По ту сторону

Вокруг меня не было ничего. Ни единого звука, даже тишины. В то же время в ушах гудело. Материя вокруг меня плавно перетекала всеми оттенками мира, но глаз не мог ухватиться за один конкретный и распознать. Было не светло и не темно.

Голова очистилась от мыслей, а душа от эмоций. Не было страха, любопытства, радости, горя. Это было странно, но осознать всей странности я не могла.

Прошло пять минут или пять сотен лет, и передо мной стали пролетать искрящиеся сферы, на поверхностях каждой проматывался эпизод из моей жизни.

Вот то, чего я не помнила, но что мозг хранил с трепетом. Мама и папа привезли меня домой сразу после рождения и показали Кевину. Брат придумал мне имя.

На другой сфере были мои первые шаги. Папа протягивал руки, и я настойчиво шла к нему.

Много-много светлых сфер вдруг стали сменяться темными, опутанными дымкой. Авария, в которой чудом уцелели мы с братом, а родители погибли. Ворота приюта, задиристые мальчишки и злобные девчонки. Темные времена, освещаемые небольшими сферами, главными героями которых были Кевин и Алекс.

Я летела мимо своей жизни. Моя жизнь пролетала мимо меня. Я тянула руки, чтобы поймать хоть один сияющий диафильм, но руки не слушались, расслабившись дальше некуда.

В этом безвременьи, в этом нигде я провела целую вечность. Сферы с воспоминаниями и драгоценными моментами остались далеко позади. Впереди сиял пресловутый свет. Такая банальная и ничем не приметная точка света в конце проклятого темного туннеля. Я рвалась к ней изо всех сил, которых не было. Наконец точка стала понемногу разрастаться, пока не поглотила меня полностью.

Я снова оказалась у дороги. Пикап, развернувшись капотом в другую сторону, левым крылом обнимал покосившийся фонарный столб. По дорожной полосе тянулась широкая дорожка крови. Тошнота подкатила к горлу от тяжелого запаха. Вокруг толпились люди, вопила сирена скорой, медики орали друг другу непонятные слова, склонившись над кровавым силуэтом. Неужели пострадал кто-то еще.

Взгляд упал на кед, валявшийся на дороге. Я опустила глаза и увидела, что боса на одну ногу. Наклонившись, я протянула руку, но не смогла взять обувь. Я попробовала еще и еще. Кед никак не хотел возвращаться ко мне. Но снова раздался крик медика, и мое внимание переключилось.

Я стала пробираться сквозь зевак. Почему-то это было так легко, будто они незаметно расступались предо мной. Вздохи и шепот звучали словно издалека. Сирена стала вопить медленнее и тише. Я наклонилась к медику, когда он как раз сдвинулся в сторону, чтобы найти что-то в сумке. Я рассматривала знакомые до боли черты лица, изувеченные аварией. Перепутать было невозможно, несмотря на все повреждения и доводы логики.

На дороге в луже крови лежала я.

Мне хотелось кричать, но я не смогла. У меня не было голоса. Так же, как не было тела. Поэтому мне было не холодно и не жарко стоять босиком на асфальте.

Когда-то я услышала в новостях, что слетевшая во время наезда транспорта обувь – верный признак того, что сбитый человек погиб.

Я попятилась от искаженного тела. Меня привлек знакомый рингтон. Телефон с разбитым экраном лежал неподалеку. На нем высвечивалось имя и фото Алекса. Судя по значку пропущенных, он звонил не первый раз. Я упала на колени и попыталась ответить. Но рука проваливалась сквозь телефон. Стоя на четвереньках, я все же закричала. Густая тяжелая правда не могла поместиться у меня в груди, разрывала на части. И я хотела выплюнуть ее при помощи крика.

Меня никто не слышал. Не видел.

Я умерла.

Хотелось сойти с ума. Хотелось, чтобы произошло хоть что-то, что доказало бы обратное. Я начала метаться между людьми, пыталась схватить их за руку, кричала в лицо, но никто не обращал внимания.

Я постаралась взять себя в руки. Если медики все еще что-то делали, значит, я не совсем умерла. И то, что мое сознание витало здесь, это тоже доказывало. Но как мне вернуться в свое тело?

Я сделала меньшее, на что была способна. Подошла к телу и попробовала просто лечь в него. Но едва я коснулась себя, меня так сильно ударило не то током, не то еще какой-то мощной энергией, что я отлетела на несколько метров. Мою физическую оболочку при этом затрясло в конвульсиях. Медики отшатнулись от неожиданности, но затем схватили и максимально осторожно прижали тело к земле. Зеваки завопили от ужаса, кое-кто даже упал в обморок.

Какой-то мальчишка лет десяти, подошел к полицейскому и протянул мой телефон. Я подбежала и посмотрела на фото Алекса, звонившего снова. Коп потер глаза, настраиваясь на непростой разговор. Каково сообщать людям, что их близкие попали в беду?

