Нулевые. Затишье перед катастрофой

“….. уже сейчас перед нами стоит необходимость создания такой концепции русской национальной идеи, которая бы несла в себе идеологию русского чуда, русской победы. Соединяя в себе культурные коды русской цивилизации, такая идея объединит в себе исторические смыслы романовской белой империи и советской красной империи. При этом мы должны понимать, что советский период это не отдельный ошибочный период, который нужно вычеркнуть из истории России, а целостный период развития русского мира как отдельной цивилизации. И такая концепция уже существует. Она была разработана русским философом и активным деятелем интернета Сергеем Юрьевичем Соколовым и изложена в виде новой идеологии русского православного национально-коммунистического самодержавия…..”

Власов переключился на другой отрывок.

“…. мы вынуждены жить в реалиях звериного воровского российского капитализма. Братки выстроили свое капиталистическое государство строго по чертежам советской антикапиталистической пропаганды. Национальная идея этого государства определяется понятием “Экономика РОЗ”. В свою очередь аббревиатура РОЗ означает три простых слова, описывающие основные движущие силы постсоветской экономики: распил, откат, занос….”

Власова вдруг осенило. Он всё понял. Понял что такое унитаз и зачем он нужен.

– Российское общество разобщено и для объединительной идеи нам не нужна никакая идея. Тогда каждый будет думать, что его идея и есть объединяющая идея. Тем самым исчезнут все распри и противоречия. И это действительно очень умно, – думал он.

– Чё читаешь? – спросила Аня.

Она только что вышла из душа, её волосы были ещё мокрыми. На ней было только полотенце.

– Ничего интересного, – ответил Михаил.

– Честно говоря, я не помню, как оказалась здесь, – она нахально ухмыльнулась. – Так мы с тобой всё-таки трахались?

Моментально она убила всю романтику во Власове.

– Да, – сухо подтвердил Власов.

– Посмотрим, какой ты на трезвую голову, – игриво сказала Аня.

Она сбросила с себя полотенце. У неё было точеное атлетическое тело, словно созданное для подиума или шеста. Власов мигом забыл о золотом унитазе и национальной идеи.

– Из обычной воровки она превратилась в дорогую блядь. Вот и думай что из этого хуже, – подумал Власов.

– Теперь я достаточно выросла? – она поцеловала его в губы и повалила на кровать.

События прошлой ночи повторились снова.

Их отношения развивались удивительно чудесно. Они прекрасно дополняли друг друга, хотя были совершенно разными людьми по характеру и интересам. Даже знакомство с Аниным прошлым не смогло пошатнуть симпатию Михаила к ней. Это был их совместный с Анной визит в засранную квартирку её матери. Мать Анны звали Георгина. Она была сутулой и тощей, у неё было вытянутое морщинистое лицо с блестящими блёклыми глазами. Одета она была бедно. Квартира была обставлена в стиле алкогольного минимализма. Из интерьера Власов мог отметить стены с отстающими обоями, через которые проглядывались страницы газеты “Наша Советская Родина ”. На одной из них Власов наблюдал коллективное фото членов ГКЧП на фоне российского имперского флага и заголовок статьи: “Декабристы нашего времени”. Не пропитые шкафы со старыми книгами – напоминание о профессии преподавателя. Ну и, естественно, телевизор был в сносном состоянии. В спальне был иконостас, а из-под кровати торчало плохо убранное красное знамя.

Георгина накрывала на стол. Из еды была только вареная картошка с луком, селедка, вареные сардельки и бутылка водки с двумя гранеными стаканами. Для Ани Георгина заготовила полбутылки “Буратино” и стеклянный стаканчик. Власов думал, что лимонадом Георгина иногда запивала водку, чтобы почувствовать ностальгию от вкуса утраченного советского детства. Георгина налила себе и Власову водки, а Ани достался стакан желтого лимонада. Власов особо не хотел ничего этого кушать и тем более пить, но всё же из приличия скушал немного селёдки. Аня же ни к чему не притронулась вообще. Георгина со спокойным видом наложила себе картошки с луком и ещё сардельку и принялась уплетать. После рассказа Власова о себе и рассказа о том, как он встретил Аню, разговор перешел к главной теме.

– Ты нормальный мужик, – Георгина скушала кусок картошки. – Сразу тебе хочу сказать, что кроме денег этой кошке драной от тебя ничего не надо.

Аня попыталась вспылить, но Оксана одёрнула её.

– Молчи, когда старшие разговаривают!

– Ну не знаю, – Власов хотел перевести разговор в шутку.

