ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами

В апреле «и это возможно» едва не случилось. Лишь благодаря «доверенным лицам» в СК удалось избежать ареста. Выехать за кордон, как это бывало в прошлые годы, не удалось. Границу закрыли первой. Пришлось искать варианты внутри страны, и в этом помог «доверенный архиерей», указавший на заброшенную еще в Гражданскую войну церковную собственность, которой никто не мешал теперь воспользоваться, чтобы залечь на несколько месяцев, пока прочие доверенные лица на всех этажах властной пирамиды если и не повернут ситуацию в пользу Ильича, то, по крайней мере, откинут ее на исходную. А варианты были: парламентарий был причастен к серии убийств и захвату земель. Фактов было предостаточно, но в силу статуса обвиняемого с ними идти нужно было не в СК и в СБ, а выше, много выше – прямо к первому лицу. Добраться туда не то что за неделю, даже за месяц было сложно. Это даже не вторые и не третьи, а шестые-седьмые руки. И в каждые положи. Ко всему прочему пришла информация, что народный избранник может применить и другой, силовой вариант, что в сложившейся ситуации выглядело глупо, но в какой-то степени обоснованно: нет человека – нет проблемы.

Так или иначе адвокатам Ильича требовалось на все про все 60 дней. Ильич одобрил план и тайно выехал из Подмосковья, оставив дела на замов, носивших живописные клички «Картина» и «Жид».

Так, в начала апреля в сопровождении трех охранников в Скиты прибыл некто, до поры до времени оставшийся неизвестным. Справедливости ради надо сказать, что еще за неделю один из охранников побывал в наших краях. Гришка кинул в разговоре, что какой-то мужик с золотой фиксой шлялся по Скитам. Тогда я не придал его словам должного значения. Туристы, в основном одиночки, изредка, но появлялись в Старцево. Налаженных маршрутов не было. Иное дело Ильич. Его приезд сразу обратил на себя внимание, хотя самого Ильича в лицо долгое время никто не видел.

Группа заехала рано утром. Настолько рано, что большинство привыкших к рассветному подъему местных еще спали. Я увидел приезжих случайно. По нужде встал. Меня не заметили. Или сделали вид. Джип с номерами епархии не стал заезжать в местный храм, находившийся неподалеку от берега. Отца Геннадия, как потом стало известно, известили по телефону и попросили не выходить. Даже он не должен был видеть гостя. Джип, помимо кучи походных вещей, привез на прицепе две большие, морского формата резиновые лодки с моторами. Их сразу спустили на воду. Кроме Ильича и охраны был только водитель, который сразу уехал.

Мое любопытство быстро затихло. Я вернулся в дом, не придав особого значения появлению маленького человека в куртке с капюшоном. Этот человек выделялся тем, что был вполовину меньше любого из трех его спутников и, в отличие от них, не принимал участия в разгрузке. Уже в доме я услышал заработавшие моторы, звук которых был недолгим – по времени их работы я понял, что высадились приезжие в Скитах. Первые сутки ничего, кроме дымка костра, не выдавало их присутствия. На второй день в Скиты с очередной головкой молодого рокфора пожаловала Даня.

С Полигона гости в Скитах были замечены Камневыми в тот же день. С большой земли место их высадки было почти не видно. Скальный выступ и густой в этом месте кустарник закрывали обзор. С Полигона площадка перед ближними пещерами была как на ладони, пусть для детального обзора и требовался монокуляр. Вставший раньше остальных в то утро Герман первым рассмотрел гостей, отметив, что один из них явно шифруется, выходя из палатки только в капюшоне. Лица его так и не удалось рассмотреть. Отметил Герман и то, что человечек этот – взрослый вроде бы, а не выше Германа – не принимает участия в работе. Все делают трое остальных, посменно патрулируя берег и вообще постоянно вертя головой во все четыре стороны. Палатку троица установила умело, но было заметно, что делают это приезжие редко. Так медленно продвигалось дело. Сразу бросились в глаза и большие, рассчитанные на гонки моторы. Таких здесь не было ни у кого. Незачем. Не море все-таки. Внимательно осмотрев оборудование, Герман не мог не позавидовать.

