В вечных сумерках после заката без нас

Не пять страниц день, а пять строк, может, даже слов. Я вынуждена прерваться. Это не обет молчания, неписания. Просто Ворд решил в очередной раз подложить свинью. Или какие-то иные силы вмешались, чтоб искоренить мой врождённый порок. Лёд стал настолько тонким, а каждое лишнее слово имеет свой вес… Только вот Живой Журнал требует писать каждый день. Чтобы слепок ускользающего времени хоть так остался после нас.

Латентная деменция

И снова я в форме. Вернее, не я, а орудие труда. Догнала-таки день вчерашний, изложила по памяти пазлы… Потому в путь – назад в прошлое.

«29 января 2000 года. Посмотрела передачу у «Сарданы» с собой. Как ни странно, на этот раз сама себе понравилась. Ничего лишнего, всё по-существу. Звонил В., да не тот, а этот. И угораздило же ему назначить свидание именно сегодня и на 5-30. Смешно. Закончила печатать. Боюсь, машинка не выдержит такого напора. Половина рукописи готова. Было бы желание – горы можно свернуть».

Письмо из прошлого, когда ещё печатали на машинке. Это какой лишний труд: черновик – беловик – печатать всё это на машинке (не то нажмёшь, придётся печатать заново), желательно в нескольких экземплярах. Это отправляется заказным письмом. Дубликат оставляешь себе. Снова и снова. Это, конечно, не пером писать или молоком для конспирации, но всё же какая морока.

Из письма МД: «Кто смотрел передачу про тебя, все хвалят. Тут у нас состоялся разговор такого рода.

– Вот говорите «Давайте жить по Руфову или, как Венера!», а Руфов-то заядлый картёжник.

– Исправится.

– Это вряд ли.

– А Венера?

– Она курит.

– Может, бросит?

– Всё возможно».

Так и живём».

В это самое время продолжается Вторая чеченская. 17 января – лидер афганского движения «Талибан» мулла Мухаммед Омар сообщил о признании Чечни независимым государством. Это стало первым и единственным признанием суверенитета Чечни. А ныне Чечня – наш щит и меч, а «Талибан» – наши друзья. Это просто история, без нас. Мы просто зрители.

«Антологии, справочники ушли в печать. Что касается проведения юбилеев, никто конкретно ничего не говорит. Президент Михаил Николаев велел три юбилея (столетие якутской литературы, 200 лет со дня рождения Уваровского и 1250 лет Олонхо) отметить разом. Денег нет, в этом вся загвоздка. Но против проведения дней якутской литературы в Москве ничего не говорят. Все за, но денег нет. Сейчас всё зависит от личного решения Путина. А что решит он, не знает никто… Моисей».

Первая инаугурация Путина состоялась 7 мая 2000 года. Этого я не помню. Никто же не велел запомнить сей миг навсегда. Когда принимали в комсомол, все хором говорили нам: «Запомните этот день на всю жизнь!». Будто важнее ничего не будет. Вроде считалось, что это честь – вступать в ряды ленинского комсомола. Готовились, зубрили что-то. В итоге брали всех. А не очень-то мне и хотелось. Но куда мне без стаи – и тогда, и сейчас…

Может, дневник что подскажет? «7 мая 2000 года. Всё! Закончила курсовую. Осталось только отпечатать. Читаю «Плаху». Погода хмурая». Не густо, хоть и не пусто. Виновата погода или телевизор не работал? Изложить по памяти все пазлы прошлых лет без подсказок и шпаргалок я не в состоянии.

