?, наприм?ръ… пов?рите ли, мусье Софьинъ, отъ однихъ каретъ не было про?зду мимо нашего дома. Всепервостепенные сановники да всякiя знаменитости – вотъ это такъ общество! А зд?сь ктожь такой?

Софьину видимо становилось досадно.

– По Сеньк? шапка, сказалъ онъ съ провинцiальной откровенностью.

– Ахъ, мусье, зам?тила барыня, жеманясь, какъ недавно выпущенная институтка, какъ вы странно выражаетесь!

– Вотъ теб? разъ, подумалъ Софьинъ, а ты небось лучше выражалась на кладбищ?-то! – Извините, сказалъ онъ улыбаясь, но пригодн?й этой поговорки мн? на этотъ разъ ничего не пришло въ голову.

– Я ужасно была зла на моего Онисима, сказала Соломонида Егоровна, уладивъ серьезную физiономiю и какбы желая удержать этимъ гостя въ пред?лахъ галантерейной в?жливости; какъ таки ?хать на службу въ такое захолустье? Разв? ты не можешь, говорила я ему, взять себ? приличное м?сто въ Петербург?? Теб? стоитъ сказать лишь слово… его тамъ просто на рукахъ носили. Я вамъ говорю, продолжала Соломонида Егоровна, приходя въ воодушевленiе, – такого челов?ка, какъ мой Онисимъ, н?тъ другаго въ ц?ломъ мiр?. Этакой честности, этакого благородства вы ни въ комъ не встр?тите! Самъ министръ всегда ставилъ его въ образецъ другимъ…

– См?ю васъ ув?рить, что для достоинствъ вашего супруга и провинцiя сл?па не будетъ, сказалъ Софьинъ, разсматривая кончикъ своего сапога.

– Достоинства моего мужа не для провинцiи! гордо отв?чала Соломонида Егоровна. Мы одначе останемся тутъ не на долго. Онисимъ Серг?евичъ ожидаетъ лишь производства въ генералы, а потомъ тотчасъ же возьметъ переводъ въ столицу; тамъ ужь и м?сто для него приготовлено, директорское м?сто. Онъ будетъ Директоромъ въ одномъ Департамент?.

Владимiръ Петровичъ р?шительно не могъ найтись, что сказать на это.

– А вы, продолжала Соломонида Егоровна, посл? н?котораго молчанiя, большой им?ете тутъ кругъ знакомства?

Не легко было отв?чать и на этотъ вопросъ, особенно посл? того, что говорила до сихъ поръ барыня.

– Сколько это возможно въ провинцiи, сказалъ Софьинъ.

– А я такъ еще не усп?ла никому сд?лать визита. Такое мученье безъ собственнаго экипажа! Съ отчаянья по?дешь и на извощик?.

И Соломонида Егоровна начала н?жно и гармонически хохотать надъ своей такой отчаянной р?шимостью, придерживая рукою мясистую грудь.

Софьинъ сид?лъ какъ на иголкахъ.

– Maman! послышалось изъ боковыхъ дверей.

– Qu'est que voulez-vous? Tout-suit! Вы, мусье Софьинъ, конечно, позволите мн? познакомить васъ съ моимъ семействомъ, сказала Соломонида Егоровна, поднимаясь съ дивана и направляясь къ боковымъ дверямъ.

Софьинъ поклонился.