Взрослые после «доклада» Германа глянули на группу Ильича в свои монокуляры. Но и только. Высадка на островах не была запрещена. Они не были частной собственностью. И если Полигон был арендован, то Скиты хоть и принадлежали по бумагам епархии, по сути были ничьи. Сыра в пещере еще было мало – сезон только начался. Да и куда они с ним денутся? Разве что съедят. Но в любом случае будет понятно – кто. Тогда и будет разговор.

На хлипкий замок на дверях «рокфорной пещеры» Даня не надеялась. Он был от добрых воров. От местных. Хотя давным-давно было ясно, что для них сыр с голубой плесенью – испорченный сыр, а не какой-то там рокфор. Потому и защищать его не надо. Федя не раз указывал на этот момент, но Даня по привычке вешала замок. Нельзя же просто так. Пусть будет. Вот и пригодился. Все лучше чем ничего.

Свежеприготовленный сыр отлеживался сутки, и отвезти его в пещеру Даня планировала на следующий день. До этого срока она и решила отложить знакомство с приезжими. Что до детей, то мрачный и внушительный вид гостей дал Феде основание приказать им до поры времени не ездить в Скиты:

– Посмотрим пока, – сказал он.

Спустя тридцать шесть часов первой отправилась в Скиты Даня. Федя поначалу хотел ехать с женой, но Даня отшутилась, кому я, мол, такая вся в сыворотке да в навозе нужна. Федя остался на Полигоне, но от греха подальше наблюдал высадку жены в монокуляр. Все прошло гладко. Хотя Дане и было в отдельные минуты не по себе, но вовсе не потому, что ей реально что-то угрожало.

Каяк Дани засекли еще на подходе. Один из приезжих – худой жилистый мужчина лет сорока пяти, сидевший в лодке, – завидев ее, никак не меня положения и не сводя глаз с гостьи, свистнул и коротко позвал:

– Влас.

Из-за большой шатровой палатки показался второй охранник: огромный, килограммов на сто двадцать, парень, где-то ровесник Дани и Феди. В руках у Власа был большой, под стать его кулаку, булыжник килограммов на пятнадцать, который он, завидев Даню, отбросил в сторону как случайно оказавшийся в его руках мелкий камешек. Так он тренировался за неимением нормального оборудования. Позже и Камневы, и местные рыбаки не раз видели Власа поднимающим и бросающим камни, которые обычный человек и от земли-то отрывал с трудом.

Тогда Влас остался возле палатки и не принял участия в разговоре. Честно говоря, за все время нашего знакомства я слышал в его исполнении два-три слова, не больше. Хотя виделся с ним раз пять-шесть. Впрочем, это была не его задача. Говорил за всех худой, которого все в банде звали Болт. Он был из прибалтов. Сокращение Балт превратилось со временем в Болт. А так звали его Эйно. Показательно, что Ильич обращался к нему только по имени. Третьего, того самого, с золотой фиксой (Ильич так и кликал его «Зуб») Даня поначалу не заметила. Как оказалось позже, один из трех всегда был у «тела», в шаговой доступности. Второй – чуть дальше, в пределах десяти-пятнадцати метров. Третий, как Эйно сейчас, встречал проблему. Такие вот рубежи обороны. Они не сработали лишь однажды, но вряд ли то была их вина.

Даня поздоровалась, находясь в метрах в пяти от берега:

– Здравствуйте.

– Привет, – ответил и за себя, и за того парня Болт.

Вид у приезжих был не совсем дружелюбный, но и угрожающим его нельзя было назвать. Они вели себя «ровно». Напряжение было и в их лицах, и в манере общения, этого нельзя было не почувствовать, но никакой явной агрессии не ощущалось. И как только каяк ткнулся носом в берег, Даня сразу попыталась разрядить обстановку, объяснив всё разом:

– Я – Даня. Мы с мужем фермеры. На Полигоне. На том острове. У меня здесь сыр на выдержке. В одном из скитов. В пещере хороший микроклимат. Там, – Даня показала рукой за спину Власа.