Ах да, это просто инаугурация. На прошедших 26 марта выборах почти 53% россиян отдали свой голос за и. о. главы государства (на этом посту Путин, напомним, находился с 31 декабря 1999 года после досрочной отставки Бориса Ельцина), который до этого момента около восьми месяцев руководил правительством страны. Среди этих 53 % была ли я? В дневнике на листе «26 марта» запись 2001-го года. Выпал год 2000-й. Факт моего участия или не участия остаётся навсегда за кадром. Ей-богу, не помню. Кстати, в этом году тоже состоялись выборы. В который раз, не помню. Инаугурация тоже 7 мая. Чуть что – у меня латентная деменция. Кое-кто обзывает старухой с необратимой деменцией, но тут же её воспалённый разум строит некую конструкцию, и начинает ревновать к своему мужу, который, простите, в сыновья мне годится…

Догнать я в силах день вчерашний, и на этом всё.

Крик души из глуши

Всё до того упростилось, что, ничего не делая, не вставая с дивана, можно совершить подвиг.

«Четыре ступеньки надо пройти – поступок, слово, мысль, чувство. Сначала научимся плохо не поступать, потом – плохо не говорить, потом – плохо не мыслить. И только потом, может быть (а может, и нет), научимся не чувствовать плохо» (Пётр Мамонов). А я с каждым днём чувствую себя всё лучше.

В своё время была уверена в том, что не только стихи – это явно не моё, в телевизоре не окажусь, но и в том, что я найду себя в стане хороших. То, что ты «хорошист» по учёбе, ни о чём не говорит. Я же переросла «хорошиста», став отличницей. При этом по поведению стоял вечный «неуд». Если я «хорошая», будем считать плохая хорошая. С червоточинкой, которую многие путали с изюминкой…

«В каждом несчастии ближнего есть всегда нечто веселящее посторонний глаз» («Бесы», Фёдор Михайлович Достоевский). Когда хоть что-то у тебя начинает получаться, кое у кого горе. Люди, обычно, такие свои заскоки мастерски скрывают. Но есть некоторые особы, которые не только не скрывают свою зависть, но и говорят об этом в лицо. В силу своей токсичности начинают капать в мозг или они с головой не дружат, не могу судить, ибо нет способности сканировать чужую черепную коробку. Капнут яду, и весь день испорчен. Но я могу отзеркалить, ответить той же монетой. Вот такая я «хорошая».

Нашла в прошлом созвучное сегодняшней цитате. «2 февраля 2000 года. Отвратительный день. После такого прекрасного начала. Есть такое сладкое слово – ненависть. Худо твоему врагу – что может быть слаще? Два урока в сумасшедшем доме. Я отказываюсь жить в таком бедламе. И там, и здесь сплошной сумасшедший дом. Когда же лето? Негде уединиться, и утешить меня некому. Такой жизни врагу не пожелаешь. Осталось-то жить, может быть, совсем чуть-чуть. Но увидеть бы перед этим кое-кого в гробу. Кто ко мне пристаёт, враг. Я становлюсь мужененавистницей. Это хорошо. А он и не мужчина вовсе, так, шишка на ровном месте. Жалко ненависть свою тратить на такое дерьмо!!!».

Крик души из глуши. О ком речь, без понятия. Кто опять приставал, почему гроб мерещился свой и чужой? Грешно, смешно, но факт, что было, ибо оно задокументировано. Вот такой «хорошей» я была 24 года назад.

Дай остыть

«3 февраля 2000 года. Осень. Дни якутской литературы в Москве. Я пролетаю. Видимо, придётся ждать 200-летия… Ненавижу мужчин, от них одни неприятности. Каждый раз, как его увижу, меня душит злоба и неприязнь. Какой омерзительный человек!».

Боже мой, какая мелочь, какая жалость. Кстати, я знаю, я вижу, что этот самый омерзительный человек читает мои посты. Ненавижу ли я его до сих пор? Что смеяться, не стоит он того. В мире есть много нелюдей похуже. А не прилетит ли мне за эту крамолу? Надеюсь, пронесёт, чай, не в Иране живём, где у женщин нет права голоса не только в том известном смысле, им запрещено подавать голос в общественных местах. Тем более, более доступной, удобной особы, как я, ещё поискать надо. Я уж точно не мужененавистница.