– Она клофелинщица! Обворует тебя и всё. Тебе нужно немедленно бросать эту подзаборную. Я тебе говорю! Хорошему мужчине нужно девушку приличную иметь.

– Какая же ты тварь! – на глаза Анны наворачивались слёзы. – Почему ты не даешь мне жить, а? Что я тебе сделала такого?

– Ты даже школу ещё не окончила. Так что молчи лучше. И вообще тебе нужно иметь мужчину из своей среды. Вот грузчик твой был тебе идеальной парой, – вопрос Анны так и остался без ответа.

Почуяв скандал Власов, решил сменить тему.

– Ну, это я буду решать бросать мне Аню или нет, – говорил Власов. – Знаете, у вас тут обои отклеились в гостиной, а под ними я узрел номер газеты “Наша Советская Родина” там что-то про ГКЧП. Так вот. Представьте себе, что мой папа это её основатель и главный редактор Павел Кошевой. В миру Пётр Власов.

Она налила себе стакан водки и залпом выпила, после чего пронзительно взглянула на Власова.

– Не верю!

После подробного рассказа Власова об отце и демонстрации им фотографии с ним в мобильном телефоне, блеклые глаза Георгины загорелись огнём революционной борьбы.

– И как же ты с таким папой посмел пойти в коммерсанты?! Когда всеми силами необходимо продолжать борьбу с капиталистическим режимом, обокравшим народ и подло растоптавшим идеи великого октября!

– Ну, пиздец, – подумал Власов.

– Кушать хочется, – честно признался Власов.

Постепенно разговор ушел совсем в другое русло.

– Я всем своим профессорам говорила ещё во время референдума того. За сохранение СССР.

Георгина заела картошечку сарделькой и запила водкой. Власов со стеснением медленно кушал селёдку. Аня молча сидела и иногда злобно поглядывала на Власова.

– Что там было написано в бюллетене этом? – продолжала Георгина. – Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности. И весь народ наш проголосовал: “Да!”. И вот что это?!

– Да какая разница что? К тому времени от СССР остались одни пустые полки, – сказал Власов.

– Это был намеренный саботаж! – резко вскрикнула Георгина. – Еду специально изымали из магазинов и складировали её потом, чтобы вызвать у последнего гнойного пропитого жителя совка отвращение к социализму пустыми полками этими, очередями и сухим законом.

– Советский человек неистребим, – думал Власов.

– Так вот, – продолжила Георгина. – Для начала нужно было бы дать определения того что такое Советский Союз. Это обновлённая федерация равноправных суверенных республик, в которой в полной мере гарантируются права и свободы человека любой национальности? Нет. Советский союз это коммунистическая партия. Это плановая экономика. Это единый бюджет. Это справедливое равенство народа. Это не права и свободы человека любой национальности. Национальность это вообще вредное слово. Это единая общность советский народ. Вот что такое СССР!

Она налила себе и быстро осушила стакан. Видя весь пыл и накал старой большевички Георгины, Власов тоже налил себе чуть-чуть и выпил не закусывая.

– Бедная Аня. Как она вообще смогла выжить в таких условия? – подумал Власов.

– Сама вот эта фраза это вообще триумф сиономасонской мысли. Если Советский Союз это как бы условное “А”, то обновлённая федерация равноправных суверенных республик, в которой в полной мере гарантируются права и свободы человека любой национальности это не “А”, это “Б”. Бэ, нахуй! По сути, тогда нам и предложили сохранить СССР как нынешнюю гнилую, олигархическую, проклятую эту Росфедерацию. А весь наш тупой и пропитой народ согласился с этим. Вот в чем петрушка то. У тебя у самого разве нет желания хотя бы отомстить этим мерзким олигархам за то, что они отняли у народа? Мы же, в конце концов, сдохнем, если не вернемся к социализму!

– Знаете, – Власов изо всех сил пытался удержаться от издёвок. – Я думаю, что чтобы заниматься глобальными делами построения социализма, нужно сначала разобраться с простыми человеческими делами. Устроиться в жизни или хотя бы обои себе в квартире поклеить.

– Всё с тобой понятно. Сам хочешь выбиться в олигархи. Ну ладно, – Георгина налила себе и выпила. – Аня моя всё равно у тебя все деньги отберёт. Ха-ха-ха!

Анна наклонилась к уху Власова.

– Заканчивай. Всё. Хватит. Давай уже свалим от этой ебанутой. Мне надоело позориться, – прошептала она.

Власов сжалился над Анной и вскоре свёл их с Георгиной разговор к прощанию.

– Ну чё, Миша Власов, бросишь меня? – тихо спросила Аня когда они вернулись в квартиру.