Болт пожал плечами.

– Иди.

Даня положила весло в лодку, взяв закутанную в ткань головку сыра и лампу, выбралась на берег. Сделав пару шагов, обернулась.

– Я просто хотела все объяснить. Я…

– Зачем? – оборвал ее Болт.

– Что «зачем»?

– Зачем ты объясняешь?

– Ну чтобы поняли, почему я сюда приехала. И… Чтобы вы знали, чей сыр в пещере.

– Объяснила. Иди.

Это «иди» звучало как приказ, хотя, конечно, им не было. Взгляд собеседника был настолько пронизывающим, что не только Даня, но и любой другой на ее месте не посмел бы не подчиниться. Даня прошла мимо Власа, ощутив жар и запах пота от его разогретого булыжником тела, и направилась к пещере.

До нее было метров двадцать по натоптанной за годы стежке. Она не могла видеть, как Болт движением головы приказал Власу смотреть за гостьей. Даня ощутила на спине его взгляд. Добралась до скалы и юркнула в пещеру. По коридору шириной в два человека добралась до дощатой двери с навесным замком. Достала ключ и не смогла попасть с первого раза в замочную скважину. Отдышалась. Согласилась с Федей, что ехать надо было вместе. Какие-то они… Хотя был бы Федя, напряжение было бы еще больше. Лишний кобель – лишняя драка. ББ права. Хорошо, что он остался дома.

Даня открыла замок и непроизвольно оглянулась. Никого. Вошла в хранилище и прикрыла за собой дверь. Уложила принесенную головку на полку. Прошлась вдоль стеллажей. Какие-то головки протерла влажной тканью, какие-то для движения плесени проколола длинной стальной иглой. Дел на пару минут. Сыров на полках было всего несколько десятков. В основном молодые. Старые проданы. Осталось три головки для себя. А что если…

Только выйдя из пещеры, Даня заметила шалаш позади палатки. По прибытии она так спешила пройти мимо Власа, что даже мельком не посмотрела направо. Шалаш был выстроен добротно. Не хуже, чем времянка детей на южном кордоне. Меньше размером. На одного. Вход был прикрыт москитной сеткой, которая не вписывалась в подчеркнуто-натуральный стиль шалаша. В метре от входа на складном походном стульчике сидел Зуб. Ел красное магазинное яблоко, ножом отрезая от него маленькие кусочки. Выбрит налысо. Крепкий. Не Влас, конечно, но в драке вряд ли уступит. Эдакий матерый кабанчик. Определила Даня про себя.

Посмотрела вперед. Влас остался на своем месте, а вот Болт стоял над ее каяком. Будто изучал. Даня вышла с головкой старого сыра. Точнее, с двумя ее половинками. Разрезала, пока была в пещере, чтобы убедиться, что все хорошо. Плесень внутри достаточна и равномерна. Одну половину – для себя – завернула в кусок освободившейся ткани. Вторую – для гостей – оставила в фольге. Поравнявшись с шалашом, Даня остановилась. Зуб задержал нож в яблоке. Словно приготовился к прыжку. В то же состояние вошел как по команде Влас. А Болт спросил, не оборачиваясь, будто на спине у него были глаза.

– Что?

– Я хотела… Я… – Даня растерялась, глядя ему в спину.

Болт терпеливо ждал.

– …хотела подарить вам сыр. Свой.

Болт обернулся.

– Зачем?

– Так… Подарок. Гостям.

Болт двинулся Дане навстречу.

– А мы у вас в гостях?

– Ну, как посмотреть.

– А как ни смотри. Вы там, мы здесь.

Болт остановился в паре метров от Дани. Тот же пронизывающий взгляд сдернул ее с места.

– Как скажете. Я не настаиваю, – бросила она чуть обиженно и, обойдя собеседника, направилась к берегу.

– Эйно, кто это? – раздалось из шалаша, и Даня невольно остановилась.

Голос показался на удивление знакомым. Болт ответил, значительно смягчив стальные до этого момента ноты.

– Фермерша с Полигона. Сыр предлагает.