Помнится, во время патруля с ППС, стараясь не отставать от бравых ментов, я развлекала их байками о том, как же сильно я люблю мужчин. Мол, без них эта серая беспросветность обнулила бы меня, бедную. От скуки чего только не придумаешь. «Я так счастлива работать в милиции. Вокруг одни мужчины – какое счастье!». Наши мальчики не в шоке. Они уже успели привыкнуть к моим словесным заскокам. Хотя я в тот день так выразилась, чтоб позлить только одного мужчину, чьи злые круглые глаза блестели через стекляшку дежурки…

Шёл год 2000-й. Високосный. Война в телевизоре. Но я же в то время книжки читала, билеты зубрила, детям мозги пудрила, пытаясь впихнуть туда всю смесь мировой культуры, сочетая несочетаемое. 6 февраля 2000 года в ходе второй чеченской войны завершился штурм Грозного российскими войсками. Столица Чеченской Республики была освобождена от незаконных вооружённых отрядов чеченских сепаратистов и исламистов.

Помнится, у меня ещё стих был про город Грозный. Про любовь в руинах, ибо у меня был кратковременный «роман» с однокурсником, наполовину чеченцем. Странный «роман», учитывая то, что тогда чеченцами детей пугали, а не героями называли. Но для меня, видать, мужская половина населения была одной единой нацией. Есть женщины, скучающие в селениях, и мужчины, охотящиеся на них. И без разницы – наполовину ли он чеченец, представитель ли титульной нации, араб ли, готовый любить вечно за чаевые, бедуин ли с верблюдом в пустыне, индус ли, пожирающий только глазами, вьет ли, рискнувший ворваться в твой номер, надеясь, что дама клюнет, ибо они одного возраста. Дальше – до бесконечности. Их можно оптом ненавидеть, или терпеть до поры, до времени, или любить всех до единого.

Все мы люди, с той лишь разницей, что одни мужчины, другие женщины. У кого-то голова забита религиозными догмами, у других всё мирское – табу, а третьи – без тормозов, без царя в голове и Бога в душе. Кто в пустыне с ума сходит, кто в тундре тоскует. Все мы созданы или по образу и подобию Бога, или конечный продукт неудачного эксперимента, то есть, эволюции. Есть мужчины и женщины, люди и нелюди, хорошие и не очень, или от дьявола, лукавого. Просто так получилось – мы все здесь и сейчас, и больше никогда. Потому надо до смерти усраться, биться за место под солнцем, которое никому не принадлежит. Так было и так будет. Потому ненавидеть это «НОРМ». Только вот с годами и ненавидеть-то некого… Ненавидеть – это так просто, банально, обыденно и стайно. Как говорил Лопе де Вега: «Нас оскорбляют безучастием». Любовь и ненависть подразумевают страсть. Страсть – это суета, требующая и времени, и денег. А нам ещё выживать, по головам ходить, выныривать, выдёргивать после из тины остальных, в воздухе переобуваться, оправдываться, отмазываться. Потому суету дня внимай ты равнодушно, береги себя для будущих сражений.

И всё то, что в моменте кажется трагедией века, по истечении времени окажется обыкновенным пуком. Или же то, что казалось мелочью, просто суетой, если смотреть в контексте тех реалий, было частью чего-то важного, глобального. Дай остыть – событию, чувству – и пазл впишется туда, куда надо…

В зародыше

Говорят, есть стихи, которые не вытаскивают прямо из гроба, но могут вывести из депрессии. У меня нет депрессии, я даже толком не знаю, что это такое. До недавних пор думала, что у всех суровых северных женщин так. Оказалось, есть исключения.

По мне, стихи – это выжимки той самой скрытой депрессии. Печаль, превращённая в слова, уже не совсем печаль. Вот так из любой трагедии, даже просто из банальной неприятности можно выжать выгоду. Потому поэт – сам себе психотерапевт.

