Душа-cоловей

Нет рядом душеньки родной.
Ни в будний день, ни в выходной.
Да целые же сутки
Не поваляешь дурака –
Да чтоб дурак наверняка
Твои все понял шутки.

А где ж достоинство и честь,
Что ж вместо них? Донос и лесть,
Что говорит о многом.
Смотрю, перевернулся мир,
И самый плохонький кумир
Теперь зовется богом.

Такая грянула тоска…
Неужто с сединой виска
И сердце перестало
Питаться храбростью людской?
Да и отваги никакой,
Да и любви не стало.

А здравый смысл, а простота…
Нет, не сегодняшняя, та,
Что вышла вдруг на сушу.
А истинное-то тепло –
Куда же все оно ушло?..
Ищу родную душу.

    13 января

«И вот везу я человека своего…»

И вот везу я человека своего
Уже из госпиталя, что теперь с того.

Везу куда-то по Садовой, Валовой,
Везу, тихонечко кивая головой.

В машине голос мой молоденький поет.
Он как шампанское, какой-нибудь Моет…

Он весь пузырится, он брызжет, боже мой,
Пока я еду по кольцу к себе домой.

Какие странные писала я слова.
Что я там знала-понимала, дважды два.

Но эти строки, эта струнность, этот звук.
Вся наша юность, академия наук.

А как стоялось, как на грех, на каблуках.
А как боялась я прорех в своих стихах.

А вообще-то не боялась ничего.
И это было любопытнее всего.

И вот поет в машине детский голосок.
И пузырьки опять бегут наискосок.

Я еду, еду под больничный свой мотив.
Но человек мой единичный будет жив.

    17 января

«За всех, кто жизнь прошел без шрамов…»

За всех, кто жизнь прошел без шрамов,
Без повреждений кошельку –
Все отсидел Варлам Шаламов,
Один на сумрачном веку.

Все в мире кооперативы.
Все шапки, «волги», дачный свет.
Всех литераторов, что живы,
И тех, кого в помине нет.

Всех аспирантов-диссертантов,
«Литературки»-«огоньки».
Все эти сонмища талантов,
Их легионы, их полки…

Невозмутимая державность.
Невидимая неисправность.
Непоправимая беда.
Все-все перечеркнул тогда

Один-единственный. За многих.
За сотни тысяч тел убогих,
Лежащих в безызвестном рву –
Заговорил он наяву.

Почти один. Не отвлекаясь.
Покуда прочие, не каясь,
Растапливали свой камин –
Он землю скреб, неутомим.

Пророк угрюмый. Неудобный.
Вергилию уже подобный.
Пусть школьник учится ему.