Слава богу, что фабрики снежности
Повернули колеса вспять,
И, обнявшись в последней нежности,
Можно дальше все глубже спать.
Осыпай нас, зима, иголками.
Застывай меж ресниц, вода.
Пионерами-комсомолками
Мы не будем уж никогда.
Слава богу, со снежной фабрики
Отгрузили нам ползимы.
Шоколадок скрипучих фантики
До сих пор собираем мы.
Не подарочно упакованы,
Но хоть с яблоком и снежком…
Мы останемся бестолковыми,
Не жалеющими ни о ком.
4 января
«Он все еще думает – он ничей…»
Он все еще думает – он ничей,
Никто, ни с кем, нипочем.
Нет. Он давно уже мой. От плечей
До самой руки с мечом.
И эта лунная голова,
Вся светится, вся горит.
Не разбираю – какие слова
Какой язык говорит.
Но вдруг ты думаешь: ночь – это день.
Так и день уж ночью считай.
Ты только перышком бровь мне задень
И сразу же улетай.
Чтобы моя замолчала кровь,
Чтоб ушла головная боль.
Чтоб я не слышала низкий рев
Демонов, что там с тобой
Играют. Едят у тебя из рук
Не знаю какую халву.
И ты там тоже, мой ангельский друг,
Готов прилечь на траву.
И ты думал, что там и воздух, и снег
А там даже нет зимы.
А ты думал – ничей. О нет и нет.
Говорю тебе. Мы есть мы.
5 января
«Господи ты мой боже…»
Господи ты мой боже.
Что тебе стоит, что же
Сделать такую малость,
Не трогать тут ничего.
Так прямо все оставить
И не пытаться править
То, что непоправимо,
Скорее всего.
Господи боже, кто ты.
Нет у тебя работы,
Нет у тебя заботы –
Подставить плечо,
Дать человеку руку.
Что же он боль да муку
Мыкает да разлуку
Знает еще.
Господи боже, слушай,
Тут не особый случай.
Если ты самый лучший
Или большой –
Дай человеку душу.
Дай человеку душу.
Дай человеку душу.
Будь человек – с душой.
А все же, такое дело.
Что я сказать хотела.
Пела или свистела
Прежде того:
Надо тут все оставить
И не пытаться править.
Все тут непоправимо.
Не тронь ничего.
7 января