«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства

Уайли Дж. Бастард ухмыльнулся.

– Соглашусь, звучит неплохо, да и риск, возможно, невелик. Только много ли ты с этого поимеешь? Слегка подзаработаешь, потешишь самолюбие. То ли дело мы, – он обвел рукой зал. – Мы способны на большее. Сотрудничая с нами, ты станешь одним из самых влиятельных людей в реальном мире. Скажи, Дон?

Дон. Мак кивнул и глупо осклабился. В нем не было ничего человеческого, кроме лица, да и то стального цвета. Телом ему служила стандартная модель робота-внедорожника «плесси-мерседес».

Мистеру Глиссери уже доводилось слышать такие речи.

– Неужто и ты скорешился с Почтарем, Уайли? – Он метнул быстрый взгляд на телетайп.

– Ага.

– И по-прежнему не хочешь посвятить нас в свои планы?

Уайли покачал головой.

– Только если ты всерьез решишь к нам присоединиться. Учтите: Дон первый начал работать с Почтарем, и теперь богаче самого Креза.

Дон. Мак закивал все с той же идиотской улыбкой.

Разбогатеть было нетрудно. В принципе, тот же Брит мог бы захапать все три миллиарда долларов мафии себе. Другое дело – разбогатеть незаметно и избежать возмездия. Такое не удавалось даже Робин Гуду, однако Дон и Уайли, похоже, верили, что Почтарь способен и не на такое. После встречи с Вирджинией мистер Глиссери и сам готов был в это поверить.

Он повернул голову и присмотрелся к телетайпу. Устройство чуть слышно гудело; бумаги ему, как всегда, хватало. Под аккуратно оторванным верхним краем рулона белела строка для ввода, начинающаяся со звездочки – приглашение к общению с этим самым таинственным членом сообщества. Другого способа не было: введи свое сообщение, и через час (или через неделю) машина вдруг задрожит, затарахтит и выдаст ответ в несколько тысяч слов.

Поначалу мало кто обращал на него внимание. Идея оригинальная, а вот задержки всем быстро надоели. Мистер Глиссери еще помнил никем не читаемые километровые распечатки ответов Почтаря, покрывавшие каменный пол замка. Зато теперь каждое выданное слово подхватывалось чуть ли не на лету его новыми учениками, которые к тому же уносили с собой всю переписку, не оставляя никому вещественных доказательств.

– Эри!

Мистер Глиссери во все глаза смотрел на широкую лестницу, ведущую со двора. По ней, сверкая и переливаясь, сбегала Красная ведьма Эритрина. Безукоризненный наряд то скрывал, то обнажал великолепную фигуру. Она поражала, и не только внешностью. Эритрина знала намного больше, чем говорила, хотя слыла приятной собеседницей. Некоторые из ее приключений, пусть и менее разрекламированных, ничуть не уступали проделкам Робин Гуда. На этом плане давно не появлялось настолько интригующей личности.

Ради нее мистер Глоссери был даже не прочь отказаться от всей этой секретности и обменяться Подлинными Именами, как номерами телефонов. Кто она на самом деле?

Эритрина издали кивнула Робин Гуду и, пройдя через зал, приблизилась к Дон. Маку. Тот продолжил:

– Вот, пытаемся убедить Прита и Глисса, что они попросту разбрасываются на мелочи, когда могли бы добиться богатства и власти в реальном мире.

Красавица метнула быстрый взгляд на Уайли, почему-то сразу сникшего, как только она присоединилась к разговору.

– Ты имеешь в виду себя, Уайли и Почтаря?

Уайли кивнул.

– Я с ними с прошлой недели, Эри, – сказал он с таким видом, словно предупреждал, что его уже не остановить.

– Почему бы и нет, Дон. Мы все начинали с малого и, как умели, старались насолить бюрократам, слишком комфортно расположившимся в Системе. А теперь мы стали экспертами и разбираемся в Системе, наверное, лучше любого жителя Земли. Что нам мешает захватить власть?

Примерно то же говорили и те двое, только у нее получилось намного убедительнее. Если бы феды не вышли на Глиссери, он бы, может, и купился на такое, хотя был уверен: займись он всерьез деятельностью Ковена и позарься на реальные деньги, игра превратится в изматывающую работу, не оставляющую времени на проекты, которые скрашивали его жизнь.

Эритрина переводила взгляд с мистера Глиссери на Брита и обратно. Брит был покладистым парнем, хоть и насупился сейчас из-за того, что его детище не произвело должного эффекта.

– Я пас, – буркнул он и принялся собирать свои карты.

Зеленые, немного раскосые глаза Эритрины остановились на мистере Глиссери.

– Ну а ты, Глисс? Ты заодно с Почтарем?

