В сердце Австралии. Роман

– Это совет медсестры?

– Да… А с другой стороны…

– С другой стороны, мне бы не хотелось покидать Херготт Спрингс и тебя, которую лишь только я обрёл.

– Это нелепо! Мы же едва знаем друг друга!

Элдред стал серьёзней:

– Я знаю тебя достаточно, чтобы восхищаться тобой, ты нравишься мне и желанна, как женщина. А это для меня самое главное в любви.

– Элдред…

– Я не слишком романтичен и не умею красиво говорить, но… Ты захватила меня целиком!

– О, Элдред!

Они восхищённо смотрели друг на друга.

– Ты, наверное, перецеловал всех девушек по дороге домой?!. – вдруг опомнилась Нэнси.

– Ну, да… Но не одна из них не сравнится с тобой!

Когда они неохотно возвращались в посёлок, луна уже стояла высоко, и их собственные тени заметно уменьшились.

И вот Нэнси снова в седле, подсаженная туда заботливыми руками Элдреда.

Во время пути оба отдались сонно-ритмичному цоканью копыт по пыльной трассе.

Элдред остановил кобылу на углу центральной изгороди и проводил Нэнси в тень веранды.

– Нэнси… Милая моя Агния… Пойдём со мной, хочешь? Ты ведь хочешь? Пожалуйста, любимая!.. Никогда и никого я не желал так!.. – возбуждённо шептал он, скользя пальцами по её бёдрам.

Но она отпрянула, оттолкнув его руки:

– Ты желаешь лишь затащить меня в постель! А я пока что сплю в одной комнате с Стэн. Но лаже если бы…

– Постель будет на веранде, – сверкнул в темноте белоснежной улыбкой Элдред.

– На веранде могут быть другие пациенты. Нет, Элдред! Нет! Я твёрдо знаю! Ты должен уйти, чтобы мы уснули и проснулись порознь.

И девушка проскользнула к себе, прошептав: «Доброй ночи!» и скрылась в дверном проёме, затворив скрипучую дверь.

Не зажигая лампы, начала она раздеваться, боясь разбудить Стэн и показаться ей ненароком с пылающими щеками и растрёпанными волосами.

На губах Нэнси ещё не остыл жар поцелуев Элдреда.

Но Стэн проснулась:

– Долго же тебя не было! Куда это ты запропастилась?

– Просто прокатилась до Спрингс.

– И что вас двоих туда занесло?..

– Ох, умолкни, Честертон! – бросила Нэнси, залезая в постель.

Ей не хотелось говорить. Хотелось удержать в памяти каждый миг наедине с Элдредом, чувствовать его худое тяжёлое тело, тесно прижавшееся к её собственному, смешение их одежд – всё это заставляло её умирать от желания.

Возможно ли удержаться от любовных порывов в такую уединённую ночь?!.

Глава двенадцатая

Нэнси бродила у дома общины, как Заира, забыв о случившемся при каждом удобном случае сбегала из кухни, чтобы увидеться с Элдредом и его каурой кобылой.

Огромная волна счастья, захлестнув, разрасталась в груди девушки, в любой момент готовая взорваться. Нэнси чувствовала себя в эпицентре какого-то призрачного действа, на котором была лишь зрителем, будто посвящаясь в тайны любовной стихии и могла лишь пожалеть того, кто ещё не влюблён.

Стэн с насмешкой оберегала её, ни говоря ни слова. Будто ничего не подозревала о скотоводе.

Когда скотину бережно переправили, мужчины из Каппамерри нашли время испытать новые котлы для варки мяса в Херготт Спрингс, что были больше старых.

Спустя какое-то время все собрались обратно,

Элдред и Нэнси решили узнать друг друга получше, и чем лучше Нэнси узнавала Элдреда, тем больше он её удивлял и интриговал, и тем сильнее разгоралось её чувство.

В их последний вечер они разговорились во время ночного дежурства Нэнси.

Нэнси могла бы попросить Стэн подменить её – Стэн не слишком-то одобряла неопределённые отношения – и выходила, пока они сидели в маленькой гостиной на плетёных стульях, а Стэн собиралась ко сну, и тогда занимала один из стульев между ними.

Элдред страстно целовал Нэнси, погружая свой язык в её рот. Но когда тот снял рубашку, девушка со страхом поцеловала его сильное тело – а что, если их застанут вместе?..

К счастью, ночи становились холоднее, но Нэнси всё сильнее опьянённая мужским запахом, прятала своё лицо в его волосах, как он на её груди. Ей показалось, что он, как ребёнок ищет утешения.

Рука Элдреда скользнула под юбку Нэнси, сделав неосторожное трепетное движение, когда её нога оказалась в его объятиях.

– Элдред… Я не хочу…

– Нет, милая, нет. Я не сделаю тебе ничего дурного, обещаю. Мне бы не хотелось обижать тебя. Если ты не захочешь, я не коснусь. Радость моя, милая моя! Я люблю тебя, люблю…

Его тело склонилось над ней с шумным вздохом он соскользнул на пол и плюхнулся на противоположный стул. Не расстёгивая пуговиц на её кофточке, он ласкал её упругий сосок губами.

Большое дитя! Нэнси переполнили материнские чувства по отношению к нему.

Его ловкие пальцы скользили по её телу, возбуждая внутренний огонь, и Нэнси постепенно разгоралась под воздействием пробуждающейся чувственности. Дрожь и чувство колющей боли покинули её и, откинувшись в кресле, она переполнилась новой радостью и сознанием. 

– Сестричка! – позвали из палаты.

Нэнси поспешно одёрнула влажную юбку и поправила в волосах выбившиеся шпильки.