Когда все стерлись Поэты…».
Да – услышал наш общий тембр:
Custos meus mihi semper.
Будь женщиной
Беспокойно-скромной,
Навсегда влюбленной,
Тихой, величавой,
Раскаленной лавой,
Снегом на ресницах,
Мудростью на спицах -
Мне пролагаешь путь…
Будь женщиной ты,
Будь.
Когда я вышел из паба
Пробудились жизни почки -
С колен я встал… Встал на стопу,
Но хотят мне ставить точки,
Чтобы опять столочь в крупу.
Но не о том речь… Город весь
Не сразит меня безумством…
А Вы смогли! На стену влез,
Разорвав всю связь с искусством.
Помните – я возле сцены
Пивом дрянным себя травил?
Зарыдали мои вены,
Как у знакомых старожил.
Вы стояли где-то рядом
И лишь качали головой…
«Лекцию читать не надо
О том, что вреден алкоголь!».
Седьмая кружка. Понеслась…
«И вот весь паб опять плывет…».
Охранника ударил в глаз,
Теперь пойду на эшафот!..
Показалось… Вы шумите,
Зачем-то бьете по щекам…
Только Вы одно поймите -
Я ж обычно не буян…
Просто я учел детали
(Вот нашел, чем заниматься…),
Чтоб понять – нам ведь не дали
Изучить минуту танца.
Закрываются все двери,
Меня учить выводят жить…
Говорю, а мне не верят -
Так разрешаю рот зашить![7 - Отсылка к аварской поэтессе девятнадцатого века Анхил Марин, которой, по местной легенде, зашили рот за протестные по тем временам стихи.]
Вы растаяли в тумане,
И я издал протяжный стон…
Отношения меж нами
Как между Йейтсом и Мод Гонн.[8 - Мод Гонн – ирландская революционерка, муза поэта Уильяма Батлера Йейтса.]