Меланхолия юности вскоре переросла в беспричинную грусть, которую ума хватило превратить в стишки. Настоящие же поэты гадали, откуда у такой молодой особы вселенская грусть. Некоторые склонны были думать, что в моих стихах, написанных так рано, есть некая философия. Тот же Моисей Ефимов, народный поэт Якутии, внушал мне, что я чуть ли не медиум. Иногда после тех самых трёх рюмок даже проговаривался, что я, может быть, даже гений. Странно, что не спилась от осознания своей «особенности», не взрастила себе гордыню. Зато собственная мать с детства внушала мне, что я заурядная, что нечего мечтать о чём-либо. Если что-то и получалось у меня, считалось, что это случайность, нечего нос задирать. Мужчины вьются вокруг меня? Так ты доступна, потому и лезут. Потому в молодые и более зрелые годы, когда принято дружить с зеркалом, я видела только изъяны. Если и были комплименты, значит, что-то от тебя хотят, врут. Только недавно мне родственница рассказала, что мама моя всю жизнь гордилась мной, считала особенной. Претензии на тот свет не принимают. Родственница помнит маму молодой. Ей жаль, что я не унаследовала её красоту. Как и её характер, голос дивный. Зато претензии предъявляет зёма: «Все женщины с годами становятся матёрее, а молодой ты была красавицей». Когда я была молодой, его и в планах не было, или под столом бегал. Какие могут быть у него ко мне претензии? Мамино воспитание пошло мне на пользу – аналогии Моисея с гением не проходили сквозь фильтр моего сознания. Тем более, если получалось выпить больше трёх рюмок, он склонен был считать гением не только Сталина, но и Гитлера.

Хотя я верю, что иногда поэт зрит в корень. Приоткрывается некая завеса на миг… Не по заказу, вдруг. Дуновение вдохновения можно словить раз и, может, больше никогда. Но чтоб словить, важно не пропустить, идти к столу, как к станку, как выражалась Марина Цветаева. Вот откуда стремление писать каждый день. На авось. У гениев, наверное, портал открыт всегда. Или приоткрывается по приказу, когда тот соизволит похмелиться…

«Никому не подражай, никого не слушай, пиши, как сердце велит, как только тебе хочется. И точка! Я уверен, что у тебя особенный талант. Как любит говорить Раиса Сарби, так мне говорят из Космоса. Получив, наконец, от тебя письмо, отмечаю сие событие той плоской бутылочкой коньяка. Сейчас буду звонить кое-кому на «космическую» тему. О чём речь, расскажу при встрече. Могу даже познакомить с ним. Моисей».

Он много говорил о Раисе Сарби. Раиса Васильевна Сарби (Бородкина) – советская и российская чувашская поэтесса, прозаик, драматург, переводчик; член Союза писателей СССР (1981) и литературного фонда СССР (1983). Народный поэт Чувашии. Может, Моисей в этом письме имел в виду её, а не его. В якутском языке нет разделения на «он» и «она». Он со многими был на «ты», в том числе, с шаманами, экстрасенсами. Хотел, чтобы и я с ними общалась. Я же категорически отказывалась. И он втихаря просил их «сканировать» меня на расстоянии. Никто из этих ясновидящих не открыл глаза бедному поэту, насколько глубоко он заблуждается. Не сказал ему в своё время, что я волк в овечьей шкуре. Говорили ему то, что он сам хотел. Или я сама себя настолько не знала и не знаю? Или не так уж ясно они всё «видели»? Иметь в себе такой дар – это то ещё удовольствие. Видеть людей насквозь, всю чужую гнилую суть, знать все пороки в зародыше, читать мысли, если они есть – уж, увольте.