Я прижалась щекой к телефону, чтобы слышать, что скажет Алекс. В его голосе не было и намека на лень и равнодушие. От его тревоги у меня защемило сердце. В тот момент, когда офицер рассказал ему о случившемся, на большом пальце раскалилось кольцо-талисман.

Я взвизгнула от боли и уставилась на руку. Кольцо с анхком было на мне. Я помотала головой от удивления. Я ведь отдала его Алексу!

Вернувшись к своему телу, я постаралась рассмотреть на переломанной и окровавленной руке кольцо. Но его там не было.

Почему тогда оно было на… мне? Кто я вообще теперь? Душа, сознание, дух, сущность, призрак, проекция? Что я такое? И самое главное – что с этим делать?

Коп обменялся парой фраз с медиками и сообщил Алексу, в какую больницу меня повезут. Мое тело наконец погрузили на каталку, а после – в машину скорой. Я поднялась следом и присела с краю, умоляя себя очнуться.

Через несколько минут мы уже были в госпитале. Медики кричали подбежавшим хирургам мои показатели, а я молилась всем богам, чтобы врачи спасли меня. С детства я не доверяла людям этой профессии, ведь они не спасли маму с папой. Но сейчас мне не оставалось ничего, кроме как уповать на их профессионализм и целеустремленность.

Я стояла и смотрела, как вокруг меня бегали несколько человек с какими-то приборами, инструментами, по локоть в моей крови. Их действия не выглядели хаотично. Это вселяло надежду.

В коридоре раздался топот ног и знакомые голоса. Алекс и Кевин требовали пустить их ко мне. Медсестра выбежала их остановить.

– Не мешайте, врачи делают все, что могут!

Кевин прильнул к стеклянной перегородке и рыдал навзрыд, читая молитву. Алекс прижал руку ко рту и не мигая смотрел на меня, окруженную медперсоналом.

На его мизинце красовалось мое кольцо. Я снова мотнула головой и уставилась на свою руку. Одно и то же кольцо было и на мне, и на нем. Почему оно снова оказалось у меня?

Я попробовала коснуться брата или Алекса, но тоже безуспешно. Звала их, но они не слышали.

Меня подняли в операционную. Парни молча метались по залу ожидания. На меня волнами накатывала усталость. Хотелось понимать, как работает связь. Я теряю силы вместе с тем, как их теряет мое тело, или становлюсь сильнее, когда оно слабеет?

Алекс сполз по стене, сел прямо на пол, поставил локти на колени и уронил голову на ладони. Кевин упал на один из стульев и тихо завыл. Мне хотелось утешить их, пообещать, что все будет хорошо, но я не могла. Снова глянув на одну босую ногу, я заплакала. Алекс смотрел на Кевина. Снова запылало на пальце кольцо. Я посмотрела на руку парня и готова была поклясться, что его кольцо подсвечивается темно-синим. Взгляд Алекса всегда был красноречивее его слов. И я поняла – через кольцо я чувствовала его боль. Он страдал из-за того, что случилось со мной, и страдал от боли Кевина.

В приемной прозвучало мое имя, и парни подскочили и выбежали на голос. Но это был не кто-то из докторов. У стойки информации стоял мужчина с раной на лбу и, задыхаясь, пытался выведать у медсестры, как я себя чувствую.

– Вы кто? – резко спросил Кевин.

– Это я. Я был за рулем.

Кольцо взорвалось от боли, и прежде, чем я успела разглядеть красное свечение на пальце Алекса, он набросился на водителя и принялся его избивать. Кевин пытался оттащить друга, но в ярости Алекс был сильнее трех волов. Медсестра завопила, зовя на помощь охрану. Несколько здоровенных мужиков с заметным усилием едва сдерживали разгневанного Алекса.

Водитель тем временем стоял на коленях, размазывал рукавом кровь по лицу и жалобно всхлипывал.

– Простите. Простите меня. Я отвлекся на телефон. Всего на секунду. Я торопился к дочери. И отвлекся всего на секунду. И тут эта девушка, с телефоном. Я нажал на тормоз, но было поздно. Я не заметил. Простите.

Я вытянулась по струнке. Телефон. Он отвлекся на телефон. И я шла через дорогу, уткнувшись в телефон. Подожди я всего несколько секунд. Достань телефон чуть позже.

Ох, Алекс. Не в состоянии выносить это в одиночку, я взяла его за руку, и наши кольца соприкоснулись с характерным звуком. Это услышали и почувствовали мы оба, и уставились каждый на свой талисман. Он почувствовал. Я постаралась повторить это, но не сработало. Я громко выругалась.

Водитель продолжал захлебываться виной. Мне стало жаль его. Из-за глупой мелочи сломано несколько жизней. Я упала на колени перед мужчиной. Из-за меня он в такой ситуации. Что с ним будет? Что с его дочерью? Почему он к ней торопился? Что за люди его семья? Не осудят ли они его за то, что случилось?

– Прости меня, – прошептала я.

Он вскинул голову и уставился прямо на меня.

– Ты меня видишь?

Он не ответил, но продолжал смотреть.

– Ты меня слышишь?

Мужчина быстро заморгал и встряхнул головой.