Он колебался. Может, стоит? Почтарь явно посвящал сообщников хотя бы в часть своих планов. Через несколько часов он мог бы раздобыть достаточно информации, чтобы откупиться от Вирджинии. И при этом заложить своих друзей – ничего себе сделка. Боже праведный, и зачем только колдунам понадобилось в это ввязываться? Неужели не ясно, что правительство сотрет их в порошок, если они действительно попытаются захватить власть, если займутся больше, чем просто вредительством?

– Пока что нет, – наконец ответил он. – Хотя звучит чертовски соблазнительно.

Эритрина улыбнулась; на фоне смуглой кожи сверкнули ровные белые зубы.

– Вот и я о том же. Не обсудить ли нам это дело наедине? – Она протянула тонкую руку и взяла его под локоть. – Извините нас, джентльмены. Глядишь, по возвращении у вас появится парочка новых союзников.

Мистер Глиссери почувствовал, как его мягко подталкивают к темной, поросшей мхом лестнице, ведущей в покои Эритрины.

* * *

В руке Красной ведьмы возник бездымный факел. Его мерцающее желтоватое пламя освещало путь лишь на несколько шагов вперед. Лестница круто уходила вниз, слегка поворачивая, и мистера Глиссери не оставляло ощущение, что через каждые сто ступеней они совершают полный оборот по огромной спирали, все глубже и глубже врезаясь в недра живой скалы.

Скала действительно жила. Запах гнили и плесени усилился, стук капель с потолка слышался более явственно, и лужи в продавленных ступеньках стали глубже. Стены над головой принимали причудливые формы, которые изменялись и перетекали вслед за идущими. Ему и раньше доводилось спускаться в подземелье колдуньи, когда они работали вместе, но так далеко он забрел впервые.

Эритрина оберегала свою часть замка так же тщательно, как охранялись подступы к самой крепости. Мистер Глиссери не сомневался: стоило ей захотеть, и ему отсюда не выбраться. (Разумеется, он всегда мог «сбежать» в реальный мир, но до тех пор, пока колдунья не смилостивится или он не найдет способ отменить ее заклятья, он обречен разделять судьбу с ящерицами и каменными духами этого подземелья.)

Соблазнительный силуэт Эритрины удалялся все дальше вниз. Она была здесь самой влиятельной (за исключением разве что Робин Гуда и, конечно, Почтаря). Возможно, она входила в число основателей Ковена. Вот бы убедить ее, не выдавая своих источников, что Почтарь представляет собой угрозу. Вот бы заручиться ее поддержкой и вместе раскрыть его Подлинное Имя!

Эритрина резко остановилась, и Глиссери не без удовольствия в нее врезался. В конце прохода возвышалась дверь. Колдунья пробормотала заклинание, сопроводив его скрытыми от спутника жестами. Дверь разделилась надвое, образовавшиеся верхняя и нижняя створки беззвучно разъехались. За ними в кромешной темноте мелькали красные пятна и линии.

– Смотри под ноги, – предупредила она и перескочила мутную лужу, преграждающую высокий порог.

Когда дверь за ними вновь сомкнулась, Эритрина сменила факел на пучок белого света, напоминавший старинные электрические лампочки. Комната озарилась ярким светом. На гладком черном полу стояли кресла из черной кожи. Красный, чуть светящийся узор шел по полу и переходил на обсидиан стен. Воздух здесь был чистым и свежим, хотя и неподвижным.

Повинуясь жесту хозяйки, мистер Глиссери сел в одно из кресел спиной к свету, сама же она присела на край широкого стола. Во взгляде ведьмы заиграли световые блики, делая его непроницаемым. Узкое и смуглое, почти азиатское лицо Эритрины дополняли остроконечные уши. Длинные волосы отливали медно-красным, как у некоторых темнокожих жителей Северной Америки. Она чуть заметно улыбнулась, и Глиссери вновь пожалел, что не знает, как попросить ее о помощи.

– Глисс, я боюсь, – призналась она, и улыбка исчезла с прекрасного лица.

Эри? Боится?! На мгновение он решил, что ослышался.

– Почтаря?

Колдунья кивнула.

– Я впервые в жизни чувствую, что меня превзошли. Мне нужна помощь. Самый опытный среди нас, пожалуй, Робин Гуд, но он слишком самовлюблен и вряд ли заинтересуется чем-то, кроме своей непосредственной выгоды. Остаетесь ты и Брит. В тебе я чувствую что-то особенное. Мы уже провернули пару дел вместе… – Она не смогла сдержать улыбку. – Ничего выдающегося, и все же у меня такое впечатление, что ты видишь разницу между детскими забавами и тем, что по-настоящему важно. И что ты не бросишь по-настоящему важное дело, даже если дойдет до… кровопролития.

Слышать такие слова из уст Эритрины было одновременно лестно и страшно. Мистер Глиссери не сразу нашелся, что сказать.

– А как насчет Уайли Дж.? Вроде бы он… у тебя под каблуком.

– Это так заметно?