О Сарби он говорил часто. Какая была между ними связь – космическая, кармическая или просто творческая, не знаю. Недавно перевела на чувашский язык «Катюшу». Чувашские женщины, жёны, матери, сёстры всем сердцем переживают за наших бойцов, участников спецоперации. Переживают и гордятся их мужеством, стойкостью, верностью заветам нашей великой родины – России. Раиса Васильевна, как активная участница комитета «Чувашская женщина» Национального конгресса, включилась с большую работу по организации помощи бойцам СВО. Регулярно женщины собирают посылки с необходимыми для ребят-земляков продуктами и тёплыми вещами, вместе они вяжут шерстяные носки, жилеты, готовят ароматные чаи. Чтобы перевести «Катюшу» на чувашский язык Раисе Васильевне понадобилось минут 20 – так созвучны были стихи Михаила Исаковского её душе, так легко легли чувашские слова на мелодию Матвея Блантера. Раиса Сарби записала видеообращение к бойцам спецоперации, прочитала для них своё стихотворение «Российским солдатам»: «Утром, днём и ночною порой с вами я – всей своею душой! С вами – милой России сыны!». Благодаря проекту «Народного фронта» «Стихи и песни о СВО» видеоклип с прозвучавшими стихами Раисы Сарби на русском и чувашском языкам с благодарностью посмотрели сотни участников спецоперации. «Мне было важно сказать, как мы все гордимся нашими защитниками и мысленно проходим все трудности и испытания вместе с ними. Я написала целый цикл стихов, посвящённый нашим ребятам, очень хочу всем сердцем их поддержать. Как может поэт передать свою боль, свои переживания? Конечно, через стихи! Своими стихотворными строчками я передаю свою материнскую любовь, наше трепетное ожидание и нашу общую благодарность. От всей души желаю ребятам мужества и крепости духа», – говорит Раиса Сарби.

Так она в теме! Можно Космос с вполне земными темами сочетать. Или она полностью переключилась на земное, сиюминутное? Портал закрылся, иссяк источник. Или Моисей также и в ней заблуждался? Поэт зрит в корень, так тому и быть. Можно и без Космоса вполне себе творить.

А я в том далёком 2000-м году, пока Моисей Ефимов общался с Космосом, была занята очень уж земными делами: «День прошёл почти впустую. Отправила смешное письмо Моисею. Он же просит, чтоб я писала чаще. Пусть читает на здоровье. Меня тревожит моё состояние. Если же мне мало осталось жить, к чему всё это? А завтра дискотека. Хочется, ах, как хочется! Да вряд ли». «За себя я рада. К счастью, я не замужем. Семейная жизнь – это жизнь в состоянии войны… «День – как взбесившийся барометр. Чуть не зарылась в песок, да благоразумие взяло вверх».

Февраль 2000 года. День сурка. Это иногда лучше, чем руководствоваться взбесившимся барометром. Не настало ещё время, когда я превращусь в взбесившегося принтера. Всё хорошо. Нет ещё порыва – достать чернил и плакать. Всё зло, весь ужас бытия только в зародыше. И никто же не разглядел его ни в ком и ни в чём. Космос – это всего лишь холод пустоты, вечное безмолвие, а гении – аномалия эволюции. Проводники – ушлые умники, умеющие заставить всё вокруг работать на себя.

В феврале 2000 года шла Вторая чеченская, которая в моих записях полностью отсутствует. Как будто не гибли где-то в Грозном наши мальчики. Хотя в феврале город полностью перешёл под контроль российских сил. Город полностью перешёл под контроль федеральных сил 6 февраля 2000 года, когда были ликвидированы последние очаги сопротивления в Заводском районе. В тот же день о водружении военнослужащими российского флага над одним из административных зданий Грозного рассказал журналистам и.о. президента РФ Владимир Путин. в 2000 году город удалось освободить «с минимальными потерями личного состава». Правда, от города практически ничего не осталось – во время боёв большинство зданий было уничтожено. В свою очередь, Масхадов назвал сдачу Грозного «временным стратегическим манёвром». Успешный штурм стал переломным моментом в ходе восстановления на территории Чечни законной власти и сильнейшим ударом по режиму чеченских сепаратистов.

«…Я тыщу планов отложу

На завтра: ничего не поздно.

Мой гроб ещё шумит в лесу.