Главарь мафии. Проданная невинность

На столе стоял стакан виски, к которому я протянул руку и вновь отвернулся от Луиса.

– Практически три миллиона долларов, – воскликнул он, стараясь образумить меня. Но я знал, что делаю.

– А получим в четыре раза больше, – терпкий алкоголь обжигал кончик язычка.

– Хавьер, ради Святой Марии, – загоготал Луис, и он был единственным, кому я позволял так вести себя с собой. – Ради Святой Марии, одумайся!

Его опасения я понимал. Бизнес, который свалился на мою голову от покойного отца, был сложным и большим. Луис долго и верно служил моему отцу, а теперь служит и мне. И я благодарен ему за это.

Луис был высокого роста (как и я, метр девяносто два), коренастый итальянец с короткой стрижкой и загорелой кожей. Ему было шестьдесят лет от роду, он по-прежнему держал себя в отличной форме.

Я хранил молчание. Просто пригубливал виски и смотрел вдаль, на раскрывающийся горизонт бескрайнего сицилийского пролива. Теплый ветер ударял в лицо, принося с собой соленый аромат.

– Хавьер! Пойми, что…

– Довольно! – оборвал я того на полуслове. – Довольно, Луис. Я тебя услышал.

Я знал, что Луис стоит позади меня и выжидает пару секунд, прежде чем вновь попробует убедить меня в обратном.

– Хавьер… Твой отец бы…

– Мой отец поступил бы так же, – резко развернувшись, я сунул одну руку в карманы брюк, а второй, с бокалом, водил из стороны в сторону. – И глазом бы не моргнул, потому что такое решение в нашем случае – правильное.

– Как решение может быть правильным, если мы теряем деньги?

– Это ненадолго, – заверил его и глотнул глоток виски. – Это ненадолго.

– А если мы просчитаемся? Что тогда? Вновь отпускает от полиции?

– У меня все схвачено, Луис, – сказал тому и отвернулся вновь к раскрытому окну. – Я же сын Карлоса Рамиреса. Я не могу просчитываться. Забыл?

Луис лишь тяжело выдохнул.

Он точно так же, как и я понимал, что продажа оружия по сниженным ценам может грозить провалом. Но то, чему научился меня отец – всегда давало нам шанс заработать. И теперь, у нас на носу совершалась крупная сделка. Однако в цене мы теряли именно ту сумму, которую озвучил Луис. Вот только он, наверняка не было в курсе того, что тем кому мы продаем – в скором времени будут работать на нас. А это значит, мы получим куда больше денег, чем потеряем при продаже.

– Хавьер, я тебя прошу… – это была последняя попытка Луиса отговорить меня от сделки.

– Нет, Луис. Я все решил. И это решение не оговаривается.

– Ладно, босс, – выдохнул тот, закрывая папку с бумагами. – Я сделаю всё, что в моих силах.

– Moltto bene*, – произнес я и сделал глоток виски.

Но Луис не уходил. Он всё продолжал мяться на месте, будто бы его что-то тревожит. Я чувствовал это спиной. Развернувшись в пол-оборота, я спросил:

– Что еще?

– Та девушка…

– С ней что-то не так?

– Что будет с ней?

– Она будет служить мне, как служила София.

Луис с облегчением выдохнул.

– Я думал, что она…

– Будет марионеткой? Нет, – отрицательно качнул головой. – София была девочкой глупой. Очень надеюсь, что эта окажется умной и не будет провоцировать тех, кто нам враг.

– Ладно. Я пойду.

И Луис оставил меня наедине со своими мыслями. Мне было интересно, почему он спросил про эту новенькую девушку? Что в этом такого, что я хотел бы видеть красивых служанок в своих покоях?

Сделав глоток виски, я продолжал думать о том, что отец бы понял меня, что связи на одну ночь меня не интересуют. Тем более с девицами легкого поведения, а когда у меня есть собственная служанка… Она пойдет на всё ради того, чтобы сохранить себе жизнь.

Допив виски, мне захотелось убедится, что моя новая служанка ещё не сбежала. Не перерезала себе вены. Не бьётся в истерике. Поэтому я вышел из своего кабинета и направился вдоль коридора вперёд, в гостинную. Все ветровые двери были открыты настежь. Палящее солнце не щадило никого, поэтому такие поместья всегда проветривались. Завернув направо, где находилось крыло для служащего персонала и охраны, я шёл и прислушивался к звукам. Дверь в комнату новой служанки была закрыта. Дойдя до неё и открыв её настежь услышал как из ванной комнаты доносились звуки воды и голос Марии Диас – старшей служанки, которая верой и правдой работала у моих родителей.

Медленно идя к ванной, я увидел, как новая служанка стояла в одном полотенце, а Мария омывала ей ноги. Они говорили по-русски. Я знал этот язык слишком плохо, чтобы что-то говорить на нём, предпочитал свой родной, итальянский. Но то, как трепетно отвечала блондинка Марии стоило того, чтобы его выучить и понимать, о чем они говорят.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть служанкой, – говорила Мария, а я слушал оперевшись о дверной косяк.

Блондинка заметила меня. Она испуганно сжала полотенце на груди. Мария повернулась ко мне.

– Oh, Signor Ramirez!* (О, господин Рамирес).

Я молча оценивал ту, которая мне дорого обошлась. Хрупкая, напуганная, с большими зелёными глазами. Я бессовестно скользил взглядом по её телу, спрятанном под махровым белым полотенцем, заострял внимание на очертание бёдер, стройных ножках.

Улов был хороший, в этом не было сомнений.

– Abbiamo bisogno di pi? tempo per prepararci* (Нам нужно ещё немного времени, чтобы подготовиться), – воодушевленно ответила Мария, но я оставил ее, подняв руку вверх.

– Lasciaci soli* (Оставь нас наедине), – приказал ей.

– S?, Signore Ramirez.

Мария поспешно встала, оставив коричневую мочалку в небольшом велик, вытерла руки о полотенце и вышла из ванной комнаты.

А блондинка… стояла и с испугом смотрела на меня. В её травяных глазах застыл вопрос: что дальше?

Языковой барьер в чувствах не действует. Глаза говорят за язык. Девушка была напугана.

Я подошёл ближе, продолжая жадно разглядывать девушку. А та ещё сильнее взималась в себя.

Страх заставляет людей начинать беречь свою жизнь.

Подойдя вплотную, я продолжал смотреть на девушку. Но вскоре, посмотрел ей в глаза и спросил по-русски.